Птерик резво набрал высоту. Длинная голова с зубами-иглами и кожистым гребнем глядела вперед, крылья плавно изгибались — по короткой дуге, без резких взмахов, не как у птиц. Лететь было комфортно. Внизу до самого горизонта простирался тропический лес. Кое-где торчали причальные вышки для дирижаблей — в играх использовались только реальные ландшафты, чтобы игроки попутно изучали географию. Но в реальности тебя не сожгут из укрытия и не заставят падать в неизвестность с горящего ящера.
Мишка летел впереди, от избытка чувств он размахивал лазерной винтовкой и вопил во все горло что-то победное.
— Помочь?
Мишка оглянулся:
— Ты вовремя. Я вычислил базу неприятеля. Сейчас мы их накроем!
В игре он выбрал нижний уровень, самый легкий, в просторечии — «войнушку». Стратегии и пищи для ума здесь нет никакой, но глазомер, моторику и умение летать развивает неплохо. Наверняка, Мишка сражается сейчас с малолетками. Конечно, приятно всех-всех победить, потому что нужный навык давно отработан, но смысл симулятора не в победе, а в прохождении уровней, которых впереди очень много. Возможно, брат о них не догадывается, если застрял на первом?
Нет, он просто делает, что нравится, не задумываясь о причинах. А причины называются «лень» и «нежелание взрослеть». Выше уровень — больше ответственность. А кто ее любит?
— Вон они! — Мишка пустил птерика в крутое пике.
Соня пошла за ним снижающейся спиралью, чтобы прикрыть, если из леса или с вышек откроют огонь. Птерик имел силовой щит и покрыт наноброней, но долгого обстрела не выдержит ни он, ни защита экзоскелета.
— Ой, не могу! Гляди! — Мишка расхохотался.
Соня спланировала вслед за ним к подножию ветвистого дерева, где паслись три птерика в синей раскраске противника. Неуклюже переваливавшиеся на четырех конечностях, они злобно повели головами и ощерили пасти — охраняли хозяев.
Откинувшись в седлах, хозяева беззаботно дрыхли. Мальчишка и две девчонки, каждый — лет шести. Видимо, играли всю ночь и не выдержали — сон сморил прямо во время полета. Послушные программе птерики вернули хозяев на базу.
Соня улыбнулась:
— Давай раскрасим их, пока спят.
— Зачем? — не понял Мишка.
— Это же весело! Просыпаются они такие, глядят друг на друга…
— Представь себя на их месте. Им станет обидно, что они так выглядят, и тебе будет стыдно.
— Прости, не подумала.
Главное правило общежития: поступай с другими так, как хочешь, чтобы поступали с тобой. Опять цилиндр. Соня видела круг, а с другой стороны та же вещь оказалась некрасивым прямоугольником. Мишка — молодец, подсказал. А в следующий раз надо думать, прежде чем рот открывать, иначе из училища можно угодить к тем, кому такие шуточки нравятся.
«Уничтожив» незащищенную базу противника гранатой, Соня с Мишкой отключили симуляторы. Великим воинам пришла пора подкрепиться.
Соня поднялась, трансформировала очки в браслет, но передумала и оставила на кровати, чтобы сразу бросались в глаза. Теперь они понадобятся нескоро.
В горле возник странный комок.
Соня шмыгнула носом, протерла повлажневшие уголки глаз и отправилась завтракать — последний раз на Земле на ближайшие… никто не знает сколько дней или месяцев.
Глава 2
Подарок. Поручение. Добро с кулаками
Папа, как обычно, пикировался с мамой, закончившей дела и удобно устроившейся на мягком, похожем на креслообразный пень, живом диване.
— Характер у меня тяжелый, да, — говорил папа, — потому что золотой.
Он был в синих штанах и клетчатой рубахе навыпуск, длинную шевелюру стягивала резинка, в бороде пряталась неизменная улыбка.
— Приятно познакомиться, мистер Совершенство. — Вечно строгие мамины глаза смеялись. — Пусть поздно, но ты выдал нам свою тайну.
Мама по молодежной моде носила обтягивающее и рядом с папой смотрелась, скорее, внучкой, чем супругой. Ее коса цвета красного золота спускалась до поясницы, ступни были босыми — в доме мама не пользовалась даже спрей-обувью. Костюм расцветкой напоминал шахматную доску: красота женственности в нем уравновешивалась строгими черно-белыми мотивами, а сложенные в брошь очки вырвиглазным алым пятном притягивали взгляды к груди и вставляли в изысканную мелодию нотку дерзости. Мама всегда умела себя подать. Но на работу она ходила как все чиновницы — в белой блузке и черной юбке, для ее положения другое могло быть истолковано как пренебрежение к оказанному доверию.
— Совершенство? — возмутился папа. — Ни в коем случае. Не совершенство, а недостатки делают из человека личность. Не будь у меня некоторых недостаточков… я бы даже сказал недостачушечек…
— Не личности они делают из людей, а мерзавцев.
Папа повернулся к вошедшему первым Мишке, следом за которым в оранжерею заходила Соня:
— Не обращайте внимания, мама не ругается, просто у нее такой склад ума. Она все видит насквозь даже там, где не требуется. Надо бы сообщить владельцу, что склад, видимо, ограбили.
Папа опять шутил. Или не шутил. Но вечно серьезная мама рассмеялась.
Примерно треть оранжереи занимала кухня: живая мебель с дубовым столом, зев принтера, колбасник с шестью видами мяса, которое выращивалось в нем из клеток животных, стены с цветами, овощами и зеленью, а сверху, под невидимым куполом — разноцветье разлапистых крон, предлагавших все, что душа ни попросит. Все деревья здесь были с ферментами светлячков и мерцающих медуз — такими же, как стены и мебель в других комнатах. Они и освещали, и украшали помещение. Биолюминисцентная растительность давно стала нормой, и посторонних удивляли именно стены и мебель, а Соня уже не могла представить иного. Искусственный свет тем и отличается, что идет со всех сторон, а не только с неба или от костра.
Позавтракать она могла и в спальне, комнатный принтер выдаст любое блюдо, а за десертом позже можно сходить в оранжерею или взять в холодильнике. Но папа ведь что-то готовил. Это решило все.
Обедать и ужинать в семье было принято вместе, все собирались за столом, овощи и зелень рвали с настенных грядок, фрукты и ягоды — с веток, что наклонялись, стоило к ним потянуться.
Едва Соня переступила порог, папа поднял руки, призывая к вниманию. Мама встала, Мишка обернулся.
— С днем рожденья! — слаженно грянул хор, где к человеческим голосам присоединились Дора и дом. Последний — всеми комнатами и переходами, слаженно и объемно, с небольшим эхом.
В центре стола всплыл торт, спрятанный до этого момента. Вот что готовил папа! Политые выжатым соком взбитые сладости на глазах таяли, и после положенных случаю поздравительных обнимашек все бросились поедать растворявшийся на воздухе шедевр кулинарии. Такие торты живут считанные минуты, затем превращаются в смесь ингредиентов, ни капли не напоминавших изначальное яство. Зато воспоминания потом остаются надолго.
