Через десять лет, когда была получена ДНК-дактилоскопия убийцы, Мартинеса и всех прочих бойфрендов и просто друзей Джанелл окончательно исключили из списка подозреваемых. Никаких совпадений с изначальными подозреваемыми не обнаружилось. Однако результаты совпали с данными неустановленного преступника, совершившего еще три убийства.
Мэри Хун было присуще хладнокровие настоящего ученого, и ее трудно было ввергнуть в состояние шока. Но совпадения по делам Харрингтонов, Виттун и Крус поколебали ее выдержку. Широко открытыми глазами она уставилась в таблицу.
– Не может быть, – сказала она экрану своего компьютера.
Вентура, 1980 год
В управлении шерифа было сформировано особое подразделение по давним нераскрытым делам, на сотрудников которого возложили задачу разбираться с внезапным притоком новой информации. В январе 1997 года сотрудники общенациональной правоприменительной группы по нераскрытым делам начали рыться в старых папках с делами. Тем временем Мэри Хун разослала по факсу ДНК-дактилоскопию по делам Харрингтонов, Виттун и Крус в сотни криминалистических лабораторий по всей стране. Никто не ответил.
В феврале 1998 года следователь Ларри Пул перешел в группу из отдела преступлений на сексуальной почве. У Пула, ветерана ВВС, была военная выправка, а в его нравственных представлениях отсутствовали оттенки серого. Он любил Бога и терпеть не мог бранные слова. Когда копов спрашивают, что в их работе им особенно нравится, большинство вспоминают случаи, когда они действовали под прикрытием, об адреналине, выброс которого заставлял их действовать, забыв об осторожности. Пул никогда не работал под прикрытием. И не мог себе представить, что когда-нибудь будет. Однажды он допрашивал содержавшегося в камере смертников в другом штате серийного убийцу по поводу пропавшей в Южной Калифорнии женщины: полиция подозревала, что ее убил он. Пул предложил убийце сказать ему, где спрятан труп. Это был бы правильный поступок. Для него самого. Для родных убитой. Убийца начал осторожно прощупывать почву для переговоров, высказался об условиях содержания в тюрьмах, которые в Калифорнии были лучше, надеялся на перевод в обмен на информацию.
Пул собрал бумаги и поднялся из-за стола.
– Ты умрешь здесь, – сказал он и вышел.
Работа с «висяками» его устраивала. Они были похожи на бланки, которые вряд ли смогли бы заполнить менее терпеливые копы, привыкшие действовать с наскока. А Пул мог. Он был полуночником, мысленно запускал процесс поиска решения и обдумывал сложные следственные задачи в фоновом режиме, пока в самый неожиданный момент, например во время чистки зубов или когда он садился в машину, к нему не приходил ответ. Другие копы могли поговорить с отцом семейства, который только что поставил на уши всех домочадцев, так, будто они давние приятели и не раз вместе пили пиво на бейсбольном матче: они мирились с некоторой нравственной неоднозначностью – или, по крайней мере, делали вид, что мирятся. А для такого человека, как Пул, не умеющего притворяться, идеально подходили «висяки». В управлении шерифа он был ветераном, прослужив двенадцать лет, но в отдел расследования убийств перешел сравнительно недавно. Его новым заданием стала картонная коробка с материалами по трем делам – Харрингтонов, Виттун и Крус. В этой коробке были заключены четыре отнятые жизни. И одно безликое чудовище. Пул сказал себе, что будет искать решение, пока не найдет его.
На полях одного из отчетов в деле Харрингтонов он заметил номер дела, которым занималась полиция Вентуры. Он позвонил туда и навел справки. Ему сообщили, что это дело об убийстве Шарлин и Лаймана Смит – нашумевшем в Вентуре преступлении. Лайман был известным юристом и в ближайшее время ожидал перевода в суд более высокой инстанции. Красавица Шарлин ранее служила у него секретарем, затем стала его второй женой. В воскресенье, 16 марта 1980 года, Гэри Смит, двенадцатилетний сын Лаймана от первого брака, приехал к дому отца на велосипеде, чтобы скосить траву на газоне. Передняя дверь оказалась незапертой. Привлеченный звуком будильника, мальчик осторожно заглянул в хозяйскую спальню. На золотистом ковре валялись ошметки коры. Тонкое полено лежало в ногах кровати. Два силуэта под покрывалом были трупами его отца и мачехи.
Предположений и версий у следствия нашлось хоть отбавляй. За внешним лоском дома Смитов, стоящего на холме с видом на гавань Вентуры, скрывались нестабильность и драма. Романы на стороне. Далеко не безупречные сделки. Следствие быстро вышло на друга и бывшего делового партнера Лаймана по имени Джо Олсип. Олсип заезжал к Смитам вечером накануне их убийства: его отпечатки остались на бокале. Мало того, его духовник сообщил в полицию, что Олсип, по сути дела, во всем ему признался. Олсипа арестовали. На предварительное слушание дела полиция и обвинение шли, излучая уверенность. Их особенно порадовало то, что адвокатом Олсипа оказался Ричард Ханауолт, который приобрел известность, успешно защищая обвиняемых, задержанных за вождение в нетрезвом состоянии. Он питал особое пристрастие к сомнительным метафорам и абсолютно нелогичным выводам.
«В обеденный перерыв я задумался над определением слова “веский”», – объявил он в ходе судебных слушаний по делу Олсипа. А по поводу противоречащих друг другу вариантов изложения фактов в этом деле сказал: «Мало-помалу все начинает разворачиваться, как длинный ковер перед отелем».
Но то, что было принято за косноязычие Ханауолта, таило в себе бомбу. Анонимные осведомители посоветовали ему покопаться в прошлом духовника. Там он нашел историю десятилетней давности, облетевшую страну от Индианы до Вашингтона, – о том, как этот священник странным образом добивался защиты полиции и пытался вмешаться в ход следствия. Сержант Гэри Адкинсон, один из ведущих следователей по делу Смитов, предвкушал, что показания духовника расставят все по своим местам, и сжался, услышав, как злорадно Ханауолт разоблачал самого священника. После того как священник заявил, что его жизни грозит опасность, поскольку он выдал Олсипа, полицейское начальство снабдило его рацией. Однажды днем по рации полицейские услышали перепуганный, срывающийся голос священника: «Он здесь! Он на меня напал!» Совершенно случайно Адкинсон в этот момент находился на перекрестке улиц Телеграф и Виктория, на расстоянии всего одного квартала от дома священника, и поспешил к нему. Священник стоял в дверях дома, с глупым видом прижимая рацию к груди, и был явно ошеломлен, увидев Адкинсона так скоро.
– Он убежал, – пробормотал бывший духовник Олсипа.
В заключительной речи Ханауолту удалось придать месту преступления вид сюрреалистической картины, похожей на дело рук скорее чужака-психопата, нежели знакомого Смитов. Он упомянул и связывание жертв шнуром от портьер, и сокрушительные удары по их головам поленом, и отсутствие какого-либо света во всем доме, указывающее, что преступление совершалось в кромешной темноте. А еще – окно в ванной. Через него просматривалась вся спальня. В нескольких ярдах от окна находилась поленница, откуда убийца прихватил полено длиной в двадцать один дюйм.
После предварительного слушания прокурор округа Вентура освободил Джо Олсипа за недостатком оснований для содержания под стражей. Следственная группа вернулась к тому, с чего начала. Мнения в ней разделились. Одна половина считала, что убийца знал Смитов, вторая – что имело место непреднамеренное убийство на сексуальной почве. Несколько лет дело Смитов пролежало на полке в общем кабинете следователей; по прошествии десятилетия его отправили в подвал к вещдокам.
