— Хороша-а. У Островского даже племянницы по высшему классу, — делает мне комплимент парикмахер.
А я понимаю, что после завершения операции Островскому несладко придется. Слишком многих надо будет знакомить с новой Дуней.
— Сделай ей что-нибудь строгое и приличное, — просит Эльза. — Пучок, например… Ей пойдет.
— Не хочу пучок, я обычно либо хвост, либо распущенные волосы…
— Папа любит строгие прически, — кривится в ответ Эльза.
— Вот себе и сделай, — парирую.
В результате препирательств меня отворачивают от зеркала, невеста о чем-то перешептывается с парикмахером, а в результате мне заплетают некое подобие косы на голове. Стильно, ничего не скажешь. Но все равно бесит, что Эльза столько на себя берет!
Но после парикмахера мы отправились выбирать мне наряд для торжества, и тут я поняла, что у Эльзы и Островского серьезные проблемы в отношениях!
Начала Эльза с оскорблений:
— Знаешь, Дунь, это твое розовое недоразумение… Ты в нем на даму легкого поведения похожа. Тебе кто его купил? Мама? Саша говорил у его сестры прекрасный вкус в одежде… Она ведь дизайнер. Ты прости что я тебя не узнала. Видела только детские фото. Вот и приняла за другую.
— Да ничего. А платье — да, мамин дизайн, — вру вдохновенно.
— О, ну… Даже не знаю. Значит меня вкус подводит, — идет на попятный невестушка. А я понимаю, что сестра играет в жизни Островского значимую роль. Интересно.
— Но мой отец любит одежду классического стиля. Мы сейчас выберем тебе что-то более подходящее. И ведет меня в один из бутиков. Пробегается взглядом по вешалкам. Достает то одно, то другое. А я так занята собственными мыслями, что не вникаю. Сменить розовое недоразумение — только рада. И вообще желудок урчит от голода. Вспоминаю, когда ела последний раз. Утром. Бутерброд. Я вообще-то малоежка, но сейчас внутри желудок сжимается от голода. Может из-за нервов. Потому что мне не по себе. Не думаю, что вляпалась во что-то опасное, Островский с невестой вроде приличные люди. Но все-таки знаю их всего пару часов.
— Эльза, ты мне не одолжишь телефон? — вспоминаю, что надо позвонить маме. — Я свой кажется потеряла. Надо маме позвонить.
Блондинка протягивает мне мобильный. Хорошо, что номер Нико помню наизусть. Набираю, отхожу в сторону, пока Эльза увлечена шмотками. Мама отвечает со второго гудка, голос взволнованный:
— Алло! Кто это?
— Мам, это я.
— Кира! Боже мой! Я с ума тут схожу… Мы весь торговый центр обыскали! Что за шутки! Ты куда пропала? Дима места себе не находит.
— Мам прости, но я не могу участвовать в вашем мероприятии. И Диме скажи… не получится ничего. Извинись… Я… Мне уехать пришлось, срочный заказ по работе.
— Но так нельзя, Кира! — бушует мама. — Ты не представляешь, в какое положение нас ставишь! Какой еще заказ? Что за глупости?
— Пришлось уехать в другой город, байк ремонтировать, раритетный, — пытаюсь говорить как можно увереннее.
— Кира, что ты мне зубы заговариваешь? Без верхней одежды, без сумки, мобильного! Что случилось? Я думала тебя похитили, мы как раз едем в милицию, к дяде Паше…
Дядя Паша — мамин давний поклонник, одноклассник, хороший друг и начальник одного из ГУВД. Вот только этого мне не хватало!
— Мама, не надо!! Меня знакомый увез, прям от ресторана. Признаюсь, да, вещи с психу не забрала. Очень из-за обмана расстроилась.
— Я так и знала, — обиженно всхлипывает Нико. — Как ты могла!
— Мам, пожалуйста, очень прошу. Пусть Диму Витка или Стешка забирают. Раз папы их договорились. А меня прошу не впутывать!
На этом вешаю трубку потому что по опыту знаю — причитания Нико могут быть бесконечными.
А вот и Эльза с обещанными нарядами. Точнее, нарядом и если честно в руках у нее негусто. Всего две вешалки — белая строгая блуза и черная длинная юбка. Никогда в жизни не носила подобное. Вообще-то мой стиль — рваные джинсы, топ, футболки с рок-группами, или с черепушкой какой, ну клетчатая рубашка на худой конец. Розовое платье для меня — что корове седло, не ношу такое, но любимая мамуля способная если постарается впихнуть в любое недоразумение. Но не думала, что мамулю можно переплюнуть. Так и хочется спросить: «Эльза, ты че, издеваешься?»
Интересно, почему эта блондинистая мадам с модельной внешностью решила нарядить меня как монашку? Прям так и просится мысль, что из-за ревности. Но ревновать племяшку к дяде — это уж полное извращенство. А может я льщу себе, ну правда, не считаю на самом деле себя такой уж красавицей. А главное, ненавижу всякие там женские уловки, кокетство, косметика — не мое. Может Островский сам попросил невесту так нарядить меня? Немного странно для светского вечера, ну да ладно.
Спорить по поводу наряда я не стала. В конце концов сейчас я — актриса и главное выполнить договор, отыграть так, чтоб клиент доволен остался. Что там ему надо? Контракт подписать. А после разбежимся обоюдно довольные друг другом. Я, наверное, какое-то время у крестной поживу. Надо связаться с ней при первой возможности, как только разберусь с дядей Сашей и своим «долгом» ему.
Глава 3
Если у Островского и были какие-то замечания к моей внешности — вслух он ничего не сказал. Окинул холодным взглядом, кивнул и пошел вперед, к выходу. За ним Эльза, ну и я следом. Меня жутко раздражал мой вид — я младше Эльзы как минимум лет на пять, а в белой блузке и со странным сооружением на голове — то ли коса, то ли пучок, чувствовала себя пятидесятилетней свидетельницей иегова, чопорной и погруженной в непонятную нормальным людям религию.
Через полчаса мы подъехали к роскошному ресторану в центре. Я пару раз проезжала его, но внутри побывать мало кому по карману. Сразу стало не по себе — в какие элитные круги я умудрилась влезть? Терпеть не могу богачей, по мне так самые неприятные и заносчивые люди, считающие простых смертных неровней себе…
В целом все шло спокойно. Большой стол, много вкусностей, гостей человек пятьдесят. Я налегала на еду — правда тут сложно было ориентироваться, все блюда были странными на вид, а некоторые и на вкус. Но я такой голодной была, что особо не заморачивалась. Удивительно, столько сил на меня Островский потратил, а тесть будущий — юбиляр, на меня едва взглянул.
В общем я все больше склонялась к мысли, что притащили меня сюда так сказать «для мебели». Сам Островский в скором времени уединился с юбиляром в отдельной комнате. Вышли оба через минут сорок — очень расслабленные и довольные. Видать подписали контракт к обоюдно удовлетворению… Значит и Дуня, то бишь я — не нужна больше.
Я насытилась, впрочем, много не съела, скорее попробовала понемногу несколько блюд, и стала глазеть по сторонам, не каждый ведь день оказываешься в высшем обществе. О том, что что оно высшее говорили пальцы, уши, запястья большинства дам, усыпанные драгоценностями. Каждая вторая — как новогодняя елка.
