Вавилов вглядывается в пасущиеся стада овец и коз; в ослов, происхождение коих из Эфиопии твердо установлено. Среди домашних животных тоже преобладают темные масти.
А чернокожие караванщики, как и всё коренное население Эфиопии!
Антропологи утверждали, что человек впервые появился именно здесь, в Восточной Африке, отсюда расселился по Земле.
В центрах происхождения господствуют доминантные признаки – это общий закон!
Точности ради следует сказать, что такая мысль возникла у Вавилова, когда он еще только обдумывал путешествие в Эфиопию. 6 января, перед выездом из Марселя, он писал Елене Ивановне: «Голова моя заполнена сейчас одной правильностью, к[отор]ую как будто бы удалось схватить. Я понял существо географической] правильности в распределении ген. Конечно, началось с культ[урных] растений, но суть вполне применима и к человеку.
Эфиопия – центр доминантных ген, и к северу идет изоляция рецессивов. Это проходит замечательно просто и до черта ясно. В сути я не сомневаюсь. Но нужно еще с миллион фактов. Это одно стоит поездки. Грубо говоря, в Эфиопии, в неграх скрыты гены всей Европы. Фиолетов[о]зерн[ые] и чер[ные] пшеницы Абиссинии закрыли гены Севера, к[отор]ые вышли на простор севера, где господствует дисперсия. Отсюда на очереди гибель скрещиваний, которые надо сделать».
Миллион фактов, подтвердивших эту гипотезу, дала Эфиопия. Едва завершив экспедицию, на борту парохода в Европу, преодолевая морскую болезнь, он написал и отослал в Ленинград статью «Географические закономерности в распределении генов культурных растений»
[371] для «Трудов по прикладной ботанике, генетике и селекции».
7.
Эритрея – колония Италии, но географически это продолжение Эфиопии. Только дороги здесь иные. Удобные шоссейные трассы напомнили Вавилову, что еще предки итальянцев, римляне, были первоклассными строителями дорог.
В Эритрее есть и почтовая связь. Николай Иванович пишет открытки в Ленинград, извещая, что жив, здоров и уже вышел из Эфиопии.
Через оазисы с дикой финиковой пальмой, через рощи дикой маслины, через плантации кофейного и дынного деревьев, минуя фруктовые сады, Вавилов направился в столицу Эритреи Асмару. Это современный, вполне европейский город. Первая забота – отправить добытый материал.
8 апреля 1927 г., В.Е.Писареву: «Имею честь доложить Вашему превосходительству, что третьего дня мною окончена отправка материалов экспедиции из Абиссинии. 4 дня и ночи писал без конца, онемели руки от подписывания (830 бланков таможеннику по 7 на посылку и другие). Отправил 59 посылок, до этого послал из Аддис-Абебы, из Джибути и Бери-Дауа 61 посылку, итого 120 из Воет [очной] Африки. Да еще в Эритрее соберу. В Эритрее нашел много дополнений. Например, ячмени групп mocralepus совершенно эндемичны для В. Африки. Вчера губернатор устроил специальный] ужин для “советского” профессора. Пришлось надевать фрак»
[372].
На ужине у губернатора Вавилов познакомился с директором Департамента земледелия Эритреи доктором Венидиктисом. Тут же составили план совместного путешествия по земледельческим районам.
По природным условиям Эритрея разнообразнее внутренней Эфиопии. К северу – к границе с Суданом – резко уменьшается количество осадков. Монотонная саванна разнообразится гигантскими баобабами.
Культурная флора горной Эритреи дополняет эфиопскую, но здесь сильно влияние Европы. Фруктовые деревья, мягкая пшеница – культуры заимствованные. Красный перец, ставший в Северной Эфиопии обменной валютой, завезен португальцами, вторгшимися в Эритрею и Северную Эфиопию в XV веке. Но в основном культура Эфиопии и Эритрея оригинальна.
«Хотя современные историки и археологи склонны считать абиссинскую культуру заимствованной, вторичной, изучение видового и сортового состава культурных растений и агротехники свидетельствует обратное. Наличие родовых эндемов, как тэфф, нут, абиссинский банан-энцете, вид горчицы-капусты Brassica corenata, совершенно оригинальные виды пшеницы <…> – всё это при сравнительном изучении неизбежно и логически приводит к признанию горного абиссинского очага самостоятельным, заслуживающим выделения. Своеобразный скот, овцы и козы, оригинальный плуг с длинным грядилем, самобытный набор орудий, сохранившаяся мотыжная культура, весь обиход, приготовление спиртных напитков, наконец, пища, лекарственные растения <…> – всё это определенно доказывает значительную автономию абиссинского очага»
[373].
На пароходе в Европу Вавилов подчищал долги по переписке.
22 апреля 1927 г., Г.К.Сухановой (Флаксерман): «Все Ваши письма получил, но главным образом в Асмаре (Эритрее). В Абиссинии 2 месяца был вне достижения. Потому Вы не сердитесь. Авантюра африканская удалась полностью. Вашингтон и Париж, очевидно, что-то сделали. Что, мне не совсем ясно, но действие каких-то сил было заметно. <…> Дважды Его Величество интересовался знать, за морем житьё не худо ль, в свете есть какое чудо»
[374].
Через несколько дней, уже в Неаполе, Вавилов подводил итоги экспедиции.
25 апреля, Хэрри Харлану: «Благодаря Вильморенам, Французской академии наук, а также Вам я получил разрешение поехать в Абиссинию. Сегодня я приехал из Африки. Я был в районе Харара, Аддис-Абебы, Анкабера, Фичи, Абаи (Голубой Нил), Цаны, Гондера, Адуа, Асмары. Из Асмары я совершал путешествия в разные области Эритреи. Всего я был в Восточной Африке 3 месяца. Я очень счастлив, что мне немного удалось повидать горную Восточную Африку, поскольку по вопросу, наиболее меня интересующему теперь – происхождение культурных растений, – я собрал много фактов. <…> К сожалению, я не смог попасть ни в Египет, ни в Судан. Несмотря на множество рекомендательных писем, мне не разрешили въехать в эти страны как русскому подданному. Что очень жаль. Это было так для меня необходимо для понимания Средиземноморского центра происхождения культурных растений. Все эти дурацкие препятствия заняли много моего времени. Путешествовать по Абиссинии было не очень приятно, но интересно. Рас Тафари был очень добр ко мне, и мы разговаривали о Вас. Теперь я остановлюсь на несколько недель в Италии, после чего поеду в Испанию»
[375].
Снова Италия
1
Из Эфиопии Вавилов возвращался с чувством победителя, но торжествовать времени не было. В Рим он едва успел к Международному съезду по сельскому хозяйству, на котором обещал выступить с докладом о центрах происхождения.
