Эмметт вздернул подбородок, словно оскорбленный таким вопросом.
– Знаю, и все.
– Вроде ты говорил, что нужен допуск к высшей категории секретности, чтобы попасть в нее…
– Ну, еще можно почти умереть от смертельной дозы ядовитого газа прямо под дверью… – сухо вставила Сэйлор.
– Но Джерико ведь сказал…
– Он врет, – заявил Эмметт, вскакивая на ноги. – По дороге сюда мы видели больше свидетельств, чем требуется, чтобы убедиться, что это «Синтез»: сканеры радужки, замки с шифрованным 12-значным кодом и блокируемым засовом, костюмы биологической защиты типа 4000-XD «Апокалипсис», армированные пневматические двери. И еще эта жидкость, которую ты сейчас пьешь.
Круз взглянул на мензурку, которую держал в руке.
– Ни в одной школьной лаборатории, даже Академической, нет антидота против фербензогена, – продолжал Эмметт. – Даже большинство больниц не имеют его. Его надо хранить в специальном холодильнике при минус 5,5 градусах и под прямым солнечным светом, иначе взвешенные в жидкости микрошарики распадутся и станут совершенно бесполезными…
– Ладно, ладно, – Круз поднял руки, сдаваясь.
Хоть карусель и немного замедлилась, он все еще чувствовал себя слишком шатко, чтобы понимать сложные объяснения Эмметта.
– Конечно, мы всё еще не знаем, почему этот дядька гоняется за нами, – сказал Эмметт, осматривая компьютер Джерико. Он нажал несколько клавиш, но компьютер оказался не в режиме сна, а полностью выключен.
– Это они за мной гоняются, – проговорил Круз. – Не за вами.
– Почему? – спросил Эмметт и Сэйлор в унисон.
– Я не до конца понимаю, – произнес Круз. Раньше он не собирался впутывать кого-то еще в свои передряги, но сейчас уже было поздновато беспокоиться об этом. – Я расскажу, что знаю.
И он рассказал. О несчастном случае, который произошел с его матерью в лаборатории, и о встрече в коридоре с человеком со шрамами в тот день, когда у них состоялась ориентация. Круз только ничего не сказал о письме на его день рождения. Он хотел оставить некоторые вещи при себе.
– Мне так жаль, что с твоей мамой случилось такое, – сказала Сэйлор, и в голосе ее звучала теплота.
– И мне, – сказал Эмметт, качая головой. – Ужасное несчастье.
– Спасибо, – ответил Круз. Он почувствовал, как грудь его сжалась, и быстро осушил стакан.
– Я знал, что-то выглядело не так с тем человеком в аэропорту, – признался Эмметт. – Как ты думаешь, он связан… с «Небьюла», которая сделала это с твоей мамой?
– Может быть, – ответил Круз.
– Так что же нам теперь делать? – спросила Сэйлор.
– Вы ничего не должны делать, – сказал Круз. – Я не знаю, почему «Небьюла» нацелилась на меня, но не хочу, чтобы из-за меня что-то случилось с вами. Мне надо со всем этим разобраться самому. Прости, Эмметт. Наверно, теперь из-за меня ты не получишь приз Северной Звезды.
Эмметт упал на стул Джерико и развернулся лицом к стене. Круз не обвинял его за то, что он так разозлился.
Сэйлор смотрела в пол, кусая губу.
Круз медленно встал. Его еще покачивало, но уже не тошнило. Куда же подевался Джерико? У Круза было полно дел – например, поговорить с тетей Марисоль о маме и упросить доктора Габриэля дать команде «Кусто» еще один шанс. Время быстро бежало.
– Нет.
Круз прислушался.
– Эмметт? Ты что-то сказал?
– Я сказал «нет». – Голос Эммета окреп. – Я не позволю тебе разбираться с этим – что бы это ни было – в одиночку.
– И я, – подключилась Сэйлор. – Нам надо держаться вместе. Мы же члены одной команды.
– И искатели правды, – добавил Эмметт, наконец поворачиваясь на стул к ним лицом.
Круз и Сэйлор удивленно ахнули.
– Эмметт, твои очки! – вскрикнула Сэйлор.
Оправа Эмметта уже не была одноцветной. Сквозь нее, принявшую форму капель, мелькали и пульсировали, словно в стремительном потоке, вкрапления ярко-бирюзового, павлиньего, лазуритового и еще десятка оттенков голубого цвета.
– Я… я думаю, они живые, – произнес, запинаясь, Круз.
Его сосед по комнате только значительно улыбнулся в ответ.
Круз играл с Хаббардом в перетяжки, когда кто-то взял его за локоть. Он выпустил короткую веревку с узлами, и собачка задорно поскакала через фойе, потряхивая добычей.
– Тетя Марисоль, я как раз шел к тебе…
– Неужели? – резко ответила она.
Она уже знала. Она знала, что они пропустили сегодняшнюю тренировку.
– Я могу объяснить…
– Не здесь.
Пока он вела его через зал, ее высокие каблуки цвета розовой сахарной ваты резко стучали по мраморному полу.
Тетя толчком открыла дверь во внутренний двор, и оба внезапно оказались в лучах вечернего солнца. Глаза Круза не сразу приспособились к яркому свету. Старые дубы, клены и березы выстроились вдоль изгиба гранитной дорожки, и их листья слились в плотное покрывало на фоне ярко-голубого неба. Деревья начинали менять свои летние платья на богатые одежды цвета граната и золота. Круз почти слышал, как Эмметт объяснял, что цвета меняются из-за уменьшения количества солнечного света и воды, а также колебаний температуры, в результате чего деревья перестают вырабатывать хлорофилл, то есть пигмент, который придавал листьям зеленый цвет…
– Круз Себастьян Коронадо! – произнесла тетя Марисоль, глядя на него горящими глазами.
Ох. Она, наверное, до этого что-то сказала или задала ему какой-то вопрос, а он не прореагировал. Правда, ему и не нужно было догадываться с трех раз, чтобы определить тему разговора.
– Прости, что мы так и не появились в Пещере для путешествия. Мы… это… перепутали время. Это я виноват.
Круз терпеть не мог врать тете, но что было делать?
– Ты не передо мной должен извиняться.
– Я уже позвонил доктору Габриэлю. – Круз действительно позвонил профессору сразу же, как только Джерико Майлз привел их назад в их комнаты наверху. – Я встречусь с ним в понедельник до начала урока. И за выходные я поговорю также со всеми членами команды.
– Хорошо.
Она пошла вперед по дорожке, громко стуча каблуками по камням. На ней было свободное зеленое платье с розовыми цветами гибискуса, которое напоминало ему о доме. Круз попал в такт ее шагов, ожидая лекции, которая, как он знал, обязательно последует.
– Послушай, Круз, если ты не хочешь в полную силу участвовать в программе…
– Я хочу.
