«Вопрос несомненно таков, что он должен быть изложен в первую очередь лично Вам. С одной стороны, потому, что он заключает в себе безграничные возможности прогресса. А с другой стороны, для суждения о нем необходима Ваша дальновидность и Ваше уменье реалистически применять диалектическую мысль»
[698].
Чего было больше в этом генетическом гении – энергии и энтузиазма или детской наивности? Зачем он полез в воду, не зная броду? На всякого мудреца довольно простоты.
По мнению В.В.Бабкова, прежде чем обратиться к Сталину, Мёллер советовался с директором Медико-генетического института С.Г.Левитом. Они были друзьями с тех пор, когда Левит стажировался у него в Техасе. Герман Германович высоко ценил «сверкающий интеллект» молодого коллеги и вполне ему доверял. Тот ему будто бы и посоветовал «идти на самый верх»
[699].
В русском языке Мёллер был нетверд, кто-то должен был ему помочь написать или перевести с английского письмо к вождю. Вероятнее всего, помог Левит. При особом внимании секретных служб к Мёллеру его контакты с Левитом наверняка отслеживались. Письмо и книга Мёллера были посланы вождю в мае 1936 года. Ответа он не получил. Не был ли косвенным ответом каскад нападок, вскоре обрушившийся на Левита?
Р.Л.Берг (с сарказмом): «Власти отнеслись к его проекту улучшить человечество крайне отрицательно. Понять их нетрудно. <…> Они уничтожали пережитки капитализма в сознании людей. Всё это и есть создание человека нового типа. Коллективный труд по принципу наследования приобретенных в течение жизни признаков порождает коллективную совесть, коллективное сознание, групповую волю, всеобщий энтузиазм. А тут Мёллер с его генами и банками замороженной спермы лучших представителей рода человеческого!»
[700]
3.
В мае 1934 года Наркомат земледелия подготовил проект решения Совнаркома о реорганизации ВАСХНИЛ. Я.А. Яковлев уже был заведующим Сельскохозяйственным отделом ЦК партии (значительное повышение в большевистской табели о рангах), наркомом стал его заместитель М.АЧернов. Предусматривались изменения в структуре академии, учреждалось звание академика ВАСХНИЛ(через год оно будет присвоено двадцати известным ученым, среди них Н.И.Вавилову, Н.К.Кольцову, А.С.Серебровскому, М.М. и Б.М. Завадовским, Г.К.Мейстеру, П.И.Лисицыну, П.Н.Константинову, Т.Д.Лысенко…). К подготовке постановления президента ВАСХНИЛне привлекли, ему лишь послали готовый проект – для ознакомления. Вавилов телеграфировал Чернову:
«Считая совершенно правильными намеченные организационные изменения Академии, полагаю первой вводной части необходимы исправления тчк По сортосмене Академией развернуто широкое планомерное сортоиспытание [на] основе которого приводятся все практические мероприятия размещению семеноводства тчк Первоначальный проект районирования опубликован в конце 1931 тчк Работы удобрениям сортам проводились непосредственно в совхозах колхозах тчк <…> Проведены большие работы селекции севере выведен сорт новинка на базе работ Полярной станции идет развитие совхозов крайнего севера тчк Эти три года советской агрономической наукой сделаны крупнейшие мирового значения достижения [по] практическим вопросам селекции управления растением племенному животноводству агропочвоведению давшим новую основу государственным мероприятиям тчк Этого нельзя не указать постановлении тчк Нельзя ответственность за производство [за] оперативную работу семеноводству животноводству возлагать научную систему» (курсив мой. – С.Р.).
Эта телеграмма, в особенности ее последняя фраза позволяет понять, для чего была затеяна реорганизация ВАСХНИЛ.
Сплошная коллективизация привела к развалу сельского хозяйства в стране. Наркомат земледелия повинен в том не был, но не винить же руководство партии Ленина-Сталина! Козлом отпущения сделали сельскохозакадемию, переложив на нее ответственность за производственные провалы.
Академик Вавилов был смещен с поста президента ВАСХНИЛ, вернее, перемещен на пост одного из трех вице-президентов. Президентом поставили замнаркома земледелия А.И.Муралова.
В переписке Вавилова я не нашел намеков на то, что он был уязвлен этим понижением. Скорее, испытал облегчение: с плеч была снята часть огромного груза.
Однако другую пакость Николай Иванович воспринял очень болезненно.
В августе 1934 года было принято решение о праздновании тройного юбилея: 10-летия ВИРа, 40-летия Бюро по прикладной ботанике и 25-летия научной деятельности Н.И.Вавилова. Планировался отнюдь не всенародный праздник вроде мичуринского.
«Устремления дирекции, так же как и парткома Института, были устроить юбилей возможно скромнее, использовавши его для подытоживания его результатов и освещения задач предстоящей большой работы с поручением докладов наиболее крупным работникам. Была подготовлена выставка работ, мобилизована вся периферия Института, намечена конференция бывших многочисленных аспирантов. При этом всё было намечено в жесткие сроки, чтобы не отнимать времени и в то же время поднять энтузиазм работников, стимулирующий их к дальнейшей, еще более активной работе»
[701].
Проведение торжеств было запланировано на декабрь. Убийство Кирова отодвинуло его на февраль 1935-го. Дата приближалась, приглашения по всей стране и иностранным гостям были разосланы. Восемьдесят человек уже приехали в Ленинград, многие были в пути.
И вдруг, за четыре дня до намеченной даты, – гром среди ясного неба: «отложить» празднование «до времени окончания посевной кампании».
Предлог был надуманный, ибо посевная кампания начиналась значительно позже и с намеченными торжествами не пересекалась.
«Внезапная отмена юбилея, когда уже весь Институт принял праздничный вид, произвела на большой коллектив Института, в том числе и на партийный коллектив, удручающее впечатление, как бы выражения вотума недоверия, несмотря на огромную, на некоторых участках буквально героическую работу»
[702].
Как после этого смотреть в глаза сотрудникам, которые с радостью готовили доклады, экспонаты для выставки и теперь ходили как в воду опущенные… У себя в кабинете Вавилов перебирал письма и телеграммы от тех, кто, слава Богу, не мог приехать и прислал поздравления.
«Вам удалось благодаря Вашей совершенно выдающейся деятельности заслужить признание биологов всего мира, что Вам должно приносить большое удовлетворение и что будет служить стимулом для Вашей дальнейшей деятельности». Так писал один из основоположников генетики Эрих Чермак.
