Пока Маша готовила великую месть и накручивала себя, готовясь к великому отмщению, Рино спал беспокойным сном. Отключиться ему удалось только под утро. Мысль о том, что Малинину растерзал монстр, не давала Слунсу покоя. Он чувствовал себя виноватым в ее смерти, переживал и злился, боялся возвращаться и проверять подземелье и одновременно с этим понимал, что его подруга, возможно, еще жива… Вдруг этот паук ее не съел? Может быть, пауки вообще не едят девчонок? И откуда он там взялся, там же только Кротик живет?
Мозг Рино готов был взорваться от противоречивых желаний.
– Я должен туда спуститься, – бубнил он. – Я должен отвинтить люк. Я должен ее спасти.
Бубня, он нарезал круги по комнате, проходил мимо зеркала, бросал на него хмурый взгляд, и отражение его отрезвляло. Он осматривал круги под глазами и говорил:
– Не, нельзя сходить с ума. Никуда нельзя лезть. Машу съели, и я с этим должен смириться. В конце концов, она мне не мама родная, да если б и мама. Сожрали ее. Слопали. Схавали. Мне удалось сбежать. И теперь надо думать о том, как выжить.
План выживания был прост и очевиден. Завалить люк камнями и залить бетоном для верности. Дождаться жителей, которые, если верить календарю, должны приплыть буквально через несколько дней. Если никто не приплывет, строить лодку, большую, надежную. Собираться в дорогу. И… Вот только вопрос: плыть сейчас или дождаться весны?
Рино отходил от зеркала и опять начинал думать о Маше. Вдруг пауки не едят девчонок? Может, надо все-таки открутить крышку и проверить? Раздираемый противоречиями, Рино Слунс все-таки наконец уснул.
Проснулся он днем. И прежде всего глянул в окно. За окном шел снег. Первый снег в этом году! Ух! Рино любил снег. Он выскочил на улицу в чем был, только в ботинки ноги сунул.
– Снег! Машка-а-а!!! Сне-е-ег!
Рино засмеялся, подставил лицо снежинкам, высунул язык. Если поймать на язык ровно сто снежинок первого снега, сбудется любое желание, это каждому ребенку Земли-11 известно. Вот только никогда не получается поймать ровно сто, Рино каждый год пробовал, но неизменно сбивался со счета, а может, не чувствовал всех попавших в рот снежинок, они же не по одной падают! Раз, два, три и четыре, пять…
– Я идиот… – пробормотал Рино, перестав считать. – Машку сожрал паук. А я…
Решив все-таки не быть слабаком, а открыть люк и выяснить все точно и заодно укокошить паука и всех монстров, какие только там найдутся, Рино вернулся в дом за оружием. Собрался. Наскоро проглотил кусок холодного позавчерашнего кроличьего шашлыка, запил водой, тоже холодной, поскольку греть – время терять, и вышел. Снег уже не сыпал. И хорошо, что не сыпал, поскольку было еще достаточно тепло, и, добираясь до земли, снежинки таяли. Кому нужна грязь вместо белого покрывала?
Рино пошел вверх, к люку. Поворот. Что это? Кровь?! Сказать наверняка было сложно из-за снега, местами превратившегося в воду. Но тут точно что-то происходило. Рино напрягся, вытащил из ножен меч и пошел быстрее. Меч он собирался применить впервые в жизни, поэтому очень волновался. Этот меч он нашел в доме главы города еще летом. Там было много разного оружия, но меч – самый крутой. Рино, когда его впервые увидел, аж замер от восхищения. Меч был слишком большой и тяжелый, но Рино его все-таки присвоил и не забывал тренироваться, рубить головы кустам и воображаемым чудищам. Меч обладал удивительным свойством: он оставался таким же острым. Пришло время проверить его в настоящем бою!
Еще один поворот. Да, больше сомнений не было, это кровь. И вот даже кусок мяса валяется… От сознания того, что это, может быть, все, что осталось от Маши Малининой, Рино стало плохо. Он все-таки взял себя в руки и присмотрелся. Нет, кусок явно принадлежал какому-то мелкому грызуну, крысе, кажется. Ну да, похоже на крысу. Неужели паук вырвался на свободу? Рино вытащил меч из ножен. В его голове зазвучала песня, и он не мог вспомнить, из какого она фильма. «Шпагу для дуэли, меч для битвы… Каждый выбирает для себя…» – пел голос в голове, Рино понятия не имел, что означает слоао «дуэль», но понимал, что дуэль ему в ближайшее время не грозит, а вот битва – да.
Еще один поворот. Еще больше крови. Рино побежал.
– Песня классная, но это же с Земли-12, – сказала одна голова Кротика второй.
– Ну извиняйте, репертуара Земли-11 у нас в фонотеке нету, оттуда к нам на Пи еще никто не попадал. Убрать звук?
– Трое попадали, – возразила первая голова. – Не, оставь, пусть играет. Каждый выбирает для себя-а… Время для любви и для молитвы… Шпагу для дуэли, меч для битвы-ы…
И обе головы в два голоса продолжили:
– Каждый выбирает для себя!
Потом одна из голов предложила:
– Вылезем, сразимся, что ли? Размяться охота…
– Свихнулся, что ли? Он еще даже не мутангел! И игра не дописана.
Рино добежал до люка. Отвинчивать крышку не пришлось. Она валялась неподалеку, погнутая и покореженная. Вокруг все было в крови. И что самое ужасное, валялись обрывки Машиной одежды. Рино помнил эту ее цветастую юбку, любимую, и шаль, яркую, зеленую, с разводами и цветами. Сомнений не оставалось. Рино побледнел и тут же покраснел. И разозлился.
– Я отомщу за тебя, Машка! Так отомщу, что…
Перед мысленным взором Рино Слунса стояло видение жуткого лысого паукообразного чудища с когтями, который был в подземелье. Он знал, что чудище огроменное и жутко сильное, но уровень адреналина в его организме зашкаливал, и Рино было плевать на размеры и силу противника. Он огляделся повнимательнее и понял, что надо бежать по кровавому следу обратно, до того места, где увидел крысу, а дальше по ситуации. И побежал. Странно, но веса меча он сейчас почти не ощущал, хотя все его чувства обострились до предела.
Лысое уродливое паукообразное существо удалось обнаружить под навесом сарая, недалеко от дома, в котором жил Рино. Существо дрыхло, посапывая во сне и причмокивая время от времени большими губами, похожими на сильно перезрелый бурый огурцемидор, надрезанный вдоль. Синяя морщинистая кожа, веки почти черные. «Надо подкрасться и отрубить ему голову одним взмахом!» – подумал Рино, оценивая толщину шеи. Шея была тоненькая. Да и сам монстр на поверку оказался не таким уж огромным, мутометра два, два с половиной от силы, и то, если скрюченные паучьи ножки во всю длину вытянуть. «Надо подкрасться и отрубить!» – еще раз подумал Рино. Момент был очень удобный, но Слунса что-то останавливало. Нельзя сказать, чтобы он боялся, хотя он немного боялся. Но тормозил не из-за страха. Нельзя также сказать, что он считал нечестным нападать на противника во время сна. Такая идиотская мысль не могла бы прийти в голову ни одному здравомыслящему мутанту, а Рино Слунс всегда отличался здравомыслием. И уж точно нельзя сказать, что он почувствовал, что монстр – это вовсе не монстр, а превращенная сокращалкой Малинина. Рино оторопело смотрел на задающее храпака чудище и не понимал, что ему мешает напасть. Как будто в рубке головы с плеча было что-то неправильное! «Он тут просто живет! – подумал Рино. – Живет себе и живет, живет себе и жи… Под землей. И вдруг вылез на свет, посмотреть или за едой, а я его…»
