Пэттон говорит и о себе, поняла я, о том, как он продолжал выходить на сцену, будучи еще молодым комиком, выходить бесплатно, к враждебно настроенным зрителям. В нем была та самая одержимость, и он питает пристрастие к историям о людях, которые действуют так же. Порой, когда он стоит у раковины и моет посуду, я замечаю, как его губы шевелятся, но совершенно беззвучно.
– Что это ты делаешь? – однажды спросила я его.
– Отрабатываю шутку, – ответил он.
Начать еще раз. Постараться, чтобы получилось лучше. И повторить.
– Если помнишь, Рокки не победил Аполло Крида, – сказал Пэттон. – Но поразил его и весь мир тем, что отказался сдаться.
Мы ужинали, отмечая восьмую годовщину нашей свадьбы. Пэттон поднял бокал. Я видела, что он надеется встряхнуть меня, вывести из безвольного оцепенения после тупиков.
– Впереди тебя ждет целый полицейский фотоархив злодеев, – напомнил он.
– Перестань! Не говори так.
Я знала, что он желает мне добра. Но не могла вообразить себе это будущее – или отказывалась вообразить.
– Не нужен мне фотоархив злодеев, – заявила я. – Мне нужен только один.
Едва выговорив эти слова, я поняла, насколько скорбно они прозвучали. А я просто не могла себе представить, что после НСВ мне когда-нибудь вновь захочется заняться лихорадочными поисками, лететь, задыхаясь, на зеленые сигналы светофоров, только чтобы снова и снова наткнуться на глухую стену.
Пэттон достал из-под стола подарок, красиво завернутый в старинную упаковочную бумагу. Он замечательно выбирает презенты. Обожает находить молодых художников и мастеров и непосредственно участвовать в процессе создания уникальных, ни на что не похожих даров. Однажды он преподнес мне то, что мы в шутку называем моим «символом бездействия»: фигурку, изображающую меня сидящей на постели в пижаме, со стаканом ванильного латте из «Старбакса» и открытым на ноутбуке моим сайтом о реальных преступлениях. В другой раз он заказал молодому художнику по металлу деревянную коробку. На бронзовой пластинке изображен дом, где мы прожили семь лет. А внутри – несколько потайных миниатюрных ящичков, и в каждом лежат напоминания о нашей совместной жизни – корешки билетов, записки на стикерах.
В прошлом году он заказал художнику Скотту Кэмпбеллу три маленьких акварели, изображающих меня в противостоянии с пресловутыми криминальными личностями. На одной акварели я держу чашку кофе и в упор смотрю на киллера по прозвищу «Зодиак». На другой – с блокнотом на изготовку намереваюсь допросить скандально известного угонщика самолета Д. Б. Купера. На третьей у меня в руках ноутбук, на губах улыбка, и я стою лицом к лицу с «Тем самым» – моим заклятым врагом в маске, таинственным НСВ.
Я открыла подарок этого года. Пэттон заказал для моей статьи, опубликованной в журнале «Лос-Анджелес», профессиональный переплет и специально изготовленный черный футляр. В футляре имелось отделение, где можно хранить самые важные заметки по моей теме.
В нижнем кармашке лежал компакт-диск с записанным на нем интервью, которое я дала местному новостному каналу.
Лишь позднее я поняла, что два года подряд мои подарки на годовщину свадьбы были тем или иным образом связаны с НСВ.
Но даже не это было признаком того, насколько важное место НСВ занял в моей жизни. А тот факт, что я совсем забыла о годовщине и не приготовила Пэттону даже открытки.
Сакраменто, 2014 год
Хоулс неустанно рылся в прошлом Уолтера. Дом родителей Уолтера на Саттер-авеню в Кармайкле располагался в центральной буферной зоне, вокруг которой НСВ совершал вылазки. В середине 1970-х Уолтер помогал своей матери в работе, связанной с управлением жилым комплексом для малообеспеченных в Ранчо-Кордова: один из домов комплекса находился рядом с местом нападения НСВ. Хоулс выяснил, что в мае 1975 года Уолтер попал в серьезную дорожную аварию в Сакраменто, в результате которой у него на лице появились шрамы. Жертва номер семь пыталась применить реверсивную психологию и уверяла НСВ, что он хорош в сексе. Он ответил, что его всегда высмеивали за маленький размер – вероятно, ответил искренне, так как был и вправду не слишком щедро одарен природой. НСВ также сообщил этой женщине, что с его лицом «кое-что случилось».
Четыре нападения были совершены в полумиле от старшей школы Дель-Кампо, где учился Уолтер. Отец одной из жертв преподавал во вспомогательной школе, куда Уолтер перевелся, бросив Дель-Кампо. В 1976 году Уолтер работал в ресторане «Блэк ангус», который двое пострадавших упомянули в беседе с детективом, объяснив, что часто там ужинают.
Уолтер начал службу на Западной Тихоокеанской железной дороге в 1978 году; по работе он бывал в Стоктоне, Модесто и проезжал через Дейвис (по пути в Милпитас), как раз когда НСВ начал распространять зону своих действий на эти территории. В августе 1978 года Уолтер получил два штрафа за превышение скорости в Уолнат-Крик. Нападения НСВ на востоке области залива Сан-Франциско начались два месяца спустя. Суд по одному из штрафов за нарушение ПДД, выписанному Уолтеру в Уолнат-Крик, состоялся за две недели до нападения в этих местах.
В 1997 году Уолтера остановили за проезд на знак, требующий остановки. У него на поясе нашли два ножа для стейков в обмотанных скотчем ножнах. В судебных документах времен его ареста за бытовое насилие записано, что он угрожал бывшей жене, говоря: «Я тебя искромсаю на мелкие кусочки».
«Молчи, а то искромсаю», – говорил НСВ. Он часто угрожал отрезать жертвам уши, пальцы ног или рук.
Уолтер либо умер, либо прилагал титанические усилия, чтобы его не нашли. Хоулс регулярно обзванивал судмедэкспертов с вопросом, не попадались ли им неопознанные тела с похожими приметами. Наконец он разыскал единственного ребенка Уолтера – его жившую отдельно дочь. Детектив из следственного отдела Контра-Косты объяснил ей, что ее отца разыскивают, потому что ему причитаются деньги со времен тюремного заключения в 2004 году. Дочь ответила, что не разговаривала с Уолтером с 2007 года. Однажды он звонил ей из телефона-автомата, сказала она. В то время он бродяжничал в Сакраменто.
Хоулс обратился в правоохранительные органы Сакраменто с просьбой поднять бумаги по Уолтеру, если такие найдутся: у бомжей часто возникают мелкие трения с полицией. Если Уолтер бродяжничает в Сакраменто, его имя наверняка упоминается в каком-нибудь протоколе. Может, это упоминание так и не зафиксировали в базе данных, но оно где-нибудь да есть. Наконец Хоулсу позвонили.
– Уолтер у нас не значится, – сообщил полицейский, – но его брат фигурирует в списке свидетелей по одному делу. Он живет в машине за заправкой «Юнион 76» в Антелоуп.
Хоулс достал копию свидетельства о собственности, приобщенную к делу Уолтера. Дом не был куплен в ипотеку, а достался брату от его отца. Хоулс был озадачен.
– Почему же тогда брат Уолтера бомжует? – громко спросил он.
В трубке молчали.
– А вы уверены, что беседовали именно с братом Уолтера? – снова спросил Хоулс.
