На перекрестке Стейт-стрит и шоссе номер 101, одной из главных трасс, ведущих с севера на юг через всю Калифорнию, был установлен светофор, и на протяжении более чем десятилетия пестрое сборище хиппи околачивалось здесь с самодельными табличками, прося подвезти их куда-нибудь в Сан-Диего или Юрику. Эта традиция настолько прижилась в Санта-Барбаре, что на заправках «Тексако» держали фломастеры, чтобы автостопщикам было чем писать на картонках.
Но в последнее время было трудно не заметить, что, несмотря на все их балахоны и тамбурины эпохи «лета любви», хиппи уже не молоды. Если присмотреться, становилось видно, что они состарились не только от солнца и ветра, но и от неудач разной степени тяжести, погасивших свет в их глазах. Табличек с названиями пунктов назначения стало меньше. Некоторые хиппи просто вышагивали целыми днями туда-сюда.
Пурпурная бугенвиллея Санта-Барбары могла отвлечь внимание от тонких трещин на ее фасаде. Шери надеялась, что с Дебби здесь ничего плохого не случится. Каждая мать то и дело мысленно перебирает ужасы, которые могут обрушиться на ее ребенка. Наоборот случается редко. Да и с какой стати? Особенно если речь идет о подростках, которые, сначала воспринимая родителей как богов, а потом – как живых людей, в промежуточный период относятся к ним как к препятствию, на редкость громоздкой двери, которую не сдвинешь с места.
Нет, с точки зрения сотрудников «Бутылки Клейна», именно Дебби находилась «в группе риска». В историях красивых девочек-подростков, сбежавших из дома, финал редко бывает хорошим. Но на этот раз все именно так и получилось.
Отсутствие Дебби Доминго дома спасло ей жизнь.
Шери понимала, что ее трудности с Дебби – просто временное явление, ухаб на жизненном пути, и что вскоре все у них наладится. Они еще посмеются, вспоминая об этом, когда дети самой Дебби вступят в подростковый возраст. А пока ей требовались решения. Ее, как офис-менеджера, все считали заботливой мамашей-наседкой, а она, похоже, не могла ни справиться с родной дочерью, ни как следует позаботиться о ней.
– Как тебе это удается? – спрашивала Шери свою лучшую подругу Эллен
[42], сидя у нее в джакузи во дворе за домом и потягивая вино. С Эллен и ее мужем жили три приемные дочери-подростки. Все девочки родились с наркозависимостью. Их подбросили под чью-то дверь. Шери поражалась тому, как прилично они вели себя теперь.
– Все дело в дисциплине, – ответила Эллен.
С точки зрения Эллен, с приучением Дебби к дисциплине Шери запоздала. Девочке слишком многое дозволялось. Эллен настаивала на своем праве каждую минуту быть в курсе, где находятся ее дочери. Они знали: стоит им прогулять урок, и либо Эллен, либо ее муж Хэнк явятся в школу с плакатом, на котором назовут самих себя нерадивыми воспитателями. Боязнь опозориться перед всей школой держала девочек в узде.
А Шери старалась водить Дебби на длинном поводке. Проявляла терпение, когда Дебби не являлась домой к назначенному часу или не сообщала, где находится. Шери была рассудительной и оптимистичной по натуре, она считала поведение Дебби типичным для подростка и не спешила с наказаниями. Это пройдет, говорила она. Шери родила дочь в девятнадцать лет, и в те счастливые дни, когда мать и дочь вместе примеряли одежду в торговом центре или обедали в своем любимом ресторане «Панчо Вилья», им нравилось, когда их принимали за сестер. Услышав такие предположения, они радостно хихикали. И незнакомые люди понимали, что ошиблись. Разумеется, эти двое не сестры. Они подруги.
Вот почему все те месяцы, пока конфликт нарастал и Дебби вопила: «Плевать мне на твои правила! Ты мне жизнь испортила!», ответ Шери, пусть и правильный, звучал робко и неуверенно: «Но я же твоя мама».
Сигналом к старту, с которого началось движение опасным курсом, стал развод. Шерил Грейс Смит познакомилась с Роджером Дином Доминго, техником-электронщиком береговой охраны, на два года старше ее, когда еще училась в старших классах. Они поженились вскоре после того, как Шери исполнилось восемнадцать, 19 сентября 1964 года в Сан-Диего. В следующем августе родилась Дебби, почти точно через год – сын Дэвид. Роджер ушел из береговой охраны и стал служить в методистской церкви, а затем устроился учителем в среднюю школу. В 1975 году семья переехала в Санта-Барбару.
Воспоминания Дебби о первых двенадцати годах ее жизни окутаны теплым янтарным сиянием. Шери раздает домашнее сахарное печенье. Пикники в парке Нохови-Фолс. Дебби нравилось, что у нее молодые родители – из тех, которые не наблюдают за тобой с лавочки, а подсаживают тебя на турник или вместе с тобой карабкаются по камням на берегу. Шери и Роджер были физически крепкими, подтянутыми людьми, выросшими в солнечном климате, и все их поведение свидетельствовало об этом. «До старших классов я вообще не знала, что такое цинизм», – говорит Дебби.
Как-то незаметно отношения между Шери и Роджером стали натянутыми. Немалая часть 1157-страничного отчета управления шерифа округа Санта-Барбара посвящена подробностям жизни Шери; на странице 130 Роджера расспрашивают о том, каким был их брак, в особенности их социальная жизнь в Санта-Барбаре. Он вспоминает пикники на свежем воздухе. Им нравилось бывать в Солванге – расположенной неподалеку симпатичной деревушке в датском стиле. На середине беседы Роджер начинает вместо «мы» говорить «она»: Шери любила танцевать, ей нравилось «тусоваться». Неясно, кто взял это слово в кавычки – Роджер или его собеседник. Но выглядят они осуждающе. Шери не употребляла наркотики и не увлекалась алкоголем, слово «тусоваться» в большей мере относится к ее общительности. Роджеру хватало плетеной корзины и пледа, расстеленного на траве, а Шери в какой-то момент захотелось большего. В декабре 1976 года они расстались.
Роджер вернулся в Сан-Диего, Дебби и Дэвид жили на два города. Раскол в семье Дебби восприняла как удачную возможность. Она начала стравливать родителей друг с другом. Проверяла границы дозволенного. Пренебрегала домашними правилами. При малейшей попытке сопротивления хватала сумку и объявляла, что уходит к другому родителю. Так она металась мячиком для пинг-понга семь лет, переезжая из Сан-Диего в Санта-Барбару и обратно, переходила из школы в школу не меньше шести раз, иногда среди учебного года. К июлю 1981 года ее когда-то неплохие отметки заметно снизились. В Сан-Диего у нее появился парень старше ее, которого Шери и Роджер, редко соглашавшиеся в чем-либо, дружно невзлюбили.
Строптивый подросток, серьезно настроенный бунтовать, способен расшатать даже самую прочную семью, вдобавок ко всему в жизни Шери тоже происходили перемены, чреватые стрессом. В июне, в период экономического спада, их с Эллен уволили по сокращению штатов из «Тримм индастриз» – небольшой компании, производящей компьютерную мебель. Шери сразу же стала инициатором поисков новой работы: взяла напрокат пишущую машинку «Ай-Би-Эм селектрик» и принялась наводить лоск на свое резюме и резюме подруги. В довершение всего она вскоре решила переехать.
Несколько лет Шери с детьми, когда они не уезжали в Сан-Диего к отцу, жила в мини-гостинице в Монтесито. Но в мае двоюродная сестра отца Шери, которую в семье звали тетей Барбарой, позвонила и сообщила, что выставляет свой дом в Голете на продажу и переезжает во Фресно. Тете Барбаре не хотелось, чтобы дом пустовал, пока его не продали. Не согласится ли Шери с детьми присмотреть за ним?
