Нанао пока так и не научилась толком закрывать или сдерживать свои чувства внутри телепатической сети, да и мысли, не предназначенные для трансляции, всё равно, так или иначе, становились общим достоянием. Потому, пусть мы с Ми не были психологами, даже доморощенными, но и портрет личности юки-онны видели не по ответам на вопросы анкеты, а напрямую. Как ни странно, оказалось, что даже с прямым мысленным интерфейсом узнать вроде бы и хорошо знакомого человека по настоящему за сутки-двое нельзя. Несколько недель — минимум, да и то…
Куроцуки была сильной личностью — стальная воля и дикая целеустремленность. Благодаря чему шестнадцатилетняя девушка вполне официально могла считаться шиноби — если бы кто-нибудь выдавал подобные дипломы. Автономный комплекс разведки и устранения целей в теле внешне субтильной и хрупкой японки, причём всепогодный и подходящий под любую местность, включая горы и джунгли. Серьёзно — Куроцуки родственники вместе с остальной «выбраковкой» специально возили на Филиппины — для тренировки. И стреляли слабосильные юки-онны в этой жаркой островной стране не только по мишеням и диким кабанам. Благо — наркоторговцев там было хоть ложкой ешь, а местных мафиози так достали, что они ещё и деньги были готовы платить за каждую разыскиваемую голову
[51]. Разумеется, прогресс Нанао в таких условиях обучения имел свою цену, и не маленькую.
Замкнутость и необщительность были только самой вершиной айсберга, уж простите за избитое сравнение. Сам взгляд на мир у Куро-тян был дико искажён полученной профессией. Там, где обычные люди видели красивое архитектурное решение, юки-онна видела пути нападения и отхода. Обычный человек, сталкиваясь с другими людьми, оценивает прежде всего их социальный статус, для Куроцуки все встречные были лишь целями с набором уязвимых точек на теле. Помещения, уличные строения и объекты воспринимались как лабиринт укрытий и опасных зон, расчерченных, к тому же, зонами видимости систем видеонаблюдения. А ещё снежная демонесса постоянно держала в голове, что пространство, где она находится, могут прослушивать или снимать информацию каким-нибудь иным методом. Самая настоящая паранойя, без шуток.
Какие могут быть шутки, если ради сокрытия полученной в процессе принесения клятвы раны от потенциальных школьных наблюдателей японка полчаса на разных спортивных снарядах старательно показывала, что она полностью здорова. Причём смысла скрывать я не видел в упор — мало ли обо что в школе можно пораниться. Но — вот. Тяжёлый случай. И если бы он был только один…
На весенне-летнем триместре выглядеть более-менее нормальной среди других учеников Куроцуки помогли два фактора. Во-первых, вбитая в подкорку привычка «вливаться в толпу» — ведь именно это было секретом незаметности ниндзя, а вовсе не ношение черных комбинезонов в темноте. Во-вторых, юки-онна фактически исполняла задание бабушки. Юми-обачан не дожила до набора в школу Кабуки год. Смерть была вполне естественным исходом: старейшина реально была старая — восемьдесят шесть лет, как-никак. Далеко не самых спокойных лет. Внучку, я полагаю, она искренне любила — выделяла даже после того, как способности Куро-тян оказались ниже плинтуса. А ещё бабушка-божий одуванчик оставила инструкции: как можно более полно врасти в союзную структуру и получить максимально доступное полное образование. Завести друзей — и далее по списку. Если получится обратить на себя внимание школьной администрации — вообще отлично.
Юми, похоже, была тем ещё реформатором. Крутила дела на стороне, спокойно рассуждала о внешнем мире и возможности его изменить — цитату про экзорцистов я уже приводил. Умудрилась скорешиться с Куроку и, кажется, оказать некую услугу: когда «Карасу Тенгу» предложили прислать ученицу, то они указали, какую именно. Точнее, я так думаю — потому как сама японка раньше была уверена, что её выбрали по оценкам, как лучшую в своём поколении. Вот только инструкции бабушка доверила именно ей, что как бы прозрачно намекает. Нанао действительно вытащили из «русской рулетки» работы наёмной убийцей, вот только не седые сгорбленные кошёлки из совета, а конкретная родственница. Противиться воле покойной коллеги её более молодые и живучие товарки не стали. Опять же, ссориться с Кабуки никто не хотел — мужик создал себе определённую репутацию. Вот только все забыли рассказать Нанао о том, что её статус изменился.
Откровение о том, что она может убираться из горной деревни и дорогу забыть, было для девушки подобно грому с ясного неба. Вести дела с новоявленным посредником Кабуки вконец отморозившие мозги престарелые дуры, видимо, не хотели — оттого избрали такую своеобразную форму отказа. Типа, договор соблюдаем, нужна была ученица — бери себе «жертву». Вышвырнули вон — но со всем вежеством: дали собрать вещи и вообще пожить до конца каникул. Куроку маячил невидимой скалой за спиной ученицы школы — бабушка Юми не слажала даже из могилы. А ведь Нанао приехала не с пустыми руками — она твёрдо была уверена, что нашла экзорциста. К счастью, «отброса» не стали слушать, даже слова не дали сказать.
* * *
Повторю ещё раз: нам с Ми невероятно повезло. Случайное подключение к телепатической связи третьего абонента было сродни неожиданному падению на дорогу, запнувшись о валяющийся под ногами ничейный бриллиант. Причём уже огранённый, в ювелирной кондиции. Но больше всех повезло самой юки-онне: в нас с Мирен она обрела то, чего в ином случае, скорее всего, была бы лишена, если не всю жизнь, то ещё долго. Так уж получилось, что условия подключения заставили её довериться нам, а нас — ей. С нами теперь можно было говорить о чём угодно, не фильтруя темы. Мы всегда были готовы её понять. Мы приняли её такой, какая она есть. У меня даже как-то мелькнула мысль, что Юми-обачан помогает своей внучке-синтоистке с того света. Ну а что, тоже версия. Вон, Нгобе на полном серьёзе говорит о духах предков, и о духах вообще. Причём так спокойно и обыденно, словно звонит им по телефону через день и интересуется как там у них, в нематериальном мире. Шаман, однако…
Положительные изменения в поведении Куроцуки были видны уже сейчас, спустя всего три недели. Почти ушло лишнее стеснение, больше девушка не леденела душой, стоило вспомнить о будущем или о прошлом. Даже магия, ради которой «снежная дева» пошла на боль и опасные эксперименты над собой и дала клятву, как она думала, существу-магоубийце — перестала быть самоцелью. Хотя наиграться с наконец-то заработавшим в насыщенной Силой зоне своим «слабым» даром Куроцуки всё никак не могла.
