— Не сейчас. Назовись полностью.
— Савелий из черных крыс, падальщик с железных плантаций под Владиком.
— Ингвар-высокочтимый вызывает тебя, крыса.
— Слушаюсь, свободная. Бегу.
Соня услышала, как Савелий обулся и выскочил наружу. Шаги быстро удалились.
А на полу обрисовался силуэт головы. Соня забилась глубже под кровать и затаила дыхание. Если ее найдут…
Невыносимо глупое положение. Выйти? Достаточно объяснить ситуацию, и Сабрина все поймет, она умная и хорошая, просто мало знает и до сих пор думает, что рабы чем-то отличаются от свободных. Соня решила: «Досчитаю до пяти и выйду. Раз, два, три…»
Заглянувшая во тьму Сабрина зайти не решилась или посчитала ниже своего достоинства. Или сработало правило, о котором говорил Савелий — что у темных девочкам не принято ходить в гости к мальчикам. На счете «пять» дверь захлопнулась, и Соню окутала кромешная тьма.
Глава 7
Кулаки добра дубль два. Акулы. Теория и практика
Утром разбудил громкий щебет. Откуда столько птиц на почти пустом острове?
Их не было вообще. Выглянувшую Соню встретил яркий вид с теми же тремя пальмами, столом со скамьями и расположенными по кругу дверями над водой.
— Через десять минут завтрак и начало занятий, — известил невидимый андрик.
— Форма одежды?
— Напоминаю сказанное ранее: повседневная, если не оговорено иное.
— Спасибо.
Соня поблагодарила на чистом автоматизме и вздрогнула: от избытка впечатлений на Луне она ни разу не сказала «спасибо».
— Благодарить не требуется, — сообщил андрик. — Мы выполняем свое предназначение, эмоциональная составляющая в действиях отсутствует.
— Для меня это неважно, — упрямо заявила Соня. — Даже если вам все равно, мне приятно делать другим приятно.
Вчера взвинченные нервы не позволили пройти через остров открыто, и она отправилась домой вплавь, загребая одной рукой, а в другой держа над головой свернутую пижаму — сняла, чтобы легче было плыть и чтобы не мочить. В свете звезд мерцающая гладь рябила миллиардами блесток, и Соню могли увидеть из дверей, если кому-то взбредет в голову любоваться морем среди ночи. Пришлось делать по воде большой круг. Каждый миг рука боялась наткнуться на преграду, что ограничивала мир невидимым куполом, как стены комнаты. Ничего подобного. Море краев не имело, было настоящим, соленым и горьким на вкус, и пахло рыбой.
Соня проплывала дверь Анисьи по широкой дуге, когда сзади настиг звук приближавшихся всплесков. Она ускорилась, но кто-то плавал гораздо быстрее. Соня со вздохом погрузила пижаму под воду. Жаль, конечно, но иначе потребуются объяснения, что она делает так далеко от своей комнаты с пижамой в руках. Правда выглядела глупо и смешно. Будет лучше, если вопрос вообще не возникнет.
Тот, кто быстро греб вдогонку, помахал рукой. Соня остановилась и развернулась.
— Тоже не спится? — К ней подплыл Матвей. — Здорово ты урезонила темного. Он так ругался после твоего ухода… Я боялся, что тебя в тот же миг турнут в темный мир, а ты вон как повернула. Неожиданно, но правильно со всех сторон. Поздравляю. И спасибо. Теперь темные будут с нами аккуратнее. Ты прирожденный лидер. Единица?
— Да.
— Мы с Анисьей сделаем все, чтоб командиром стала ты.
Матвей правильно понял, что Соня направлялась к своей комнате, и медленно поплыл рядом, как бы провожая. Она чувствовала себя неуютно. А все из-за вздорных заморочек Савелия. Вот посидел бы сам под чужой кроватью, когда в комнату заглядывают посторонние, или поплавал одной рукой рядом с тем, кто в плавании, как видно, разбирается лучше всех в команде. Если Соня жила у речки, то Матвей, как минимум, на берегу моря или океана.
Мощно загребавший Матвей продолжал, выписывая круги вокруг нее:
— Только не отдавай власть этим. — В слове «эти» прозвучала чуть ли не брезгливость. — Их, конечно, жалко, но они не стоят наших нервов и поломанных судеб.
Дверь приближалась, и Соня плыла все медленнее. Матвей понял это по-своему:
— Устала? Давай помогу. Как лучше: взять одной рукой на буксир, или прицепишься за ногу? Или могу донести на загривке, я даже взрослых перевозил, мне не сложно.
— Нет, спасибо, я хочу еще немного поплавать и подумать.
— А что у тебя с рукой? Не свело?
— Все нормально.
До провожатого, наконец, дошло, что она хочет остаться в одиночестве.
— В общем, мы всеми конечностями за тебя. Приятного купания и отличных идей!
Матвей отправился обратно.
Соня приподняла над водой комок пижамы и вздохнула. Н-да. Зато обошлось без расспросов.
Со стороны моря дверная ручка оказалась внизу, дверь легко открылась. В комнате на глаза попался кокос. У Савелия его не было, ни целого, ни вскрытого. Неужели толстяк забрал?
К завтраку вышли почти одновременно, только Ингвар заставил себя ждать. Его отмытые волосы блестели и были привычно заплетены в косичку. Ведь может же, когда надо. Как бы ему намекнуть, что без слуг можно сделать все, и от этого всем лучше станет?
С Соней он взглядом не встречался, вразвалочку влез на среднее место и уставился на поднос. Ни тарелка с кашей, ни ароматная кулебяка его не привлекли, стаканы с молочным коктейлем и соком он тоже проигнорировал и сразу ухватил грушу. К общему ужасу история повторилась. Инвар надкусил свой фрукт, отложил и с неизменным спокойствием потянулся к груше Савелия.
Дождавшись, когда он надкусил чужое, Соня с силой выплеснула ему в лицо свой сок.
— Если однажды я возьму чужое, поступите со мной так же, — сказала она. — Можно даже хуже; так, чтобы другим на моем примере неповадно было.
Ингвар утер лицо ладонью, а под столом его бедро пнуло Савелия так, что тот чуть не слетел со скамьи.
Савелий послушно вскочил.
— Просим защиты или перевода в другую группу! — зычно обратился он к небесам.
Видимо, ночью отрепетировали.
Соня ощутила, как мышцы сидевшего рядом Матвея обратились в сталь, а лицо Анисьи окаменело. Сабрина привычно уткнулась в тарелку. Все понимали, что Ингвар ведет игру, в которой просчитал эту ситуацию, и теперь Соня останется виноватой. За проступком должно последовать наказание, иначе у андриков не бывает.
— Основание? — раздался голос.
— Неправомерные действия одного члена команды по отношению к другим. — Савелия натаскали на нужный текст, но слова для него были неестественными, они вылетали заученно, со скрипом и спотыкашками. Но они вылетали, и андрики внимали навету. — Мы думаем, что это проявление ксенофобии к не таким как она. Соня опасна для окружающих, ее поступки непредсказуемы, и мы боимся находиться с ней рядом.
