Вскоре рядом появляется Макс. Как всегда с вальяжной улыбочкой. Ненужные эмоции убраны, посажены на цепь. Снаружи только то, что он хочет показать.
— Макс, ты представляешь, кто сегодня соизволил появиться? — с наигранным изумлением обращается к нему Абаева.
— Мы уже здоровались, — Градов улыбается мне. На дне взгляда притаилась ярость, гнев, обещание стереть в порошок, а на поверхности лишь дружеская улыбка.
Механически отвечаю ему тем же.
Черт, как же мы с ним похожи! Идеальная пара, мать его!
Карина жадно наблюдает за нами, но видимо, не находит ничего интересного, недовольно поджимает губы, чуть хмурится. Все это лишь на долю секунды, затем опять улыбка на миллион.
Вечер идёт своим чередом. За нашим столом шумно, весело. Я активно делаю вид, что в восторге от встречи, на самом деле мечтая сбежать.
Каринка сидит через два человека от меня, Градов напротив.
То и дело чувствую на себе его изучающий мрачный взгляд. Но стоит мне только подловить его за этим занятием, как он тут же отворачивается. Злюсь. Сколько можно? Чего он хочет добиться?
Мне настойчиво предлагают выпить. Шампанское бежит рекой. Бармен только успевает подносить дорогие бутылки. Все навеселе, а у меня за весь вечер во рту ни капли спиртного. Полный бокал так и стоит на столе. Я беру его только чтобы звонко чокнуться с остальными за здоровье именинницы, поднести к губам, а потом поставить на место.
Тайком смотрю на часы. Мне кажется, я уже засиделась в этой удушающей обстановке, хотя прошло меньше часа. Хочу домой. Устала поддерживать фальшивую улыбку, нарочито заставляя глаза сиять восхищением. Устала смеяться над нелепыми шутками и слушать неинтересные сплетни. Вывести разговор на нужную тему не получается. Моя напористость сдала позиции.
Бесполезное времяпрепровождение. Бесполезный вечер. С таким же успехом можно было сидеть дома. Жалеть себя.
Меня хватает еще на полчаса. Когда вся компания собирается перебраться на танцпол, я извиняюсь, и сообщаю о своём уходе. Прощаюсь с девчонками, и напоследок подхожу к виновнице торжества.
Каринка откровенно пьяная. Расслабилась, растеклась. Ведёт себя словно царица. Невольно усмехаюсь, подловив себя на мысли, что в мое отсутствие подруга совсем зазвездилась, отхватив себе роль королевы бала. Все остальные вьются вокруг нее, но лишь для фона, чтоб оттенить ее превосходство. Отсутствие достойной конкуренции делает ее расхлябанной.
Увидев, что я к ней подхожу, Абаева расплывается в самодовольной снисходительной улыбке:
— Кристина, детка. Хорошо, что ты сегодня пришла!
Детка? Внутри шевельнулся протест, но я его мысленно подавила.
Никаких скандалов, никакой ругани. Хватит Градова. Сейчас прощаюсь и ухожу.
— Я тоже рада, — отвечаю сдержанной улыбкой, — Карин, еще раз с днём рождения. Счастья, любви… Ну и всего-всего.
— Банально, — хмыкает она.
Удерживаю себя в узде, глотая язвительную фразу, что такой дуре, как она, только такие банальности и подходят. Смолчала, мысленно поздравив себя с маленькой победой над внутренним демоном.
— Ты уже сбегаешь? — подозрительно щурится она, царским жестом складывая руки на груди, и постукивая по локтю наманикюренными ноготками.
— Дела, — спокойная улыбка даётся все сложнее, особенно когда в поле видимости нарисовался Максим, не скрывающий интереса к нашему разговору.
— Ох, ну конечно! Дела у нее! Поди, спешишь суп варить да пельмени лепить для своего муженька, — засмеялась она.
Смотрю на нее, не отрываясь, не моргая, кожей чувствуя, как огонь изнутри рвется, разъедая внутренности. Подруга ступила на опасную тропинку. Я не в том состоянии, чтобы снисходительно встречать нелестные реплики в адрес моей зыбкой семейной жизни. Я почти месяц в аду самобичевания провела, боясь потерять то, что имею. И теперь каждая фраза, каждый насмешливый взгляд для меня словно красная тряпка для быка.
Пытаюсь сдержаться, из последних сил убеждаю себя продержаться, промолчать ещё пару минут и уйти.
— Или может, твой убогий тебя заставляет пироги печь? — сама шутит и сама звонко смеется.
Прикрываю на миг глаза, ещё пытаясь перебороть себя, но уже поздно. Из глубины, из темных закоулков моей души поднимается огненное цунами, снося все на своем пути.
Занавес.
— Убогий? — губы сами растягиваются в хищной улыбке, — это ты про Артема?
— Ну, а про кого еще? — хмыкает она.
— Про того мужика, что появился на выставке и заставил тебя, чуть ли не кипятком брызгать?
— Ха-ха, смешно! — однако в карих глазах Абаевой нет веселья.
— Действительно, смешно! Мы долго ржали, вспоминая твою блаженную физиономию, — театрально выгибаясь, закусываю губу и с видом озабоченной идиотки стреляю глазками по сторонам.
От моей пантомимы Карина вспыхивает. Ее щеки становятся пунцовыми, несмотря на три килограмма тонального крема.
— Девочки! Вы чего?! — испуганно восклицает Алекса. Единственная, кому хватило смелости подать голос. Все остальные молчат в сторонке, стараясь не привлекать к себе внимания. Перевожу на нее взгляд ледяной кобры, и она замолкает, замирает и отступает в сторону.
— Кстати, — снова переключаюсь на счастливую именинницу, подхожу ближе, заглядывая в темные пустые глаза, — знаешь, как он называет таких как ты? Пятиминутка. Потому что пяти минут достаточно, чтобы нагнуть тебя, если приспичит. Здорово, да?
Кто-нибудь! Пожалуйста! Заткните меня!
Выплескиваю из себя всю ту горечь, боль, что неподъемным грузом лежала после разговора с отцом. Я так боялась, что кто-нибудь расскажет Артему страшную правду, что возвела всю свою компанию в ранг заклятых врагов. И на первом месте стояла Карина, потому что именно ее я боялась больше всего. Замирала от ужаса, представляя как эта гадина с томной улыбкой рассказывает Зорину о моих словах. Сейчас я была готова перегрызть ей горло, чтобы отомстить за бессонные ночи, наполненные страхом потерять самое главное в жизни.
Карина опешившая, после грязного выпада с моей стороны, подобралась:
— Антина, не забывайся!
— Какая я тебе Антина? Может плакат с гигантскими буквами сделать, чтобы ты запомнила мою фамилию? Или тебе лучше картинками, как в букваре?
Глаза Абаевой налились лютой злобой:
— Знаешь, что я тебе скажу…
— Мне плевать, — перебиваю ее пафосную речь.
— А ты послушай… — она ещё пытается продолжить.
— Рот закрыла! И чтоб я твоего бреда больше не слышала. Будь добра, избавь меня от этого, — разворачиваюсь к остальным, — я вообще не понимаю, какого хрена вы терпите эту королеву недоделанную. Бездарность полнейшая! Ни ума, ни фантазии.
