И снова Наташа кивнула, не произнося ни слова.
— И на какой должности?
— Ты что пристала к девушке? — без всякого раздражения поинтересовалась Люба, — спросила бы меня. Наташа работала администратором в депозитарии. Но совсем недолго, потому что даже мой Борис ее с трудом вспомнил.
Она обвела взглядом всех сидящих за столом и предложила:
— А давайте прогуляемся по поселку! Что в четырех стенах сидеть?! Наташа подышит воздухом, придет в себя. Короткая прогулка — до пруда и обратно.
— Можно до Вадика Каткова дойди, — предложила Виолетта.
— Он же уехал, — напомнила Марина.
— Я это знаю. Только вчера проходила вечерком мимо, посмотрела на окна — они зашторены. Только мне показалось, что в доме есть кто-то: тень мелькнула, словно кто-то от окна отскочил резко.
— Тебе не показалось? — спросила Люба и обернулась в сторону входной двери.
— Может, и показалось, но там точно кто-то был.
Все молчали, а потом Наташа шепнула:
— Максим в первую очередь как раз его и подозревал. Вы вспомните, где находился Катков во время убийства Леонида Ивановича. Где угодно, но только не рядом с вами. А потом вдруг появился, когда все уже случилось. А в тот день у него в машине было ружье. Максим сам видел.
— А он московскому следователю об этом сообщил? — встрепенулась Виолетта.
— Какому следователю?
— Никого из Москвы не присылали, — шепнула Наташа. — Максим позвонил туда, чтобы поблагодарить за опытного специалиста, а ему сказали, что местные кадры и сами управятся и никто от них не выезжал для содействия. Потому-то я и не хотела с ним встречаться.
Все молчали, а потом высказалась Люба, считая, что выражает общее мнение:
— Лоханулись мы, девоньки! Левый какой-то мужичонка нас тут терроризировал. А мы-то перед ним прыг-прыг!
— Но местные его знают, — попыталась остановить ее Марина, — участковый ему даже «Ниву» свою предоставил…
— Ну, и что с того, что тут кто-то помнит, что он хороший мент: это ведь когда было? А чем он сейчас занимается — кто знает? На кого теперь работает? Он кому-то из вас свое удостоверение показывал? Нет? Вот то-то. Хотя удостоверение можно любое состряпать — мы в этих корочках все равно ничего не смыслим. Короче, давайте пойдем вроде того что прогуляться, а сами понаблюдаем за домом Каткова.
Все поднялись, включая жену компьютерного гения, хотя Наташа не сразу, а после некоторого раздумья. Прошли через двор, вышли на дорогу. Сначала встали шеренгой, но так они перегородили половину дороги, а потому пошли парами друг за другом.
Люба вела под руку Наташу, а Лужина шла рядом с Виолеттой. Марина подумала, что со стороны это выглядит немного смешно, потому что четыре идущих в одном темпе женщины явно преследуют какую-то цель. А какая может быть цель у праздно шатающихся бездельниц, когда поблизости ни одного бутика или приличного ресторана? У них ни сумочек, ни пакетов с продуктами, а потому Наташа, например, явно не знает, куда девать руки, — держится за Любу, хотя ступает вполне уверенно. Зря, конечно, они решили идти к дому Каткова. Хотя кто так решил? Люба это придумала, а остальные безропотно согласились.
Почему вдруг ей надо было всех выпроводить из дома — не потому ли, что возникла ситуация с бутылкой? И для чего эту бутылку забрал Кудеяров? Неужели он решил, что кто-то подбросил Лужиным отравленный виски?
Марина посмотрела на Виолетту, но та молчала, очевидно, тоже размышляя о чем-то. Лужина замедлила шаг, чтобы идущая перед ними парочка отошла на несколько шагов, и посмотрела на спутницу.
— Борис Гуревич — достойная замена Панютину на посту председателя правления?
— Борька-то? — переспросила Виолетта, словно не поняла сразу, о ком идет речь. — Специалист он хороший, но по жизни — подкаблучник. Что Любка ему прикажет, то он и делает. Скажет ему: «Прыгай в окошко!» — он и сиганет не раздумывая.
— Любит ее, вероятно.
— А как же без этого?
Обсуждать личную жизнь знакомых — не самое достойное занятие, конечно, но Марине очень хотелось узнать, что за человек Люба, могла ли эта женщина организовать преступление. Мысль об этом пришла ей сегодня внезапно и не показалась такой уж неправдоподобной. Люба — женщина волевая, активная, битая жизнью, прошедшая через многое. Ей под пятьдесят, но выглядит она прекрасно, жизнь ее размеренна и скучна, а потому ей наверняка хочется изменить ее. Но для этого вряд ли стоит убивать кого-то.
— Вон дом Каткова, — показала Виолетта на красный кирпичный забор, за которым виднелась черепичная крыша.
— Как ты смогла отсюда разглядеть окна? — удивилась Лужина.
— Отсюда не видно, — согласилась Виолетта, — сейчас пройдем немного, обернемся и посмотрим.
Дорога и в самом деле поднималась наверх, и очень скоро можно было увидеть не только крышу, но и окна второго этажа. Идущие впереди Наташа и Люба остановились. А к ним уже спешила Варвара Петровна.
— Главная местная сплетница, — негромко произнесла Виолетта.
— Я уже имела счастье познакомиться с ней, — негромко ответила Лужина.
Разглядывать чужой дом в ее присутствии никто не стал, тем более что местная жительница уже завела разговор:
— Николай-то здесь при чем? — возмущалась Варвара Петровна и объяснила подошедшим: — Колю арестовали. Говорят, что это он Хепонена зарезал. А ведь я сразу сказала, кто убийца. А им бы хватать всех подряд, лишь бы не искать настоящего преступника.
Она махнула рукой и только после этого поздоровалась с Мариной и Виолеттой:
— Здравствуйте, девушки. Вы уже в курсе?
Марина кивнула, а Виолетта демонстративно отвернулась и стала смотреть на дом Каткова.
— Завтра Панютина хоронят, — доложила Люба и посмотрела пристально на Варвару Петровну, — а Вадик уехал на гастроли.
— Кто уехал? — растерялась Варвара Петровна, — певец этот? Так я вчера его в лесу видела.
— Не могли вы его видеть. Вы-то что там сами делали?
— Так я туда и не ходила. Я к окну подошла — не помню уж зачем, оно у меня как раз на лес выходит. Глянула, а певец за соснами шлындрает. Думала, грибы ищет, а потом думаю, какие сейчас грибы? А он раз-раз и быстро так скрылся.
— Куда он мог пойти? — удивилась Люба. — Если, конечно, это был Вадик.
— Я откуда знаю куда? Но он был точно. На нем куртка такая с пятнами для маскировки. Но он быстро так по тропинке шел. Там же тропинка есть — прямиком к станции выходит, а потом и до карьера дойти можно.
— Во сколько это было? — спросила Марина.
— Вечером, часов в восемь или в девять — еще светло было, потому-то я разглядела хорошенько. В куртке он этой, а в руках у него то ли чемодан, то ли баул. Нет, у него футляр был, точно, в которых ружья носят. Я только сейчас это поняла. А вчера гадала, что это он по лесу тащит?
