— Словами.
Когда помывшийся Ингвар вышел из гиеника, Соня, скрестив руки, стояла в ожидании его ухода. Весь вид ее говорил, что незваному гостю пора бы отправиться восвояси.
Ингвар повернулся к ней спиной:
— Заплети косичку.
Руки сами поднялись помочь, но Соня одернула себя. Приказной тон и без всякого «пожалуйста»?
Она отвернулась от толстяка:
— Сначала ты мне.
— Растешь, светлая.
Он, на удивление, справился быстро. Когда она заплетала ему, Ингвар со смешком предложил:
— Давай пройдемся по комнатам и чем-нибудь намажем спящих. А утром они проснутся такие…
Еще вчера Соня то же самое предлагала Мишке и получила замечательную отповедь. Что же получается: у нее мышление как у темных?
— Представь себя на месте тех, — сказала она словами брата, — над кем решил подшутить.
— Опять это ваше «с другими как с собой». — Ингвар поморщился. — Ни у вас нормальной жизни нет, ни у нас. И везде только хуже становится: у вас зануднее, у нас жестче. Раньше люди были проще и добрее, одна половина хотела все как у тебя, вторая — чтобы у тебя все как у них. Сейчас мечтают поменяться с тобой местами. Думают, на новом месте тишь да гладь, но ведь от себя не убежать. Сбежишь, а в другом месте снова либо ты, либо тебя. Несовершенство мира в собственном соку. Хорошим можно быть только вопреки здравому смыслу, и нет в мире греха, кроме глупости. Ты спрашивала про единиц и нулей, так вот: у нас они тоже есть. Но вслух об этом не говорят. Зато все видят; ведь сразу понятно, кто единица, а кто полный нуль. И, что обидно, каждый нуль считает себя не менее, чем десяткой. Берешь работника, чтобы установил сигнализацию или усилил забор — он продаст недоброжелателям секрет слабых мест той защиты, за которую ты ему заплатил. Нанимаешь охранника, чтобы следил за работником — охранник тоже норовит тебя продать. Приглашаешь наблюдателя за охранником, который охраняет охранника, который следит за работником… и каждый из них в свою очередь продает тебя с потрохами. Кладешь деньги в банк — он банкротится. Страхуешь риск — страховая компания говорит, что случившееся не соответствует условиям договора в подпункте приложений к инструкциям выполнения договора, в котором, как ты считал, этот случай четко и ясно был назван страховым. Нанимаешь юраста — он заинтересован, чтобы суды длились вечно, потому что от этого зависит его зарплата. Платишь только за результат, после этого страховой компании действительно прижимают хвост… и она закрывается из-за отсутствия средств на счетах, а завтра открывается под другим названием с теми же сотрудниками по тому же адресу, и они смеются тебе в лицо. Приглашаешь внесудебного специалиста, чтобы разобрался с обидчиками — противник платит ему больше, и он подставляет тебя. Нанимаешь киллера, чтобы расквитаться с наглым специалистом от криминала — он выкладывает всю подноготную тому, с кем у тебя дрязги и кто заинтересован в твоем падении. Не мир, а гадюшник, каждый ждет подвоха везде и всегда. Даже на семейный обед члены семьи приходят с телохранителями, каждый раз с новыми, чтобы родичи не подкупили. И едят исключительно принесенное с собой и из своей посуды. Папашка боится, что я поступлю с ним, как с братьями. И правильно боится! — Ингвар засмеялся. — Эх, если б я мог измениться на время, чтобы… — Он осадил сам себя. — У вас же тело можно изменять как угодно?
— Это называется «модифицирование». Любой может меняться в любую сторону, хоть хвост отрастить, хоть копыта.
— К нам попадали такие, поэтому и спрашиваю. А жабры можно?
— Для тех, кто работает под водой — скажем, для ученых, которые изучают океан — это лучший выход. Но это всегда временно.
— Почему?! Я стал бы тигром… Отрастил клыки, когти… Меня никто не смог бы тронуть! — Задор в глазах Ингвара быстро угас. — От пули все равно не уйдешь. А можно сделать пуленепробиваемую кожу? Или панцирь?
— Можно все. Я слышала, что до училища кое-кто выращивал себя другим, но обратно с Луны ни один такой не вернулся. Ходили разговоры, что все они попали к вам. Кто-то из выпускников рассказал. Сначала у нас не понимали, почему так получилось, потом кто-то объяснил: они делали хорошо себе… то есть, думали, что делали хорошо, а близким от этого было плохо. У нас принято думать о тех, кто тебя любит. После училища никто не менял себя больше, чем нужно для какого-то дела. Теперь у нас так: глубокая телесная модификация — только для конкретного дела, а затем переделка обратно или погружение в интересующую сферу деятельности навсегда.
— Нам бы ваши возможности… — Ингвар поднял лицо вверх и громко сказал:
— Вы хотите нам помочь? Дайте нам изобретения будущего, и мы решим все проблемы!
Ответ андрика прозвучал незамедлительно:
— Вы должны сами.
— В чем ваша задача?
— Учить и помогать.
— Вот и помогите! Научите!
— Не имеем права.
— Боитесь, что мир пойдет другим путем?
— Мы не умеем бояться. Мы исполнители.
— Чьей воли? — уцепился Ингвар.
— Вашей.
— Так исполняйте! Хочу глубокую телесную модификацию по своему выбору!
— Хотеть — нормальное свойство человека. Когда человек хочет правильно, желание исполняется.
— Как научиться хотеть правильно?
— Это рубеж, за которым находится следующий уровень. Все в ваших руках.
Ингвар сплюнул на пол и повернулся к Соне:
— И вот так каждый раз.
— Не плюйся, это некультурно.
— Не тебе меня учить. Вы, светлые, думаете, что на вас свет клином сошелся, а на самом деле вы обречены. Ваш мир слаб и жалок. Когда между нами откроется проход…
Соня побледнела:
— Это произойдет скоро?!
— Тсс! — Ингвар приложил палец к губам. — Тайна. Хочешь узнать?
Как бы не показать, что эта информация для Сони важнее всего на свете?
Толстяк ухмыльнулся:
— Молчишь, боишься выдать интерес? Правильно. Но со взглядом нужно поработать, глаза бегают, не смотрят на меня, а это прямой намек, что в мозгах идет бешеная работа.
— Что ты хочешь узнать взамен? — Соня посмотрела ему в глаза.
— А что можешь предложить?
Пауза затянулась. Соня встала напротив развалившегося на кровати Ингвара:
— Мне не настолько интересно, чтобы чем-то жертвовать. Ты же соврешь, а я не смогу проверить.
— Могу соврать, — весело кивнул толстяк. — Но могу и правду сказать, а ты потом локти кусать будешь.
— И какова же цена?
— Думаю, что мог бы назначить любую, и ты в конце концов согласишься — потому что ты истинная дочь своей матери. Но я сегодня добрый, все расскажу за один поцелуй.
