Лето, полное тайн, и начавшееся как прекрасная сказка, превратилось в полный отстой. Надо было думать о подготовке к зиме. И не думать о том, как жить дальше, если в тот день, когда календарь покажет ноль дней, никто сюда не прилетит и не приплывет.
Глава 6. Лошади, слоны и учубники
Если тебе так мало лет, что ты еще не ходишь в школу, спишь при свете и живешь на Земле-4, то считай, что тебе повезло. Как Лизке. Лизка и сама считала, что жизнь – прекрасная штука. Хотя что она могла в этом понимать, такая крохотулька!
Консьержке Марии повезло куда меньше: на той же Земле-4 она была одинокой стареющей женщиной, страдающей ревматизмом и отсутствием приличного собственного жилья. Впрочем, Марии тоже не приходило в голову жаловаться на судьбу.
А вот Эля не могла бы точно сказать, повезло ей или нет. Тринадцать лет, изящная фигурка, огромные распахнутые глаза – повезло. Тяжело больная мать, пропавший без вести отец и ощущение, что от тебя не шарахаются в сторону только из вежливости, – не повезло. Светлая голова и выдающиеся способности к точным наукам – повезло. Категорический запрет заниматься любимой физикой – не повезло так не повезло. И так далее, по списку.
Первая половина дня у Эли сегодня была свободной по случаю каникул. Первым делом Элина привычно заглянула к маме. Мама спала, полулежа на ворохе подушек. Сегодня она была почти совсем не бледная, дышала спокойно, и круги под глазами не слишком большие. Можно не волноваться. Эля оставила маме записку, пододвинула поближе столик со всем необходимым, заменила воду в графине, полила цветы, распахнула ставни, приоткрыла окно и приподняла шторы до половины, как маме нравилось. Потом выскользнула из комнаты и занялась собой. Поела, залезла под душ, причесалась. Затем открыла гардероб и задумалась. Извлекла из него две юбки – мини, красного цвета с белыми разводами, и бежевую, миди, свободную. Поколебавшись минут пять, Элина все-таки остановилась на любимой юбке, а не на той, которую следовало бы надеть, соблюдая правила. И пошла к Лизке, сестренке своего одноклассника. Она давно обещала помочь малышке вылепить из глины фигурки для игры.
Элина жила вдвоем с мамой в длинном, стареньком двухэтажном доме почти на самом краю города. Раньше, когда папа был с ними, дом был одноэтажным, с большим чердаком. Нарциссовы занимали тогда весь дом. Хотя, по правде, в половине комнат Эля никогда не бывала – они принадлежали Ночи, так что ходу в них не было никому. Маленькая Эля знала: если на дверях стоит буква «Н», туда не попасть. Девочка часто приставала к папе с расспросами по поводу этой тайны. Но папа или отмахивался, или многозначительно говорил: «Вырастешь – узнаешь», или рассказывал веселые небылицы о том, как глупые Силы Ночи пытаются поймать людей, отобрав их у Света Дня. Эля смеялась. Мама, которая болела тогда не так сильно, тоже смеялась. Но однажды веселые небылицы превратились в грустную быль. В одну из ночей папа исчез. Эле было тогда почти пять лет.
Она запомнила, как насмерть перепуганная мама выволокла ее на рассвете из кроватки и прямо в пижаме отвела к соседям напротив. Как соседка тетя Чойла долго качала ее на руках, как маленькую, завернув в колючий клетчатый плед. И как потом они с тетей Чойлой и ее тремя ребятишками пялились в окно, наблюдая, как дом Нарциссовых окружает стайка крепких молодых ребят в униформе, не местных, из столицы. На следующее утро эти ребята вынесли из дома стопку толстых тетрадок в клетчатых зеленых переплетах и уехали. Папу они не нашли, а Элю с мамой попросили пожить недельку у соседей. Когда им разрешили вернуться домой, все ранее запертые комнаты оказались открытыми и совершенно пустыми. Это были внутренние комнаты, без окон, без электричества, с гладко выбеленными стенами. Ничего интересного в них не было. Ничегошеньки. В доме городские власти сделали перепланировку, вместо чердака появился еще один полноценный этаж. Элине с мамой досталась западная часть дома, а в восточную вселились две новые семьи. С детьми новых соседей Эля так и не сдружилась.
Спустя месяц после того происшествия Эля нашла в потайном дупле, где хранила «клад», еще одну странную тетрадку в зеленую клетку. Элина уже немного умела читать. Дрожа от страха, она перевернула обложку. На первой странице крупными печатными буквами было написано: «Эля спрячь эту тетрадку от всех я тебя люблю папа». Дальше шли совершенно непонятные схемы, формулы и мелким почерком сделанные приписки. Эля выполнила папину просьбу. Она спрятала тетрадку от всех. И от себя тоже.
Сейчас, собираясь к Лизке, Эля опять вспомнила о своем «кладе». Раньше она неизменно задвинула бы крамольную мысль о тетрадке поглубже. «Вот вырасту, стану настоящим физиком, тогда…» – подумала бы она. Но сегодня… Сегодня был самый подходящий день. Одни соседи вчера уехали на дачу, вторые на работе. Эля выволокла из сарая стремянку, вооружилась садовыми ножницами. Если кто поинтересуется, можно будет сделать вид, что она собирается обрезать засохшие ветви.
Но изображать из себя садовника не пришлось – на горизонте так никто и не появился. Эля благополучно выудила из заветного дупла старую тетрадку и спустилась вниз, спрятав ее под жакетом. Затем отнесла лестницу на место и вернулась в дом. Мама все еще спала. Эля юркнула в ванную комнату и присела на краешек ванны. Сердце ее стучало так, словно собиралось вырваться из груди и срочным галопом унестись подальше от хозяйки. Прежде чем открыть тетрадку, Элина до упора вывернула кран, создавая шумовую завесу. Облизала пересохшие губы…
«Эля спрячь эту тетрадку от всех я тебя люблю папа». Надпись немного выцвела. Угол тетради, видимо, пострадал от воды: страницы набухли, чернила застыли синими разводами. Тряска от сердца передалась рукам. Страница никак не хотела переворачиваться. Наконец перевернулась. Сначала шел текст…
Лизка торчала во дворе, перемазанная мелом с ног до головы и растрепанная. Результаты ее творчества – кривые девчачьи фигурки между огромными цветами – занимали все свободное пространство перед подъездом.
– Я тебя с раннего утра жду а ты все не идешь! – с укоризной прокричала она Элине, тут же бросая игру. – Пошли скорей!
– Нет, так нельзя! – покачала головой Элина. – Нужно собрать мелки.
– Потом!
– А если потом дождь пойдет? Они же намокнут.
Эля присела на корточки и принялась собирать мелки в коробку. Лиза вздохнула, но стала помогать.
– А этот синий – не мой, его не бери.
– Чей же?
– Керикин, из третьей квартиры.
– Ну, так надо ему вернуть.
– Не надо, он его мне подарил, насовсем.
– Ну, значит, он твой.
– Да нет же!
Выясняя сложные взаимоотношения девочки Лизы, мальчика Керика и синего мелка, они вошли в дом и поднялись в оранжерею. Лизкина игрушка занимала половину детского уголка в самом дальнем углу оранжереи.
– Здорово! – честно восхитилась Эля, осмотрев конструкцию. – Похоже на старинный амфитеатр, заросший зеленью.
– На что похоже? – Лиза не поняла: то ли ее хвалят, то ли наоборот.
