Все это слишком опасно, этот мужчина опасен для меня как дикое необузданное существо. Потому что вызывает во мне почти звериное желание. Заставляет терять саму себя.
Эта мысль заставляет замереть. Упираюсь ладонями ему в грудь, с усилием отрываю губы от его губ.
— Что такое?
— Не знаю… Это неправильно. Отпусти меня.
— Ты уверена? — пробормотал он. — Я уверен, что это лишь очередная поза. Может закончим с играми, малышка? Не стоит набивать себе цену.
Вздрагиваю, будто меня ударили. В эту минуту ненавижу его. Заставил одновременно умирать от желания и презирать себя.
— К сожалению, с тобой моя цена падает до нуля, — горько шепчу в ответ.
— Черт, прости, Кира. Я так хочу тебя, сам не знаю, что несу. Я идиот. — Островский с нежностью убирает волосы с моего лица.
— Если ты хочешь остановиться, мы остановимся. Хочешь поговорить? Выпить чаю? Посмотреть телевизор? Я на все согласен, лишь бы с тобой.
Не верю своим ушам. Он правда это сказал? «Лишь бы с тобой»? Он это серьезно?
Или случайно брошенная фраза ни о чем? Вот только меня эти несколько слов буквально взрывают изнутри. Вызывают вихрь панических мыслей… и отчаянную надежду, которую я все это время безжалостно душила в себе.
О Боже, он слишком очарователен в этот момент. Мне это тоже не нравится. Потому что перед таким Островским устоять нереально… О Боже, я кажется становлюсь сварливой, как Эльза. Почему не могу принимать то, что есть? Обязательно ударяюсь в самокопание и воспоминания о прошлых ошибках, прошлой боли…
— Мне лучше вызвать такси…
— Хочешь этого? Правда?
— Да, хочу.
— Лгунья.
Медленно проводит кончиком пальца по моему подбородку, задумчиво рисуя его линию. И от этого простого жеста желание вспыхивает с новой силой. Пока не внутренний голос не начинает шептать, что происходящее для Островского все лишь забава. Меня так злят эти два голоса внутри, ангел и демон, сражающиеся друг с другом в моем подсознании… что с трудом подавляю желание укусить его за этот нежный, сводящий с ума, палец, ласкающий мое лицо.
Словно почувствовав мое намерение, Алекс отдергивает руку.
Вздохнув, встает на ноги. Обнаженный, в одних только трусах-боксерах, он словно сошел со страницы мужского журнала… которые я никогда не смотрю…
— Ты прав, — приподнимаюсь на постели и тянусь к нему, беру за руку. — Я вру… Но все потому что не хочу, чтобы было больно.
Внутри все дрожит, от собственной решимости, оттого, что решилась на столь смелое признание.
Лицо Алекса мрачнеет. Он садится на постель и обеими руками обхватывает голову, зарывается пальцами в копну своих волос, взъерошивая.
— В прошлый раз я сделал тебе больно?
— Нет… немного. Ты был слишком… активен.
— Я не хотел, прости. И правда, мне стыдно за ту ночь. И за утро…
Он сказал то, о чем я и не мечтала услышать. Он правда сожалеет? Могу ли верить ему?
Как же хочется верить. Довериться. Раствориться в нем. Самом желанном.
— Иди ко мне… — вырывается у меня.
Не верю, что и правда произнесла это вслух. В ту же секунду он был на мне, осыпая неистовыми ласками.
Впервые в жизни так остро ощущаю собственное тело, каждую клеточку, отзывающуюся на ласки, прикосновения. Пряный мужской запах одурманивает, как и вкус кожи, которую, осмелев, ласкаю языком и губами. Покрытую редкой порослью грудь, сокращающийся от моих прикосновений накачанный пресс, и еще ниже, теряя рассудок от собственной смелости. Но Острый не дает пойти дальше, притягивает мое лицо обратно к своему и жадно целует, играя с моим языком.
Прижимаюсь к нему всем телом, трусь как кошка, и мне все мало, потому что острее ощущений в моей жизни еще не было.
Ласкаем друг друга, доводя до исступления, до предела разумного. Мужские настойчивые пальцы шарят по моему телу, ласкают груди, сжимают в руках, словно пробуя на вес. Осторожно проникают под резинку трусиков и касаются моего лона. Поневоле задерживаю дыхание, напрягаюсь.
— Больно? — моментально заметив мое состояние, задает вопрос.
Мотаю головой.
— Нет…
Больно. От потребности в нем. От желания большего.
И он продолжает ласкать меня там, настолько искусно, что все тело выгибается, корчится от наслаждения.
Он снова накрывает меня своим телом и начинает прокладывать дорожку поцелуев вниз, шея, грудь, живот… И вот уже покусывает кожу на бедрах, заставляя вздрагивать и закусывать губы, чтобы не закричать от восторга. Чувствую его дыхание меж своих ног и начинаю стыдливо отстраняться. Я не привыкла к столь откровенным ласкам.
Но Алекс не позволяет отстраниться и целует меня там. Это настолько восхитительные ощущения, что тело сводит сладкой судорогой. Разрываюсь между смущением и восторгом. Сама не замечаю, как прижимаю его голову к себе, словно приказывая продолжать, не останавливаться. Никогда не думала, что способна на подобное бесстыдство. А он все лижет, ласкает, а затем проникает в меня пальцем, доводя до нестерпимого наслаждения. Это настоящий экстаз, и я содрогаюсь в его руках, вцепляюсь пальцами в его волосы, разлетаюсь на миллионы осколков, одновременно выкрикивая его имя.
С трудом пытаюсь восстановить прерывистое дыхание, Островский наклоняется надо мной, осматривает с ног до головы с невероятной нежностью. Приподнимаюсь, тянусь к его рту, целую с благодарностью, чувствуя вкус собственной плоти на его губах и еще сильнее возбуждаясь от этого. Словно сквозь пелену смотрю как Алекс склоняется надо мной — пылающий и напряженный, направляет свой твердый до предела член в меня. И оба замираем от восторга. Раскрываюсь полностью навстречу его желанию. Обвиваю его торс руками и ногами, притягиваю к себе все сильнее, желая почувствовать внутри себя еще глубже. И он начинает двигаться во мне, с каждым заходом высекая все больше искр невозможного наслаждения, заставляя вскрикивать и умолять не останавливаться. Двигает бёдрами все быстрее, чувствую, как пульсирует, становится все тверже внутри меня. Алекс стонет мне в губы, грубо стискивая ладонями мои бедра в порыве страсти, управляя мною, задавая ритм. От дикой, животной скачки схожу с ума, буквально на грани потери сознания, все трясется перед глазами. Каждая клеточка вопит от наслаждения, властные грубоватые прикосновения действуют на меня как афродизиак. Страсть на грани грубости и в то же время чувственная забота… Все это сильнее чем прямой напор лишает воли. И снова в месте нашего слияния зарождается вулкан, чувствую приближение взрывной волны второго оргазма. Он настигает меня одновременно с Алексом, наши общие судороги, крики, а потом падаем в объятия друг друга изможденные, словно иссушив друг друга до дна. Какое-то время лежим все еще соединенные, в блаженной дремоте… А потом погружаюсь в глубокий сон.
