– Привет! – сказала наконец Лиза.
– Привет, – согласился даун, на мгновение извлекая изо рта палец.
– Меня зовут Сестра Героя, – сообщила девочка.
– Меня зовут сес-траге-роя, – повторил Агафен, склонив голову.
Словно он пытался запомнить, что ему сказали. И переварить полученную информацию. Лиза кивнула. По правилам теперь полагалось представиться Агафену. Но он молчал. Девочке пришлось взять инициативу в свои руки.
– А у меня есть лошадь, – сказала Лиза, извлекая из кармашка маленькую глиняную фигурку. – Хочешь? На.
Лиза протянула Агафену слегка помятую лошадку. Агафен не протянул руку, чтобы взять подарок. Только еще ниже наклонил голову и повторил:
– А у меня есть лошадь, хочешь, на.
Лиза присела на корточки и поставила фигурку на пол.
– Ты не бойся. Она уже застыла, – пояснила Лиза.
Агафен смотрел на лошадь, продолжая сосать палец. Он вытаскивал палец только для того, чтобы повторить очередную фразу.
– Ты не бойся. Она уже совсем застыла, – повторила Лиза и добавила: – Она из сада.
Агафен вздохнул и решительно вытащил палец изо рта.
– Ты не бойся, она уже застыла, она из сада… – сказал Агафен и тяжело вздохнул.
Лиза поджала губы и встала. Такой большой дядя и такой глупый! Не стоило с ним знакомиться! Лиза оставила лошадь на полу и пошла искать Элину и Бяк-Бяка, которого спас ее брат-герой. А Агафен, оставшись один, осмелел и взял в руки подарок. Он долго рассматривал ее со всех сторон, поднимал над головой, клал на пол и раскачивал, легонько сжав в ладонях. По его лицу блуждала загадочная, но вполне осмысленная улыбка. Время от времени Агафен повторял:
– А у меня есть лошадь, хочешь, на. Она из сада. А у меня есть лошадь. Ты не бойся. Она уже застыла. А у меня есть лошадь. Хочешь?
Между тем на улице Памяти Семи Вод Ризенгри, разобравшись с журналистами, прошел за своей матерью домой. Картина постепенно прояснялась. Оказалось, Моисеич был просто их соседом, а они с мамой жили рядом, в шестой квартире. Попав наконец в свой дом родной (то есть в квартиру под номером шесть), Ризи без труда вычислил свою комнату, приятно поразился изобилию штанов, маек, платков с узелками, а также сандалий-тапочек, сапог-валенок и кроссовок-лаптей. Спальное место его тоже более чем устроило: мягко, просторно, идеально чисто. Светильников куча. Ванных комнат было три, одна роскошнее другой. В специально отведенном для этих целей помещении сохло белье, осмотрев которое Риз сделал два важных вывода. Первый – у него есть отец и младшая сестренка. Второй – стирать в речке ему явно не придется.
– Эй, Риз Шортэндл! – прервала его осмотр Мама Героя. – Ты разве не голоден?
– О, еще как голоден! – мгновенно отозвался Риз. – Просто слона бы съел!
– Что? – с изумлением переспросила мама.
– Это новое выражение, – объяснил Риз. – Я его сегодня на улице услышал.
– А кто так говорил?
– Да так. Один парень одной девушке. А что у нас сегодня на обед?
Но Мама Героя последнего вопроса явно не восприняла. Она побледнела, прошептала: «Я вернусь через сорок минут» – и вылетела вон из квартиры. Ризи пожал плечами и отправился на поиски обеда.
Обеда нигде не было. Вообще в квартире не было ни кухни, ни столовой. Ризенгри честно облазил все, даже под кровати заглядывал. Одна-единственная дверь оказалась запертой. Дверь эта напоминала скорее вход в чулан, но это было последнее место, где еще могла найтись хоть какая-то еда. Риз прошел сквозь дверь. В «чулане» было темно, но Ризи мог видеть и в полной темноте. Помещение, куда он попал, скорее напоминало подземелье средневекового замка, нежели кладовку обычной квартиры. Посередине его тянулся приземистый, крепко сколоченный стол с остатками пиршества. В конце стола виднелось некое подобие жаровни на изогнутых ножках. Рядом лежали большая плоская сковорода и емкость, занимающая промежуточное состояние между котлом и кастрюлькой. Вдоль стен стояли чаны, плотно прикрытые тяжелыми крышками. Ризи сдвинул одну из крышек и с великой радостью извлек на свет толстый, смачно просоленный огурец, источающий восхитительный аромат чесночка и черной смородины. Ризенгри с удовольствием захрустел огурцом и сдвинул следующую крышку.
Ни хлеба, ни мяса ни в каких видах в этом чудном местечке, впрочем, не обнаружилось. Шортэндлонг выгреб из котелка остатки каши, напился квасу и щедро утрамбовал все это дело приторным черничным вареньем из горшочка, стоящего на одной из полок. Наевшись до отвала, он вернул крышки чанов в исходное положение и вернулся в квартиру. Мамы Героя все еще не было. Риз выбрал из своего гардероба самый нейтральный наряд и пошел мыться. Освежившись и переодевшись, Ризенгри вылез на балкон и подумал о том, что в целом Земля-4 достаточно прикольная планета, и если ему удастся найти тут Дюшку, то вообще все будет почти замечательно.
Да, но как ему найти Дюшку? Ризи знал (он не мог вспомнить, откуда, но точно – знал), что Клюшкин находится в этом городе, что зовут его теперь как-то иначе, что он, вероятно, ничего не помнит о своем прошлом на Земле-11. И – самое неприятное – он может быть теперь любого пола и возраста. Это вся полезная информация. Негусто, прямо скажем. Разумеется, сдаваться он не собирался. «В любом случае, Дюшка, кем бы он теперь ни был, на этой планете такой же новичок, как и я, – думал Ризи. – Правил поведения также не знает. Значит, что? Значит, он тоже рано или поздно не так, как надо, поздоровается с кем-нибудь не тем, и его приведут в «Скорую помощь». Или он может совершить любой другой прокол. В любом случае в чем-то он поведет себя странно, то есть не так, как все. Значит, прежде всего необходимо выделить среди жителей городка тех людей, которые, начиная с сегодняшнего дня, стали вести себя необычным образом…» Для начала Ризенгри решил выявить тех, кто обращался сегодня в «Скорую помощь».
Бросив последний взгляд на проваливающееся за горизонт солнце, Ризи направился к выходу, толкнул дверь и чуть не сшиб с ног Маму Героя, солидного мужика с толстым холщовым портфелем и маленькую, лет четырех, девчушку с тремя прикольными косичками-рожками, торчащими почти вертикально вверх. Увидев девочку, Ризенгри покачнулся и вынужден был схватиться за дверной косяк, чтобы не упасть. Ребенок казался живым воплощением его сестры Джен, ожившей старой фотографией, которая всегда висела в родительской спальне на той, исчезнувшей навсегда земле мутантов. Ризенгри Шортэндлонг потряс головой, стряхивая наваждение.
– Ура! Мой брат Герой Риз! – завопила девчушка и прыгнула ему на шею. – Неси меня домой! Ты будешь мой двухколес!
Голос у девчонки оказался писклявый, противный. Она никак не могла быть его погибшей сестрой, с таким-то голосом… Ризи послушно повернулся и потащил ее в комнату.
– А где «бибип»? – недовольно завопила девочка. – Ты должен говорить «бибип», а то не взаправду получается!
– Бибип! Бибип! Бибип! – Риз не имел к ребенку ни малейших претензий, но то, что он думал в этот миг об ангелах, пожалуй, лучше не описывать.
