— Ты это сделал для себя, а не для других, — обвинительно ткнул в мою сторону обугленным концом сигареты Сумских. Я открыл рот и набрал воздуха, собираясь прочесть короткую экспрессивную отповедь, но вдруг понял — не дойдёт. Буду просто воздух сотрясать.
— Даже если и так, — я посмотрел собеседнику в глаза. — Чем плоха личная выгода, когда другим от неё тоже хорошо? Или ты считаешь, что я типа ради власти вами командую и что-то делать заставляю? Я сколько раз предлагал стать старостой кому-нибудь вместо меня? Сам со счёту сбился. Кстати, ты и сам от меня помощь с вышкой почему-то без недовольства принимал. И кстати, у тебя была прекрасная возможность проявить себя организатором, когда я неделю болел, а Инге с Настей было не до чего. И что ты предпринял? Продолжал молча сидеть в своем углу. Да та же Ленка старалась хоть что-то сделать, хотя её заставить было некому!
Послушав красноречивое ответное молчание, я опять потянул на себя балконную дверь, выходя на лестничную клетку. Но Макс опять не сдержался. Может, он и старался сказать все тихо, но ветер подхватил и донёс его слова до моих ушей.
— Везучая сволочь…
— Это ты мне? — я повернулся, придерживая створку.
— Повезло родиться со способностью командовать людьми, вот и пользуешься, — бросил он мне.
— Ты даже не представляешь, о чём говоришь, — я покачал головой, вспоминая наши с Ми мучения и тренировки. «Повезло», да уж. Худшее проклятье ещё поискать. Конечно, всё что угодно можно обернуть себе на пользу, почти всё что угодно — но цена… — Алё, очнись! Ты не в манге своей любимой. Врождённые способности… Тебе, конечно, даже не пришло в голову, что я мог научиться договариваться с другими людьми? Договариваться, блин, не командовать! Даже мысли не возникло, как мне, ребёнку, было трудно, и зачем я вообще стал это делать? Ну конечно, как же иначе. А управлять, если уж на то пошло, заметь, управлять, а не командовать, — я вообще на вас натренировался…
Сказал — и вдруг понял. Это ведь чистая правда — я никогда не собирался кем-то руководить. Может, и зря, кстати — здоровые амбиции ещё никому не вредили… Но нет — меня буквально заставили взять ответственность за других — сами же одногруппники и заставили. Пришлось разбираться. И ведь разобрался же! И тут меня буквально пронзила одна мысль. Универ — это не просто так «учебное заведение». Как и школа, кстати. Обучение — это же не только заучивать уроки и домашние задания. Это общение, это нахождение в обществе себе подобных — по возрасту, по статусу. Просто в школе правила определяют взрослые и задача — так или иначе в них вписаться. А вот в ВУЗе свободы куда больше. Вот тебе твои обязанности, вот рекомендации — а дальше выкручивайся, как хочешь. Почти настоящая «взрослая жизнь» — максимально приближённая к реальности, так сказать. И если хочешь получить профессию — изволь найти своё место и вписаться.
Разумеется, без ошибок тут никак. В первый раз всё-таки, и на чужих примерах всему не подготовиться. Но, поскольку тут всё-таки обучение — право на ошибку есть. Можно и фатально налететь — как Инга чуть не сошла с дистанции из-за собственных тараканов в голове, но — таковы условия. Сумских получил урок отношений — жестокий и болезненный, но, надеюсь, он ему пойдёт впрок. Инга свалилась, но всё-таки смогла найти в себе силы подняться и догнать остальных. Настя вынуждена будет переступить через себя и опять научиться общаться с бывшей подругой — собственно, она сейчас это и делает. Боброва выучила уроки ответственности за свои действия… Теперь, когда мы после обучения столкнёмся с аналогичными проблемами — мы уже будем, по крайней мере, иметь некоторый реальный опыт. Позитивный или негативный - другой вопрос, но в любом случае это будет сверхценно. Потому, что жизнь ошибок не прощает.
— Макс, ещё раз подумай над тем, что я тебе сказал, — теперь уже мягко посоветовал я. — Так будет лучше и для тебя, и для всех.
— Тебе всё равно не понять, — он отвернулся и зачиркал зажигалкой, про которую наконец-то вспомнил.
— Ты так считаешь? — по-умному надо было валить в квартиру, тем более я краем уха начал слышать некие завывания, в которых, при некоторой фантазии, можно было уловить пение. Видимо, тихо петь девочки уже больше не могли. Но у меня не шли из головы слова, что я обделил Макса вниманием. Из всей белиберды, что он мне тут наговорил, они были больше всего похожи на правду. На неприятную правду. Вот что мне стоило отловить этого горе-любовника, пока ещё Мирен была со мной, после того, как я вправил мозги Инге? И ведь хотел же — но всё как-то не складывалось, а специально напрягаться я даже не подумал… Блин. — Я тебе скажу, о чём ты сейчас думаешь. Что девушка отказала — и это навсегда. Ах, какой кошмар. Жизнь потеряла смысл — потому, что ты никогда не полюбишь другую. А на эту можно только стоять и смотреть издалека, бессильно. Ну что, я прав или нет?
— Не твое собачье дело!!! — я аж на шаг отступил от акустического удара. Вот уж не ожидал, что Максим способен так орать. И так быстро двигаться. Мы теперь стояли практически нос к носу, разделял нас только дверной порог.
— Ты сам просил, — напомнил я ему, — «друг». Хотел, чтобы я вник в ситуацию и разобрался за тебя? Я вник. Ну как, рад?
— Тебе не понять… — опять завёл он свою пластинку, но теперь уже я перебил.
— Это тебе не понять, — видно, у меня что-то такое появилось на лице, что Сумских отпрянул. — Что такое любить… По-настоящему любить. Долго. Взаимно. Когда она действительно стала практически частью тебя, а ты — её. А потом она внезапно пропадает — а ты ничего не в состоянии сделать просто физически. Ничего, понимаешь? Ни позвонить, ни написать родным, ни приехать — потому что она, мать твою, на другом конце света и даже дальше. А тебе грёбаных семнадцать лет, и ни связей в администрации президента, ни дядюшки-олигарха за спиной, ни ма… ни малейшей возможности лично что-то сделать. И всё, что ты можешь и должен — это выполнять свою часть обещания и ждать. Может год ждать, а может и больше. Может, всё будет хорошо, а может — и нет. И никто не скажет, что произошло, если ты не дождался…
Я перевёл дух и облизал пересохшие губы. Вот это выдал — кажется, я очень переоценил свою степень трезвости. И ведь чуть не проболтался про магию — вовремя прикусил язык.
— Забудь, — порекомендовал я ошарашенному моей речью Максу. Кажется, парень даже протрезвел, хотя, может, холод наконец подействовал. — Просто помни: ты отнюдь не центр вселенной. И я тоже. У всех свои проблемы и радуйся, если они меньше, чем у других.
Чёрт. Разбередил душу. Столько времени старался задвинуть мысли о происходящем на Ио — и вот, опять. Увы, но я действительно ничего не мог — даже если бы мне каким-то чудом удалось выправить визу в Японию и найти денег на полёт и паром. Да мне, гайдзину — даже если пустят на остров — попасть под купол холда всё равно не дадут. Но если произойдёт чудо в квадрате, даже скорее в кубе — и я попаду, то что? Броситься высасывать магию из каждого встречного? Вот будет здорово, если Ми и Нанао там спокойно учатся — и тут я врываюсь такой красивый и героический. Как узнать, нужна помощь или нет, если нет вообще никакой связи? Мать, мать, мать… Сколько раз я по кругу все эти мысли гонял — не счесть. Нет выхода. Надо сидеть и ждать. Чёрт, чёрт, чёрт! Пойду, всё-таки напьюсь. Пофиг на похмелье… Лучше в соплях мордой в ковёр, чем опять про это думать.
