Марина осторожно отошла от калитки и повернула к дому. Писатель сказал, что он хотел тогда застрелиться в своем подвале. Значит, у него тоже есть оружие. Хотя Максим так и говорил, что винтовка у писателя есть.
За спиной скрипнула калитка, и голос Карсавина позвал ее:
— Мариночка!
Она обернулась.
Сосед смотрел на нее с самым приветливым выражением, как будто он не ругался только что по телефону с кем-то. Волосы на его голове были влажными, вероятно, он только недавно вернулся с берега пруда, где успел окунуться.
— …А мне показалось вдруг, что кто-то стоит за забором. Не знаю, почему так показалось. А это и в самом деле вы. Что же не заходите: у меня же две банки вашего меда! Заходите, заходите!
Он замахал руками, приглашая ее на свой участок.
— Я ненадолго, — предупредила Лужина, — муж должен скоро вернуться.
Но они дошли вместе до крыльца, писатель очень лихо для своего возраста вбежал по ступенькам, продолжая говорить:
— Сегодня целый день в окно смотрел: ничего в голову не лезет. Машины проезжают, люди проходят, птички чирикают, а бедного Лени нет больше… Кстати, а кто к вам приезжал сегодня?
Он говорил уже из дома, и потому оставшаяся на крыльце Марина крикнула:
— Следователь из Москвы. Но не ко мне, а к Максиму. Расспрашивал все…
— Что же вы кричите, — обернулся, успокаивая ее, Карсавин, — ну, и что вы ему рассказали?
— Что видела, то и рассказала… Он спросил еще: у кого из соседей ружье имеется.
Это было неправдой: следователь и так это знал.
— У меня имеется, — не стал отпираться писатель, — карабин полуавтоматический «Сайга». Мне его в Ижевске преподнесли на встрече с местными читателями. Но это давно было, я из него и не стрелял даже. Разве что пару раз. Иногда смазываю его и снова прячу. Так что, им уже известно, из какого оружия убили несчастного Ленечку?
— Вероятно, известно, но следователь не особенно распространялся на эту тему.
Карсавин наконец скрылся в прихожей, но тут же вернулся на крыльцо и протянул Марине пакет с банками.
— Ну, ладно. Дай бог, чтобы нашли убийцу. А вы мед кушайте, кушайте. А то он засахаривается быстро. Хотя если это майский, то он долго простоит. А с другой стороны, весной много меда не берут, чтобы не оставить молодой приплод без корма… На вид-то он хороший, может, не местный, а с юга…
Он говорил о меде, словно пытался забить ее сознание совсем другим, чтобы она не вспомнила, что они говорили об оружии. Хотя вопросами следователя он сам интересовался.
— Майский мед самый полезный, чтобы молодые пчелки скорее на крыло встали и сами вылетали на работу, — продолжал разглагольствовать Карсавин. — И мой вам совет: исключите из своего рациона сахар, даже в небольших количествах его не употребляйте. Переходите на мед. Гораздо вкуснее и полезнее. Средняя продолжительность жизни пасечника лет на пятнадцать-двадцать дольше, чем в среднем по стране.
— А меньше всех живут банкиры, — зачем-то ляпнула Лужина.
— Получается, что так, — согласился Карсавин и вздохнул. Потом обернулся на крышу дома Панютина. — Надо ж как нежданно-негаданно! Ну, ладно, не буду задерживать. Я все-таки хочу сегодня поработать. Авось получится хоть пару страничек накропать.
Она вышла на улицу, и сразу рядом с ней притормозила белая «Нива» с надписью на двери «Полиция». За рулем сидел полицейский офицер лет сорока пяти, он хотел что-то спросить, но Марина опередила его:
— Вам нужен подполковник юстиции Кудеяров? Тогда следуйте за мной.
Она шла не спеша, а следом так же медленно катила «Нива». Полицейский говорил по телефону, очевидно, предупреждая, что подъехал. Потом он обогнал Марину и остановился.
— Вы здесь постоянно живете? — спросил он. — Тогда возьмите мою визитку. Я местный участковый. Меня зовут майор Францев. То есть меня зовут Николай. А майор — это просто звание такое.
«Нива» тронулась, и тут же на дорогу вышли Кудеяров с компьютерным гением. Участковый сразу выскочил из машины и бросился им навстречу. Максима он даже не заметил как будто, обнял подполковника юстиции, начал его хлопать по спине.
— Надо же! — вскрикивал он. — Наконец-то! Дождался! А ведь ты давно обещал.
Лужина не стала рассматривать мужские объятия и просто прошла мимо, будто ей это неинтересно вовсе. Зато компьютерный гений крикнул, что скоро приедет его Наташа.
Но и это мало интересовало Марину. Она ждала мужа, иначе какая она жена, если не грустит в одиночестве.
Глава 6
Валентин прибыл в перегруженном вещами «Блейзере».
Заднее сиденье машины было сложено, на нем лежал большой телевизор, обернутый одеялом. В коробке стоял компьютер Марины, а потом в мешках были свалены ее вещи: две шубки, которые можно было бы до зимы оставить в городе, туфельки и, конечно же, так необходимые в начале июня зимние сапоги. И много другой мелочи, о которой и сама Лужина не вспоминала давно. Главное, что муж доставил все необходимое для работы. И всю ее косметику. И книги. Теперь можно будет обставить кабинет. Книгами, разумеется, а не косметикой.
О том, что она интересовалась одноклассниками мужа, Марина решила не говорить: вряд ли ему это будет приятно — если он сам не рассказывал ничего, то, значит, не считал нужным. Но когда они уже были в доме, он сам вспомнил:
— Сегодня годовщина смерти моей первой жены.
— Печальная дата, — ответила Лужина.
А что она могла еще сказать? Муж стоял посреди гостиной и молчал, смотря в сторону, словно стыдясь своего признания. Потом он подошел к столу, выдвинул стул и опустился на него со вздохом.
— Мы с ней с первого класса как-то сразу сдружились. А потом уже в старших начали ходить. Так у нас называлось, когда любовные отношения у кого-то складывались. Конечно, у нас не было ничего. Ну, в смысле… Ты поняла. Мы в первый раз только на выпускном поцеловались. Кто же знал, что так грустно все сложится.
— Ты хочешь ее помянуть? — спросила Марина.
Валентин кивнул, а потом сказал:
— Я на всякий случай привез водку, закуску всякую и даже блины. Не знаю, как здесь, а у нас в городке блинами обязательно поминали — обычай такой. Кисели варили. А водку так только, для тех гостей, кто без водки не может.
— Кто-нибудь ухаживает за ее могилкой? — тихо спросила Марина.
— Сначала мать ее ухаживала, а потом, когда и ее не стало, я приехал и заплатил одному знакомому, чтобы тот следил. Заплатил тогда немало по тамошним представлениям. Там-то и делов всего: траву подстригать и оградку красить. Попросил его, чтобы он еще розы посадил. Лена очень розы любила.
— Проверял хоть, ухаживает или нет?
