Здесь же велись работы по освоению культуры чая и цитрусовых: лимона, мандарина, апельсина, грейпфрута. В России это были заморские деликатесы, подавляющее большинство населения их никогда не видело. Вавилов считал, что страну можно избавить от импорта и этих культур.
В те же годы Вавилов работал над многотомным трудом, который должен был стать «синтезом конкретных знаний о мировых сортовых ресурсах важнейших культурных растений как основы практической селекции в целях повышения количества и качества сельскохозяйственной продукции применительно к различным условиям».
Он успел закончить два тома этого гигантского труда. Первый том – как бы вводный. В нем впервые в мировой литературе излагались основные принципы агроэкологической классификации культурных растений, весь «глобус» был рассмотрен под углом зрения селекционера-агронома. Второй том Вавилов посвятил своей излюбленной культуре – пшенице.
2.
А в «Яровизации» одна сенсация появлялась за другой. Тут и переделка пленчатого ячменя в голозерный, и «вегетативные гибриды», и выведение сортов за один год. Лысенко продолжал ставить рекорды, но каждое его новое положение проверялось сотрудниками Вавилова – либо в Институте растениеводства, либо в Институте генетики. И – не подтверждалось.
Бывали здесь и свои трагикомедии.
Лысенко давно уже объявил законы Менделя несуществующими и поручил своей сотруднице Н.И.Ермолаевой опровергнуть их на опыте, что она и сделала. Торжествуя победу над законами Менделя, она писала в статье, опубликованной в журнале «Яровизация», что «сроки, масштабы, а главное, результаты, предусматриваемые теорией менделизма, непригодны для нашей советской действительности»
[759].
Дабы придать опровержению «антисоветских» законов Менделя как можно более громкое звучание, Лысенко в том же номере «Яровизации» напечатал «философскую» статью И.Презента «О лженаучных теориях в генетике»
[760], а в следующем номере – статью математика и философа-марксиста Э.Кольмана «Извращения математики на службе менделизма»
[761]. Кольман раскритиковал работу сотрудника Института генетики Т.К.Енина «Менделизм в селекции гороха», которая была представлена А.А.Сапегиным и напечатана в журнале, выходившем под редакцией Н.И.Вавилова
[762].
Парадокс состоял в том, что, не в пример другим опытам лысенковцев, «гороховые» опыты Ермолаевой были поставлены чисто, в большом масштабе. Полученные ею данные в основном совпадали с данными Енина, хотя выводы были противоположные.
А.С.Серебровский привлек в качестве третейского судьи академика А.Н.Колмогорова, крупнейшего математика, лучшего в СССР и, может быть, в мире знатока теории вероятностей. Проанализировав данные Ермолаевой, Колмогоров установил, что они полностью укладываются в основное правило Менделя. В его статье под названием «Об одном новом подтверждении законов Менделя» говорилось:
«Статистический анализ уклонений от отношения 3:1 дает новый, более тонкий и исчерпывающий способ проверки менделевских представлений о расщеплении признаков. Задачей настоящей заметки является указание наиболее рациональных, по мнению автора, методов такой проверки и их иллюстрация на материале работы Н.И.Ермолаевой. Материал этот, вопреки мнению самой Н.И.Ермолаевой, оказывается блестящим новым подтверждением законов Менделя»
[763].
Хотя на административной лестнице в биологической науке Лысенко уже стоял на верхней ступени (достиг верховной власти), положение его оставалось шатким.
Выскакивая с новыми предложениями и требуя их скорейшего внедрения в практику, страстно защищая их от неизбежной в таких случаях критики, Лысенко отрезал себе пути к отступлению. Он не испытывал природу, а навязывал ей свои представления. Но умозаключения, не опирающиеся на факты, в науке стоят мало. Лысенко вынужден был хвататься за любой факт, за любой самый подозрительный в смысле методической безупречности опыт, чтобы подтвердить свои фантазии…
Генетики это отлично понимали, и Лысенко знал, что они это понимают. Спасение было в одном: опираясь на силу сталинского режима, запугивать оппонентов и устранять с дороги тех, кого не удавалось запугать.
В 1937 году Наркомат земледелия поручил ВИРу в короткий срок составить проект государственной системы семеноводства. Для практики сельского хозяйства не было более насущной задачи, ибо с начала коллективизации, когда была ликвидирована талановская Госсемкультура, семеноводство в стране было крайне запутано.
Вавилов организовал и возглавил комиссию из лучших специалистов, подготовил Докладную записку, но она залегла на много месяцев в столе у наркома.
А затем… затем было решено создать новую комиссию – во главе с Лысенко.
Когда Лысенко представил свой проект, оба были опубликованы «для широкого обсуждения», результат которого был заранее известен.
Сопоставление двух проектов ясно показывало, какая пропасть разделяет два лагеря биологической науки.
Комиссия Вавилова предлагала простую и ясную систему семеноводства, давно апробированную и показавшую свою жизнеспособность.
По этой системе первый этап размножения сортовых семян проводила селекционная станция, на которой выведен данный сорт. Она должна ежегодно выращивать супер-элиту – семенной материал высочайшего качества и чистоты.
Выбраковав из полученного урожая все замеченные уклонения от стандарта, станция либо семеноводческий совхоз под ее контролем выращивает элиту.
Элитные семена поступают в семеноводческие совхозы первой генерации, урожай первой генерации поступает в хозяйства второй генерации, и так до тех пор, пока семена будут размножены в нужном количестве для обеспечения всех хозяйств, возделывающих данный сорт. Подсчеты показывали, что в большинстве случаев достаточно трех генераций. На каждом этапе должна вестись выбраковка уклонений от стандарта, дабы качество сорта не ухудшалось в процессе размножения.
Так как, вопреки предостережениям генетиков, во многих семеноводческих хозяйствах проводились инициированные Лысенко внутрисортовые скрещивания, в проекте Вавилова предлагалось строго изолировать участки, выделяемые под эти опыты, дабы не портить чистосортный семенной материал. Чистота его на всех этапах размножения должна была быть не ниже 99,5 процента.
Схема Вавилова во многом повторяла схему Госсемкультуры Лисицына и Таланова, переориентированную на колхозно-совхозную систему.
