Андрей спросил оператора:
— Вы следите за нами?
— Во всех диапазонах. Ни снаружи, ни внутри ничего подозрительного не обнаружено, можете входить.
— Когда что-то двигалось в окне, ваши камеры и датчики тоже ничего не заметили, — сказал Андрей.
Оператор промолчал.
— Хорошо, что они рядом, — тихо произнесла Милица. — Без поддержки чрезвычайщиков у меня не хватило бы духу отправиться среди ночи по змеям в здание, где ждет неизвестность. Там может случиться все, что угодно. — Она вдруг прижалась к Андрею сзади, ее руки схватили его за плечи, пальцы впились до боли. — Мы даже вообразить не можем, что может случиться. Может быть, сейчас — последняя минута нашей жизни. Не представляю, как ты можешь быть таким спокойным. Ты как робот. У тебя камень вместо сердца. Разве не понимаешь, что за этой дверью, — Милица мотнула подбородком на высившееся перед ними темное здание, — могут открыться ворота в иной мир, откуда нет возврата?! Как все исчезли, так и мы исчезнем…
Много слов — признак панического страха.
Мужчина, как бы ни боялся сам, должен быть сильным. Или хотя бы казаться. Андрей развернулся и попытался обнять Милицу, чтобы успокоить.
Его руки поймали пустоту — девушка отпрянула так же неожиданно, как и прижалась:
— Прости, я говорю что-то не то. А ведь нас слышат и видят. Ой, как стыдно. Подожди секундочку.
Она запрокинула голову, прикрыла глаза и мощно продышалась.
— Теперь можно идти.
— Уверена?
Честно говоря, Андрей еще не был уверен в себе. Когда поход планировался в уютном немешарике, все выглядело иначе.
Милица вновь схватила его за руку:
— Пошли, или через секунду я с воплями побегу обратно.
Андрей толкнул входную дверь. Она открылась во тьму.
Глава 9
Гаврила Иванович
Время решать, версии, последняя надежда
Требуется принять решение. От этого решения зависит, какой быть Земле — зеленой и цветущей или вновь железо-пластмассо-бетонной.
Невыносимая ответственность. Непосильная.
Еще вчера мир жил надеждами, мечты стремились в будущее, люди строили планы. Сейчас они строили убежища. И все, от мала до велика, обсуждали случившееся на каждой удобной площадке. Поток переполнен бесплодной болтовней. Связавшись, списавшись или встретившись, первый вопрос, который задавали друг другу — «что нового»? К сожалению, ни один из трех волнующих компонента — «кто», «как» и «зачем»— ответов не имели. В результате строились версии, от полуреальных до совсем безумных, и со всех сторон на чрезвычайный блок сыпались требования действий. Срочных. Действенных. Точных и успешных.
Под действиями подразумевалось что угодно, кроме единственно необходимого — уничтожения немешариков. Все считали, что крайние меры — перебор, и что следует обойтись без них. Виновник — не живые дома, они инструменты в чужих руках (лапах? щупальцах? манипуляторах?). Бороться нужно с заказчиком акции, а если его вина окажется случайной и он не ведал, что творил (допустим, его нечеловеческая мораль считает это нормальным) — вести диалог я выходом на взаимоприемлемые условия.
— Представим: человек упал в яму, — кипятилась представитель экономистов, до выяснения ситуации с Раисой Прохоровной занявшая ее место. — Можно винить человека — думал о постороннем, не смотрел под ноги. Он действительно совершил ошибку, не предусмотрел последствий следующего шага. Но главный виновник — тот, кто вырыл яму и не известил об опасности. Скажите, виновна ли яма в том, что в нее упал человек?
Заместитель координатора — среднего роста фигуристая женщина с высокой прической и большим ртом. На вид ей было лет пятьдесят, точную информацию Гаврила Иванович пока не требовал. Нужно составить впечатление, сделать выводы, а затем сравнить с досье. Черты характера, темперамент, отношение к работе, людям и проблемам… Если совпало — чутье работает, все в порядке. «Колдун» без чутья — как принтер без расходников: выглядит круто, заманчиво и даже, возможно, красиво, но не работает. Тогда какой в нем толк?
— Мое дело — не судить, а предупреждать чрезвычайные ситуации, — ответил Гаврила Иванович, — а если не получилось — решать с минимальными потерями. Если человек попал в яму, ее нужно закопать, и трагедия не повторится.
Собеседница чуточку стушевалась.
— Возможно, я привела неудачный пример. — Она говорила откуда-то с крайнего юга, из Антарктиды — среди снегов на заднем плане толпились пингвины, их фигурки едва различались — в южном полушарии стояла полярная ночь. — Вы накажете молоток, если попадете им себе по пальцу?
— Я вас понял, но по-прежнему считаю, что опасный инструмент должен быть заменен безопасным либо снабжен табличкой «Осторожно, может ударить по пальцам».
Прямо в глаза били солнечные лучи — за окнами стояла летняя ночь по часовому поясу на Рыбачьем полуострове.
Планета бурлила, и время суток, как и время года, не имели значения. Главное — работа. С Гаврилой Ивановичем один за другим связывались координаторы блоков — связь поддерживалась почти ежечасно, события и их последствия оказались глобальными, затронули каждого. Возможность эвакуации от неведомой опасности или война с неизвестным врагом — причина достаточная, чтобы отложить все дела и задуматься о насущном.
Следующий разговор состоялся с представителем науки и техники. От ученых и инженеров ждали результатов анализа случившегося и рекомендаций, но, увы, ничего внятного они не предложили.
— Мы прилагаем все силы. — Координатор научно-технического блока — высокий мужчина старше Гаврилы Ивановича, худой, с острым носом и колючим взглядом. Он глядел из кабинета в Эн-Эн-Ди — Новом Новом Дели, городе-музее, средоточии достижений многотысячелетней индо-европейской и арийской культуры. За панорамным окном росли пальмы, под ними бродили дикие павлины, символы Индии, сверху летали и заглядывали в окна стаи любопытных ворон. — К проблеме привлечены институты смежных направлений, работы идут круглосуточно. Собственно, сейчас каждый ученый и техник отложил прежние дела и вместе со всеми сосредоточился на злободневном.
У экономиста — пингвины, у ученого — павлины и вороны, а у Гаврилы Ивановича — чайки, чайки и еще раз чайки, включая Чайковскую и Чайкина по-русски, по-английски и по-турецки. Если бы чайки могли подсказать, что случилось и как выйти из ситуации, все проблемы давно оказались бы в прошлом.
— Все, кто занимается проектированием зданий и сооружений, радовались успехам Зайцева, — продолжал собеседник. — Центр Перспективных Разработок опередил остальных. В будущем каждый хотел объединить свое видение мира с творениями Зайцева, чтобы создавать новую реальность вместе. Естественники победили искусственников, побежденные признали поражение и присоединились к победителям. Все мечтали о жизни в единении с природой, каждое достижение встречалось овациями и сопровождалось надеждами. Никто не мог представить, что казавшееся нашим будущим превратится в вероятного противника. Многие до сих пор не представляют. Но каждый работает наш проблемой, можете не сомневаться. Все, что в человеческих силах, будет сделано.
