Менее тяжкое наказание понесли бывший комендант Удинска
[86] казачий полковник Федор Рупышев и его сын Афанасий. Изобличенные следственной канцелярией И. И. Дмитриева-Мамонова в многочисленных эпизодах получения взяток, неуплаты таможенных пошлин и контрабандной торговли пушниной с Китаем, Федор и Афанасий Рупышевы были преданы военному суду, состоявшему из презусов и асессоров «майорских» следственных канцелярий. 30 августа 1720 года суд приговорил их к наказанию кнутом, конфискации имущества и ссылке гребцами на галеры: Федора — на три года, Афанасия — на год
.
Руководство следственной канцелярией отнюдь не исчерпывало служебных занятий И. И. Дмитриева-Мамонова в последнее семилетие правления Петра I. Так, во время Персидского похода 1722 года Иван Дмитриев-Мамонов командовал батальонами Семеновского полка, которые были направлены на театр военных действий. Там Иван Ильич едва не погиб, попав со своим отрядом в сильный шторм на Каспийском море в ночь на 22 июля 1722 года. При торжественном въезде Петра I в Москву 13 декабря 1723 года после победоносного завершения похода Иван Дмитриев-Мамонов следовал верхом сразу вслед за императором
.
Что касается руководства следственной канцелярией, то оно формально завершилось для И. И. Дмитриева-Мамонова в декабре 1723 года в связи с изданием именного указа о закрытии «майорских» канцелярий. Основная часть документов канцелярии (182 дела) была в марте 1726 года передана в сенатский архив, в составе которого они и погибли в упомянутом пожаре 1737 года, а 17 дел в апреле
1726 года приняла для дальнейшего рассмотрения Юстиц-коллегия
.
Последнее следственное поручение Петра I Иван Дмитриев-Мамонов получил в мае 1723 года, когда был назначен главой Канцелярии кронштадтского следствия
. В этот раз Ивану Ильичу предстояло завершить расследование уголовного дела о злоупотреблениях, допущенных при строительстве Кронштадта в 1717–1722 годах. Наряду с осуществлением следственных действий И. И. Дмитриеву-Мамонову довелось фактически вступить в руководство продолжением строительства крепости и порта.
Во главе названной канцелярии он находился до сентября 1724 года, до ее передачи в подведомственность Адмиралтейской коллегии. В общем, как было сформулировано в упоминавшейся надгробной надписи на могиле Ивана Ильича, «имел особливыя под своей командой многия канцелярии»
.
Неординарно сложилась частная жизнь И. И. Дмитриева-Мамонова. Согласно рассказу осведомленного французского посланника Ж. Кампредона (Jacques de Campredon), Иван Дмитриев-Мамонов, овдовев, вступил в тайную связь с племянницей Петра I царевной Прасковьей Ивановной, младшей дочерью царя Ивана V. В 1724 году незамужняя царевна родила младенца, и ее отношения с Дмитриевым-Мамоновым получили огласку
. Император, хотя и воспринял эту историю весьма негативно, позволил Ивану Ильичу и Прасковье Ивановне сочетаться морганатическим браком
.
Воцарение императрицы Екатерины I привело к дальнейшему карьерному возвышению И. И. Дмитриева-Мамонова. 21 мая 1725 года он был в числе первых в России пожалован в кавалеры ордена Святого Александра Невского
. 4 июля императрица пожаловала ему конфискованный каменный дом осужденного дьяка П. К. Скурихина, расположенный в Москве на Мясницкой улице
. Наконец, 8 февраля 1726 года Иван Дмитриев-Мамонов был произведен в генерал-лейтенанты и назначен сенатором
.
Ничуть не поколебалось положение Ивана Дмитриева-Мамонова и при новом императоре — Петре II. 7 мая
1727 года, в день восшествия на престол, новый император произвел И. И. Дмитриева-Мамонова в чин гвардии подполковника — с переводом в Преображенский полк
. Именным указом от 31 мая 1728 года морганатическая супруга Ивана Ильича царевна Прасковья Ивановна была пожаловала конфискованным московским двором А. Д. Меншикова на Мясницкой улице
.
Своеобразие ситуации заключалось в том, что этот двор был в 1699 году приобретен Александром Меншиковым не у кого-нибудь, а у братьев Дмитриевых-Мамоновых
. Так Иван Дмитриев-Мамонов получил возможность вновь оказаться в родных стенах, хотя и основательно перестроенных Александром Даниловичем
[87].
Примечательный отзыв о личности Ивана Ильича оставил соприкасавшийся с ним в конце 1720-х годов первый посол Испании в России Яков Джеймс Стюарт, герцог де Лириаи-Херика: «Человек храбрый, умный и решительный. Служил хорошо и был хороший офицер. Но был зол и коварен, и все его боялись»
.
Совсем блестящие карьерные перспективы открылись перед И. И. Дмитриевым-Мамоновым в связи с приходом к власти в январе 1730 года императрицы Анны Иоанновны, старшей сестры царевны Прасковьи. 4 марта Иван Ильич был переназначен сенатором, а 28 апреля, в день коронации императрицы, произведен в генерал-аншефы
" (чин, находившийся ступенью ниже генерал-фельдмаршала). Однако дождаться новых высочайших милостей бывшему следователю не довелось.
24 мая 1730 года генерал-аншеф И. И. Дмитриев-Мамонов скоропостижно скончался в седле, сопровождая императрицу в подмосковную резиденцию в селе Измайлове
. 29 мая он был погребен в Москве в церкви священномучеников Флора и Лавра близ Мясницких ворот, по соседству с могилами родителей.
В последний путь И. И. Дмитриева-Мамонова провожали высшие духовные чины, сенаторы, генералы, офицеры гвардии. Церемония сопровождалась пушечной пальбой и тремя ружейными залпами гвардейских батальонов
.
Царевна Прасковья ненадолго пережила супруга. Быть может, из-за тоски по Ивану Ильичу она скончалась в Москве 9 октября 1731 года. Ей было всего 36 лет. Похоронили Прасковью Ивановну в Вознесенском женском монастыре в Кремле
, где покоились великие княгини и царевны.
В 1934 году при прокладке Сокольнической линии Московского метрополитена церковь Флора и Лавра была снесена, а находившиеся в ней захоронения уничтожены. В настоящее время на месте церкви находится заасфальтированная площадка, примыкающая к станции метро «Чистые пруды».
«А у твоих императорского величества дел… был бескорыстен»: Г. И. Кошелев
«А у твоих императорского величества дел он, муж мой, был бескорыстен, толко служил Вашему величеству с одного жалованья… А по смерти, государь, ево денег осталось два рубля семь алтын. И мне, рабе Вашей, тело мужа моего погребсти было нечем»
. Так в августе 1722 года в челобитной на имя императора Петра Великого писала Анна Тимофеевна Кошелева, урожденная Кологривова, вдова одного из первых российских следователей — полковника Г. И. Кошелева. В приведенных строках Анна Тимофеевна сумела емко и точно охарактеризовать жизнь и деяния Герасима Ивановича Кошелева, которые стали выдающимся примером честного и бескорыстного служения Отечеству.
Герасим Иванович Кошелев был выходцем из не особенно родовитой дворянской фамилии, родоначальником которой считался некий Аршер Кошелев, выехавший в XVI веке из Польши в Россию на службу к великому князю всея Руси Василию III Ивановичу и верстанный (наделенный) поместьями в Рязанском, Козельском и Белевском уездах. Отец будущего следователя И. Ф. Кошелев был ветераном Русско-турецкой войны 1676–1681 годов, получил ранение в боях под Чигирином
[88]. В 1683 году Иван Кошелев удостоился «московского» чина стольника, а в 1684–1692 годах служил командиром стрелецкого полка
.
