Она и станет его главным научным трудом.
Чахотка исподволь подтачивала силы, в 1888 году пятидесятилетний Лев Мечников скончался. В прочувствованном слове над могилой друга Элизе Реклю сказал: «Смерть не полагает конца его предприятиям и стремлениям. Он живёт в памяти своих друзей, а его идеи живут в жизни потомков».
В год смерти Льва Мечникова Николай Вавилов был младенцем. Но почти через 30 лет Лев Ильич ожил в его вступительной лекции на Саратовских курсах. Вавилов вдохновенно рассказывал о книге Мечникова, в которой проводилась идея о трех периодах развития человечества и его культуры.
Первым, в представлении Мечникова, был речной период, когда на берегах великих рек процветали земледельческие цивилизации древности: Месопотамская, Египетская, Китайская, Индийская… Второй период он назвал средиземноморским: отдельные изолированные цивилизации вступили в контакт друг с другом, что наиболее характерно для стран Средиземного моря. Третий, океанический период, начался с открытия Америки и налаживания регулярных связей Европы с Индией и Китаем; он, по мнению Вавилова, был далек от завершения.
Николай Иванович полностью солидаризировался с взглядами Льва Мечникова.
Через несколько лет он выступит с их пересмотром: дополнит три периода четвертым, наиболее древним, который в системе Мечникова следовало бы поставить первее первого. Вавилов еще не подозревал, насколько существенны будут его коррективы, но с уверенностью говорил, что «ботаник может поправить историка и археолога».
«Культура поля идет всегда рука об руку с культурой человека» – такова основная идея его программной лекции. Древние земледельческие цивилизации, изолированные друг от друга, могли вводить в культуру те растения, которые имелись в местах их обитания. Великие цивилизации доколумбовой Америки не знали пшеницы. Древние инки, майя, ацтеки, достигшие изумительных высот культуры до прихода европейцев, не ведали вкуса простого пшеничного хлеба! Точно так же обитатели Старого Света не имели понятия о картофеле, табаке, томатах, подсолнухе, кукурузе.
Человечество вступило в такой период, когда пшеница стала господствующей культурой Североамериканского континента, а картофель широко возделывается в Европе. Но Вавилов убежден, что процесс переселения сельскохозяйственных культур только начинается и идет стихийно. Никто еще не доказал, что в таком-то районе наиболее рационально выращивать такие-то растения. Более того, никто еще не выявил, какими растительными ресурсами реально владеет человечество. «Но и теперь ясно, что через 100–200 лет настоящий состав культурной флоры многих стран изменится существенным образом».
Чтобы это могло произойти, нужна всемирная перепись сортов культурных растений. Не только родов и видов, но сортов! Надо собрать сорта со всего света. И хранить не засушенными в гербарных шкафах, а живыми, ежегодно высеваемыми, с тем чтобы всесторонне исследовать реальную ценность каждого сорта.
Такова задача, которую Вавилов сформулировал в сентябре 1917 года в своей вступительной лекции на Саратовских курсах. Она стала программой работы всего исследовательского коллектива, который он создаст и возглавит. Сегодня, через сто лет, она остается программой научных учреждений многих стран мира.
4.
Он поднимался на кафедру всегда энергично, как-то весело.
Развешивал карты и образцы растений, клал стопку книг – и перед слушателями открывался мир далеких странствий и глубоких закономерностей жизни. Ограничиваться азами, элементарными истинами? С первых занятий на Высших Голицынских курсах он отверг такую «методику». Но тогда ему не удавалось доходчиво объяснять новейшие научные идеи. А теперь стало удаваться! Может быть, потому, что тогда он растолковывал чужие идеи, а теперь – свои?
В начале 1918-го Саратовские высшие сельскохозяйственные курсы были преобразованы в Институт, в конце года Институт стал факультетом Саратовского университета.
Преподаватель Вавилов становится профессором. Обстановка его жизни и работы от этого не меняется, а то, что происходит в стране, меняет ее к худшему.
Семнадцатый, восемнадцатый, девятнадцатый, двадцатый годы. Гражданская война, разруха, голод. Зарплату то и дело задерживают, а когда выдают, то оказывается, что на нее нечего купить: галопирующая инфляция превращает заработанное в бумажную труху. По железнодорожным артериям, забитым переполненными составами, смертоносным ядом струится тифозная инфекция. Вавилов то и дело окунается в эту душную, отравленную атмосферу: ему часто надо бывать в Москве по делам кафедры и по семейным делам, которые то и дело взрываются неурядицами. Отец твердо решает бежать из Совдепии, мать так же твердо решает остаться с детьми. Брат Сергей на фронте, пишет нерегулярно. В феврале 1918 года он попал к немцам в плен. К невероятному счастью для него, пленивший его офицер оказался физиком. Они проспорили ночь о новой теории света Макса Планка, а утром немецкий офицер не заметил, как пленник исчез из-под стражи – не исключено, что сам и устроил побег. Об этом стало известно позднее, а пока редкие письма Сергея держат семью в напряжении.
Жена Николая Екатерина Вавилова-Сахарова увлечена идеями сельскохозяйственной кооперации. Ее брошюра «Кооперативное хозяйство в Англии» высоко оценена коллегами, она работает в редакции журнала «Кооперативная жизнь», почти в каждом номере, то есть каждые две недели, публикует обзоры «Из заграничной кооперативной печати». Она также инструктор по просвещению в подмосковном Союзе молочных товариществ. И еще она активно трудится в Обществе сближения с Англией.
Общество было основано в 1915 году. В правление вошли трое Вавиловых – Николай, Екатерина и Иван Ильич. Но наиболее активно в нем работала Катя. Она общается с руководителями и активистами общества, такими как вернувшийся из 40-летней эмиграции князь Петр Кропоткин – неисправимый анархист и сторонник сближения с Англией. Она полемизирует с религиозным философом Николаем Бердяевым, который будет выслан на «философском пароходе» в 1922 году. Контактирует с лидерами партии народной свободы (кадетов) Ф.Ф.Кокошкиным и А.И.Шингаревым – до их страшной гибели в январе 1918 года, когда их растерзает в тюремной больнице ворвавшаяся матросня. Была ли то самодеятельность перепившихся матросов, или бессудная расправа с «врагами революции» была закулисно организована ВЧК, не выяснено до сих пор.
При всех потрясениях и невзгодах Екатерина Николаевна жила полной жизнью. Какие бы бесчинства ни творились вокруг, она знала одно: будущее России – в кооперации. Она принесет процветание крестьянам, а значит, и всей стране. В пропаганде кооперативного движения она нашла свое призвание. Бросить всё это и ехать «в глушь, в Саратов» она не хотела. Похоже, что муж не сильно ее уговаривал.
У большевиков, захвативших власть, свои виды на кооперацию, иные, чем у лидеров движения. Журнал «Кооперативная жизнь» закрыли уже в конце 1917 года. Через год его удалось возобновить, но он стал выходить под бдительным присмотром властей. Жить ему осталось полгода. За это время в нем появится только одна статья Е.Н.Вавиловой-Сахаровой
[92].
