А с площади неслась громкая музыка, и пронзительные женские голоса орали:
…А у нас так не делают,
Да окна бить не бегают.
Ай, потихоньку, ромалэ, подойдут,
Да рамы выставят — и с окнами пойдут.
Ай, мэ мато, мато, мато ли мэ.
Ай, мэ мато, мато, мато ли мэ…
— Что такое, — удивился компьютерный гений, — цыгане приехали?
— Они живут здесь, — отозвался писатель. — Рядом есть целый цыганский поселок. Очень вежливые и приличные люди. Я как-то в очереди стоял за овощами. И вдруг чихнул. Сразу с двух сторон мне: «Будьте здоровы!» Посмотрел, а это цыгане мне здоровья желают, а вся очередь из русских промолчала. Вот такие они… Цыганки здесь не пристают с гаданиями, пьяных цыган не заметно. Только в овощных магазинах очереди от них большие образуются, потому что каждый из них берет два яблока, две груши, два апельсина… Или по три… В зависимости, у кого какая семья.
Они подошли к банкирской компании, поздоровались. Обе женщины, приехавшие в машине Панютина, поцеловали Марину, как старые подруги.
На площади перед местным Домом культуры стояли шатры: в некоторых что-то продавали, в других были устроены аттракционы — стрельба из пневматических винтовок или бросание ватных мячиков в пустые пивные банки, а в одном стояли детские пластмассовые лошадки, которые покачивались. На одной из лошадок, прижавшись щекой к пластмассовой гриве, спал ребенок лет трех с соской во рту.
За прилавком скучала женщина, продающая билеты на это представление.
— Не желаете ли в скачках поучаствовать? — обратилась она к Марине.
— Меня укачивает, — ответила Лужина и показала на ребенка: — А кто его бросил тут?
— Никто его не бросил, — обиделась женщина-билетер, — это мой жокей. Не дома же его одного оставлять. Он, может, целый год о таком счастье мечтал.
— … Ты услышь меня, — кричал с открытой эстрады Дома культуры цыган, — под окном стою я с гита-ра-а-ара-а-ю-ю!
Спутники исчезли в толпе, и Марина бросилась их искать. Подруг банкира Любу и Виолетту обнаружила быстро в ближайшей пивной палатке. Обе сидели и с умным видом смаковали мутное пиво.
Над стойкой возвышался пожилой мужчина и наполнял очередную кружку — только непонятно для кого.
— Попробуй, — предложила Виолетта, — это местное: называется «Кирьясальское».
— Деревни такой, Кирьясала, давно уже нет, — произнес продавец пива, — даже фундаменты не сохранились, а пиво там будто бы до сих пор варят.
— И кто же такой ушлый? — поинтересовалась Люба.
— Да я, — признался мужчина, — таких специалистов, как я, здесь нет.
— Вас случайно не Васей зовут? — спросила Марина. — Вы из Куйвози?
— Вообще-то я — Петя. А Вася — это мой брат-ренегад, который забросил семейную традицию и варит… даже стыдно сказать, какое пойло.
— Такое плохое у него пиво? — удивилась Люба.
— Вася варит виски, — объяснила Марина, — народ хвалит.
— Какой народ? — возмутился продавец. — Алкаши одни.
— Писатели даже хвалят, — продолжала издеваться Марина.
— Да алкаши они, ваши писатели. Что Хемингуэй, что Ремарк. Вот поэты — совсем другое дело. У нас тут один — у него столько книжек написано! Так даже мой продукт в стихах отметил.
Не пейте, товарищи, водку,
Она вам испортит походку.
Попробуйте пиво от Пети —
Нет лучше напитка на свете.
— Какой у нас поэтический край! — восхитилась Виолетта.
— А то! — кивнул пивовар.
Он наконец закончил наполнять кружку и протянул ее Марине.
— Денег не надо. Это мой вам презент. У красивой женщины все должно быть самое лучшее.
Пришлось из вежливости сделать небольшой глоток, а потом идти дальше с бокалом пива в руке.
Вокруг веселились люди, несмотря на то что цыганский ансамбль сделал небольшой перерыв. Соседей-мужчин видно не было.
Марина рассматривала выставленные на ярмарке товары, приценилась к фермерскому меду, решив перед отъездом купить пару баночек. Потом поинтересовалась, где находится боулинг, и ей показали, но посоветовали туда не ходить, так как сейчас там очень тесно, потому что уже начались соревнования среди любителей сбивать кегли.
Неожиданно она увидела Вадима Каткова. Даже удивилась, потому что только подумала о нем, вспомнив, что популярный рэпер собирался на праздник города, но почему-то не поехал с ними.
А теперь он сам подскочил с гитарой. Сообщил, что хочет принять участие в конкурсе самодеятельности. Признавшись в этом желании, почему-то смутился. Потом увидел бокал с пивом.
— Местное?
Марина протянула ему пиво.
— Возьмите, я все равно его не пью.
Вадим взял бокал, сделал глоток.
— Петя варил! — почему-то сразу догадался он. — Вкусная вещь!
И побежал, держа в одной руке футляр с гитарой, а в другой — бокал с пивом.
Марина проходила вдоль торговых рядов, рассматривая варежки, носки, свитера домашней вязки, китайские спортивные костюмы, валенки и кроссовки «Пума», банки с вареньями и соленьями.
В одной из палаток разливали по емкостям французские духи.
От всего этого становилось легко на душе и весело. А вокруг радовались и смеялись люди.
Вскоре начался смотр местной самодеятельности.
Но сначала на сцене появился глава городской администрации, который начал рассказывать об успехах муниципального образования. Микрофон разносил его голос по площади.
Но Марина не слушала. Она увлеченно стреляла по мишеням в тире и даже попадала иногда.
Потом со сцены к народу обратилась какая-то дама, представившая детскую театральную студию, подготовившую музыкально-поэтическую композицию по стихам местного поэта.
— …Это не только талантливейший поэт нашего времени, — проникновенно произнесла дама, но он еще и большой патриот. Он начал работу над книгой об истории родного края, которую назвал историей Северной Ингрии.
Шум в толпе смолк: очевидно, собравшиеся поняли, о ком идет речь.
— …У этого исследования были и противники, — летел над притихшей толпой голос дамы. — К сожалению, Анатолий Вильямович не закончил свой труд. Он трагически погиб при невыясненных обстоятельствах.
Марина перестала целиться и прислушалась.
Но дама закончила свое выступление. Зазвучал баян, и прозвенел голос ребенка, читающего стихи:
Протока обмелела, но мальки —
Инстинкт жесток, или судьба жестока:
Бросаются на влажные пески,
Им невдомек, что высохла протока.
Так память предков — пусть на волоске,
Влечет туда, где быть должна бы роща.
А там болото, и куда как проще
Вот так же биться рыбой на песке…
[1]
Дети продолжали читать стихи.
