Но целиком принять то, что творилось вокруг, ему было трудно, в чем он тут же и признавался: «Я должен совершенно откровенно сказать, что многие из жестких методов раскулачивания деревни в процессе проведения коллективизации на месте весьма нелегко усваиваются мною, и я лично не нашел бы в себе достаточно твердости для проведения их в качестве оперативного организатора».
Признав «ошибки», он все же настаивал на том, что «ни у кого нет и не может быть оснований для того, чтобы отнять у меня звание советского работника безо всяких кавычек».
Но ведь кавычки поставил не оппортунист Жорес! Их поставил Сталин! Каяться по-партийному Александр Чаянов не умел.
21 июня 1930 года он был арестован.
Были арестованы другие ведущие экономисты-аграрники: Кондратьев, Макаров, Маслов, ряд других.
Истоки американской культуры
1.
22 июля 1930 года Н.И.Вавилов направил большое инструктивное письмо всем сотрудникам ВИРа в связи с тем, что срочно, по поручению Наркомата земледелия СССР, отбывал за океан.
В чем состояло поручение наркома, в письме не говорилось. Вероятно, Николаю Ивановичу было неприятно даже упоминать о том, что его вдруг посылают главой советской делегации на экономический форум.
Очевидно, приглашение на конференцию было получено заблаговременно, Политбюро (такие вопросы решались только на высшем партийном уровне!) сочло политически полезным в ней участвовать. А когда пришло время формировать делегацию, экономисты-аграрники с международной репутацией либо уже томились на Лубянке, либо вот-вот должны были туда угодить. В делегацию спешно включили тех, кто оказался под рукой: Г.С.Гордеев, А.И.Гайстер, Л.Н.Крицман, Н.Н.Анисимов. Все четверо – аграрники-марксисты, все стояли на правильных партийных позициях, были правильного происхождения. Но в науке они ничем себя не проявили, международных контактов не имели, их никто не знал. Пришлось поставить во главе президента ВАСХНИЛ, хотя и далекого от экономической науки, но широко известного в ученом мире.
Почему он согласился?
В директивном письме сотрудникам ВИРа это объяснено. Он писал, что условием поездки поставил ознакомление с субтропическими земледельческими районами США и, если удастся, Мексики и некоторых стран Центральной и Южной Америки. Так что он уезжал всерьез и надолго – потому и должен был оставить инструкцию.
Если вспомнить, что ВАСХНИЛтолько что была создана, в ближайшие месяцы предстояло развернуть сеть ее институтов, решая по ходу массу вопросов, то можно понять, что отпускать президента ВАСХНИЛна длительный срок никак не входило в планы Я.А.Яковлева.
Между ними должен был произойти непростой для обоих разговор. Николай Иванович должен был объяснить то, что раньше объяснял Горбунову: для него наука важнее должности. Если директорство и президентство мешают осуществлять научные замыслы, он готов от них отказаться. На форум по экономике он может поехать лишь при условии, что у него будет возможность провести давно задуманную экспедицию по южным штатам и Мексике. Яковлев вынужден был согласиться.
2.
Между СССР и США все еще не было дипломатических отношений, визы надо было запрашивать в одной из европейских стран. Первая остановка – Берлин.
Приглашение на Конференцию в посольстве США не производит ни малейшего впечатления. Есть указание – «красных» в страну не пускать, остальное их не касается. Всё как в 1921 году, когда Вавилов и Ячевский были приглашены на съезд по болезням растений, но во въездных визах им отказали. В Америке часто правая рука не знает, что делает левая.
Пришлось пойти на обострение, хотя это не в характере Николая Ивановича.
О дальнейшем можно узнать из письма профессора АР.Мэнна, директора сельскохозяйственного колледжа Корнельского университета, от 10 сентября 1930 года: «Уважаемый доктор Вавилов. Пишу Вам, чтобы подтвердить получение письма, подписанного Вами и другими членами делегации из Советской России в адрес Международной конференции экономистов сельского хозяйства, где Вы просите обратить внимание на препятствия, с которыми столкнулась Ваша делегация при получении виз в Берлине и нью-йоркском порту. Ответственные здесь за протокол лица были очень обеспокоены этими трудностями и приложили все усилия, чтобы организовать Ваш въезд в Берлин, так и в Нью-Йорк, как только до нас дошла весть о трудностях, с которыми встретились члены Вашей делегации. Могу только выразить глубокое сожаление в связи с причиненными Вашей делегации неудобствами»
[475].
Письмо больше похоже на вежливую отписку, нежели на искреннее извинение, но кое-какой свет на происшедшее проливает.
Визы получены.
Вавилов отправляет членов делегации за океан, а сам отплывает в Англию. Выступает с докладами на двух международных съездах – ботаническом и садоводства. Затем на пароходе «France» пересекает Атлантику. По пути, как обычно, делится впечатлениями и планами.
14 августа 1930 гна пароходе «France», Е.И.Барулиной”. «Вчера день весь качало, и, не переставая, пролежал. Сегодня с утра тише. Прочитал роман Wells [Уэллса] о будущей войне с Россией. Вздор изрядный. Но for practica [для практики в английском языке]. А теперь буду готовиться и к Америке, чтобы изъять побольше. Особого пылу к путешествию не имею на сей раз. Надо самим работать. Но раз уже дошло дело до Америки, надо увезти, что нам надо. Задание: узнать душу Вашингтона и американские субтропики <…>.
От Англии в голове пока муть: страна диковинная и силищи большой, но пути не видать. Паразитарное состояние приходит к логическому концу, надо трансформироваться. Садовый съезд – бесплодное и глупое занятие. Кому, для чего – непонятно. Народ из 50 стран, в орденах, мундирах. Мой доклад, вероятно, был одним из самых содержательных, хотя я и дилетант в сих делах
[476]. Ботанический съезд много интереснее, но суть его я по резюме усвоил. В общем, надо за дело, свое, большое, и через 5—10 лет мы сделаемся державой, к[отор]ую надо признать. Да это и неважно, а сделаем то, что знание мировое на mm продвинет. Мы, право, знаем, что делать.
Еще подучусь немного. А главное, писать, подытоживать и вести корабль к дальним еще берегам. У Baur’a [Баура] и в Мертоне много любопытного <…>. Ваш быстро, ловко делает большие дела и понял, как никто, идею центров. Едет в Ю. Америку собирать материал.
Голова моя еще шумит от вчерашней качки. Еще 4½ дня пути».
Чтобы понять сказанное об Англии, надо помнить, что предшествовавший 1929 год был годом «великого перелома» не только в советской России. Финансовый крах на нью-йоркской бирже вызвал цепную реакцию. Разорялись недавно еще процветавшие фирмы, миллионы рабочих теряли работу, оставались без средств к существованию. Положение
