На связи был Миша Зайцев, сын Максима Максимовича. Его свадьбу Андрей не застал — к тому времени уже работал в Кунгурском филиале, но был наслышан.
— Привет. — Миша удивленно хлопнул ресницами, челюсть поехала вниз: — А что это вы делаете?
— Купаемся, — несколько резко выдал Андрей первое, что пришло в голову.
Ответ оказался неверным.
— А почему в одежде? — спросил Миша.
— Проводим эксперимент, — уточнила внезапно успокоившаяся напарница и перевела разговор на собеседника — людям в первую очередь интересны они сами. — Ты какими судьбами?
Миша легко купился на столь нехитрый прием.
— Не поверите: скоро увидимся. Я лечу в поселок, через полчаса буду у вас. Вышлите мне птерика, а то чрезвычайщики не пускают в закрытую зону лишний транспорт и чужих животных.
Миша улыбался, но улыбка вышла натянутой, глаза глядели грустно.
Нуля вытащили из его уютного логова. Причина для этого должна быть весомой. До сих пор в реальном мире Миша путешествовал всего дважды: уехал на учебу, где и остался жить, и ненадолго возвращался, чтобы отметить с родителями собственную свадьбу. Произошло что-то сравнимое с этими событиями. Что?
Андрей не успел спросить, Миша обратился к Милице:
— Йенс через меня интересуется: ты на него обиделась? Как сможешь, свяжись с ним, пожалуйста, больно смотреть, как он тоскует и переживает. Сейчас такое творится, что у него, в районе Рапануи, наверное, самое безопасное место на планете— ни одного немешарика на много тысяч километров в любую сторону.
Андрей почувствовал, что тело стало невесомым. Душа обратилась кусочек льда.
У напарницы, оказывается, есть молодой человек. Видимо, поссорились, и тот уехал. «Милые бранятся — только тешатся», — говорит народная мудрость. Что будет потом — легко представить. Примирение, бурная встреча, свадьба…
Нужно срочно изобрести и распечатать губозакатыватель. У девушки есть жених, и теперь можно сказать со стопроцентной уверенностью, что невероятный сон был именно сном.
— Даже представить не могу, что заставило нуля покинуть свою комнату и молодую жену, — выдавил Андрей.
Миша повернул к нему голову и развел руками:
— Нужно кое-что проверить, затем буду готовить поселок к ликвидации — меня, как местного жителя, назначили ответственным.
— Птерик уже летит на твою метку, — сообщила Милица.
— Спасибо. Сейчас меня подбросят ближе к зоне эвакуации, и скоро буду у вас.
Миша отключился.
Он приехал ликвидировать поселок. «Беда не приходит одна», — всплыла в мозгу очередная народная мудрость. Что ж, завершить размышление на общие темы стоит еще одним народно-мудрым перлом: «Человек крепок задним умом». Знать бы обо всем заранее…
Андрей подал Милице знак, что некоторое время будет занят, и вызвал дежурного оператора:
— Я хотел бы поговорить с Гаврилой Ивановичем. Это возможно?
— Причина обращения?
— Для успешного продолжения следственного эксперимента мне требуется консультация координатора.
— Если вас не устраивает уровень оператора, могу соединить с диспетчером.
Андрей перебил:
— Гаврила Иванович лично посылал нас на это задание, и я хочу проконсультироваться именно с ним.
— Хорошо, я узнаю, сможет ли координатор выйти с вами на связь.
Оператор отключился, а через несколько секунд его место перед глазами Андрея занял Кривов.
— Чем могу помочь? Впрочем, сначала встречный вопрос. У вас были ночью какие-нибудь видения или странные сны?
Андрей, открывший рот, чтобы спрашивать, так и застыл. Если сон был сном — откуда такой интерес?!
Отвечать вслух при напарнице он не решился и движениями глаз набрал текстовое сообщение:
«Мне приснилось, что я ходил к Милице, и мы обнимались».
Слова координатора она не слышала, и это хорошо, потому что его любопытство по отношению к ночному видению не закончилось:
— Сон был очень ярким и не забылся? Можешь писать, я понимаю причину, ответы слишком интимны.
«Он остался как воспоминание из жизни. Но сон был именно сном, в этом я уверен».
— Раньше ничего подобного не снилось?
— Никогда. Постойте. — Андрей понял направление расспросов. — Хотите сказать, что в поселке происходят мистические явления? — И он спросил не то, ради чего связывался, но тоже давно мучившее: — Гаврила Иванович, вы верите в привидения?
— Замените термин на более наукообразный, характеризующий явление в принятых ученым сообществом категориях, и я отвечу, что верю. Я допускаю существование всего непознанного и отрицаю непознаваемое. Вопрос, как полагаю, связан с нашим отказом расследовать движение в окне лаборатории? Никто не спорит, что движение в окне было, есть подтверждающая запись. Но. — Кривов поднял указательный палец. — Даю гарантию, что неприятностей с этой стороны ждать не стоит, мы знаем, что произошло, но, к сожалению, данная информация для вас временно не предназначена. Приношу извинения и обещаю сообщить все вас интересующее сразу по завершении следственного эксперимента.
Чувствуя, что координатор сейчас отключится, Андрей вбросил главное:
— Если мы с Милицей ничего не обнаружим, и если с нами не случится ничего, что позволит решить проблему — вы уничтожите Центр и все живые дома на обеих планетах?
Гаврила Иванович почесал нос. Он молчал, но опущенный взгляд обрисовал будущее лучше всякого ответа. Немешарики обречены.
Андрей нарушил молчание:
— Я не верю, что в случившемся виновны живые дома.
— Мы тоже, но это ничего не значит. Борьба с угрозой глобального масштаба — не предмет веры.
— Я хочу обратиться к правительству.
— Вы вправе это сделать, но давайте посмотрим, как и что в этом случае произойдет. Правительство состоит из четырех блоков. Куда вы обратитесь?
— Дело касается чрезвычайных событий; значит, к вам. Но если чрезвычайный блок будет против, то…
— Мы не «за» и не «против», мы всегда за безопасность. Ответ будет такой: моральный императив «относиться к другому как к себе» требует, чтобы любую агрессию пресекли, а нападающего уничтожили. Представим отвлеченную ситуацию: у человечества «поехала крыша», и оно зачем-то напало на неких соседей. Допустим, что такие соседи имеются. Как думаете, они примут меры против нас или будут молча наблюдать за собственным истреблением? Так же и наши законы нравственности требуют, чтобы мы дали отпор. Инстинкт выживания заставит бросить все силы, чтобы уничтожить угрозу.
— Вы говорите об угрозе извне. Это фигурально, или вам что-то известно?
