– Что ты имеешь в виду? – спросил я.
– Твой образ отпечатался в его памяти, Джордж, – объяснила обрадованная миссис Линд. – Только что вылупившийся из яйца детеныш считает своей мамой первое живое существо, которое увидит. Им оказался ты, и теперь он зациклен на тебе. Малыш ждет, что ты будешь его кормить, ухаживать за ним и учить всему, чему нужно научиться. Никто другой этого сделать не сможет. Это огромная ответственность. Ты можешь или взять ее на себя, или отказаться. Решать тебе. Но если ты не согласишься, птенец погибнет.
«Вип-вип», – едва слышно пропищал птенец.
– Я согласен, – не раздумывая, выпалил я.
– С прибавлением вас, мамочка! – сказал Ло и передал мне рыбную палочку. – Для начала попробуй скормить ему это.
Как только малыш увидел, что я протягиваю ему рыбную палочку, вип-випы стали громче, он попытался выбраться из скорлупы и раскрыл челюсти, обнажив ряды крошечных и острых, как булавки, зубов. Спустя полторы упаковки рыбных палочек он вылез из яйца и свернулся у меня на коленях. Я поглаживал пальцем чешуйчатую спинку, думая о том, как пронесу его к себе в дом и буду тихонько ухаживать за ним, чтобы мама не поняла, что у нас живет неопознанная рептилия. И чем я буду его кормить? Глядя на острые зубы, я понимал, что овощи в его рацион не входят. А вот вегетарианцы – вполне.
– Какой красивый цвет, – сказала Пруденс. По голосу девочки я понял, что она немного завидует. – Розовый.
Я процитировал маму:
– Настоящие мужчины розового не боятся, – твердо заявил я.
– Гм-м, – пробормотала миссис Линд. – Интересно. Если он – тот, о ком я думаю, то однажды, когда он вырастет, настоящие мужчины начнут его бояться…
* * *
Остатки мази от окаменения использовали для двух последних белок.
– Ну, вот и все, – сказала миссис Линд, когда белки ускакали прочь. – Скорее бы избавиться от этого запаха!
Ло удивленно вскинул брови:
– Ты точно никого не забыла?
Мгновение миссис Линд выглядела озадаченной, затем хлопнула ладонью по губам.
– Недотепа! – воскликнула она. – Как я могла забыть Недотепу? – Она уставилась в пустое ведро. – Мази не хватит даже для того, чтобы оживить мышь. Что же нам делать?
– Ничего, – ответил Ло, зевая. – Пока я не найду новую ласку, а на это может уйти уйма времени.
– Я чувствую себя очень виноватой! – сказала миссис Линд. – Ну да ладно. Тут уж ничего не поделаешь. Я приготовлю новую порцию мази и пирог, который пекла на его день рождения, с глазурью из рыбной пасты и сахарными пауками.
* * *
Жизнь налаживалась.
Миссис Покер-Пигрим не заметила, что у сэра Криспина отсутствует кусочек уха. Ни она, ни Фрэнк так и не узнали, что он целую неделю был камнем. Дома все очень обрадовались соседской кошке, которая вернулась на любимое место на гладильной доске.
Мортифер больше не хотел сбежать. Грифоны быстро прижились, но миссис Линд жаловалась, что они захватили весь диван и всюду оставляют перья и шерсть.
Дейзи и Рок больше не живут в парке – там все скамейки покрасили. Дейзи заметила табличку «Свежая краска – не прикасаться» и начала жить с Мампом и Пруденс. Стены и крыша Дейзи не нравятся – она говорит, что привыкла спать под звездами. Тогда Мамп вынес для нее диван в сад, но она пожаловалась, что он слишком мягкий, и на нем неудобно. К счастью, выяснилось, что пока Дейзи была каменной, она наконец выиграла в лотерею. Этих денег хватило и на собственную скамейку, и на маленькую чайную лавочку, в которой они с Мампом собирались продавать пироги.
А Минцера мы нарядили в обвисший старый плащ и поставили в огороде на ферме. Все ждали, что он станет отпугивать ворон, но ему это плохо удавалось. Чаще всего птицы использовали его как насест.
Однажды утром, когда мы с миссис Линд занимались дойкой, я решился спросить насчет Ло.
– Ведь это правда, что он… ну, вы понимаете?
Миссис Линд сидела на стульчике для дойки, прижавшись щекой к волосатому боку миссис Среды. Молоко с шипением выливалось в ведро.
– Гм-м? – вот и все, что она сказала.
Я попробовал еще раз:
– Слово на «а». Это правда, что он а… – замешкался я.
Миссис Линд улыбнулась:
– Удивительно, да? Только уж слишком быстро он летает – рано или поздно упадет и разобьется.
– Но что он делает здесь? На Земле? В Вормстолле?
Миссис Линд задумчиво ответила:
– Полагаю, он арестован…
– Арестован? – Молоко миссис Вторник вылилось мне на ботинок. – За что?
– Скорее всего, за превышение скорости, – призналась миссис Линд. – Там, откуда он пришел, к правилам относятся очень серьезно. Ты ведь знаешь Ло. Он не любит, когда ему говорят, что делать. А может быть, дело не только в этом. Он ни о чем не рассказывает, а пытаться что-то из него выжать было бы невежливо.
Молоко перестало шипеть. Миссис Линд встала и подобрала корзину и табурет. Я почувствовал, что больше ни о чем спрашивать не нужно.
Думать о Ло было некогда. Я присматривал за детенышем, и хлопот было хоть отбавляй. Быть мамой – очень трудная работа, особенно, если ты вынужден хранить это в секрете. Я брал его с собой в школу, запирал на молнию в рюкзаке и больше никогда не ходил на переменке играть в футбол, потому что приходилось закрываться с детенышем в туалете и кормить до отвала, чтобы он молчал до обеда. Затем я проделывал то же самое в обед, чтобы он не пищал до возвращения домой. Малыш жил под моей кроватью в коробке для Экстренных Сборов на Велосипед. Мне пришлось сделать так, чтобы мама больше не заходила ко мне в комнату и не копалась в вещах, а для этого я начал сам заправлять постель, убирать грязные носки и подметать крошки. Еще мне приходилось ставить будильник, чтобы ночью он звонил каждые три часа, и детеныш не успевал всех разбудить своим голодным вип-вип. Большая часть заработанных в Вормстолле денег уходила на рыбные палочки и тефтельки. Когда ты родитель, приходится идти на жертвы.
Очень помогало то, что мама была в хорошем настроении. У нее появилась новая русалка взамен той, что сгрыз Рок. Ее изготовил Мамп. Он заперся в Комнате Чучел и не выходил оттуда даже для того, чтобы поесть. Затем в один прекрасный день он пришел в магазин «Пещера русалок» и поставил ее на подоконник. У русалки был настоящий серебристый рыбий хвост (я распознал половину большеглазого тунца), длинные скользкие зеленые волосы и удивленное выражение лица – настоящая симпатяга.
Мама была в восхищении.
– Она гораздо лучше, чем та никчемная кукла, которая раньше пылилась у меня на подоконнике! – радостно воскликнула она. – Она как живая!
– Чересчур как живая, – вздрогнув, сказала Пруденс. – У меня от нее мурашки по коже.
