— Он самый…
— Точно дура! Махровая, беспросветная, хроническая! — Маринка в негодовании металась по кухне, — И я тоже хороша, курица слепая! Знала же, что с работой ты связываться не станешь, но даже не подумала, что могут быть другие варианты. Капец! Кристин, как? Как, ты смогла до такого додуматься? Он тебя хоть любит? Как его там?
— Артем Зорин. Да, любит.
— А ты его?
В ответ просто молча пожимаю плечами. Чего тут говорить-то? Когда я на него смотрю, меня посещают мысли отнюдь не о вселенской любви. Все приземленнее, банальнее, пошлее. И, скажем так, далеко не сердце начинает замирать, когда он с горящими глазами подходит ко мне.
— Ду-у-у-уррра-а-а-а. Ой, дура! Сил моих нет, — вспылила Марина, всплеснув руками, — мало тебя в детстве пороли, ой как мало! Ты хоть понимаешь, что за игру затеяла? Понимаешь, как тебе потом все это аукнуться может?
— Марин, не паникуй! Все нормально будет.
— Ты с ним разводиться собралась?
— Да мы только поженились!
Блин, что ж они так все сразу прогнозы делают. Неужели я настолько банальна и предсказуема?!
— Все ясно! Живешь с ним, тратишь деньги, копишь деньги, а потом машешь ручкой и выставляешь за дверь? Я права? Такие планы у нашей Королевишны?
— Марин, уймись, — примирительно подняла руки, видя, что она не на шутку завелась.
— Поиграть решила во взрослые игры? Не боишься продуть? Под чистую?
— Ни капли! Пока все идет все как надо.
— Думаешь, отца обошла, Артема окольцевала и все, победила? — с холодной жесткой насмешкой поинтересовалась она.
— Разве нет?
— Пфффф, глаза разуй, Тин! Это он победил! Получил, что хотел!
— Пусть порадуется, — снисходительно улыбаюсь в ответ. Я ведь тоже не в накладе осталась.
Маринка витиевато выругалась, ещё раз прошлась по поводу моих скудных умственных способностей, а потом внезапно заявила:
— Ты хоть постарайся не залететь, а то вообще не выпутаетесь из этого капкана.
— Не переживай, уж чего-чего, а подгузников и сосок в планах нет, ни у него, ни тем более у меня.
— Угу, у нас тоже не было, — скептично проворчала она, — причем оба раза.
Домой я вернулась в каком-то взвинченном состоянии. Встреча с отцом и с сестрой, в один голос твердившими, что я сделала глупость, как-то свели на нет эйфорию оттого, что я снова богата.
Впрочем, когда Артем вечером вернулся с работы, я незаметно для самой себя успокоилась и расслабилась. Пусть говорят что хотят, я все равно довольна.
А мне, неожиданно для самой себя, понравилось его постоянное присутствие в своем доме. То, как он усталый возвращается домой, наши совместные ужины, вечерние прогулки в парк. Так, что вопреки всеобщим опасениям и прогнозам наша жизнь пока складывалась вполне удачно.
Однако не все было так радостно и весело, как мне показалось вначале. Радуясь плюсам, я просмотрела огромный минус. Это — сам Зорин, и его характер. Вроде добрый, веселый, жизнерадостный, но в некоторых вопросах просто стальной и непоколебимый, да и как всегда плевавший с высокой колокольни на мои грандиозные планы.
Все началось через пару дней после того, как отец активировал мои карты. Тёмка как всегда ушел на работу, я же, проспав до двенадцати, собралась и отправилась в торговый центр, реанимировать свою потрепанную за время отцовских санкций гордость.
Порхала как мотылек от одного бутика к другому. Мерила, покупала, опять мерила, опять покупала. В результате еле смогла донести пакеты до машины. Зато внутри все просто звенело и переливалось от щенячьего восторга.
Дома развалила все покупки в гардеробной и ещё раз перемерила, крутясь перед любимым зеркалом. За этим занятием меня и застал Артем, вернувшись домой.
Привалившись к косяку, сложил руки на груди и снисходительно наблюдал за моими пируэтами перед зеркалом.
— Ну, как тебе? — спросила, чуть ли не подпрыгивая от возбуждения.
— Отлично, — сдержано кивнул, — но….
— Но?
Какие тут могут «но»? Вся одежда просто фантастическая!
— Но, что б это было первый и последний раз!
— Не поняла? — замерла, изумленно уставившись на него.
— Чего не понятного. Мы женаты?
— Да, — не понимаю, к чему он клонит.
— И именно по этой причине, с этого дня, ты больше не бегаешь к отцу за деньгами.
Что? Я не ослышалась? Зорин пытается запретить мне тратить отцовские деньги? Сказать, что я была в шоке — значит вообще ничего не сказать. Надо же, блин, гордый какой, денег ему отцовских не надо. А мне вот надо!!! И чем больше, тем лучше!
Мужик, да ты радоваться должен, что жена сама себе может позволить все, что не пожелает, а не пристает с нытьем «ну купи, купи». Однако радости в зеленых глазах не увидела, сколько не искала. Только холодная решимость и уверенность, что все будет так, а не иначе.
— Тём, глупостей не говори, — проворчала себе под нос, снова разворачиваясь к зеркалу, — ты же знаешь, как я люблю вещи.
— Знаю, но тем не менее, со своими бездумными забегами по магазинам заканчиваешь.
— Серьезно? — чувствую, что постепенно завожусь, — и как же ты меня остановишь? Из дома перестанешь выпускать? Или может, кошелек мой отнимешь и спрячешь от меня?
— Как вариант, — невозмутимо кивнул он, — но, скорее всего, просто свяжусь с твоим отцом, и попрошу, чтобы он перестал тебя спонсировать.
Смотрю на него, разинув рот, и понимаю, что совершенно не шутит. Свяжется и попросит, потребует, не моргнув глазом.
Охр*неть!
Вот папаша обрадуется, когда узнает, каким боком мне вся эта авантюра начала вылезать. Я думаю, он будет стоя аплодировать Зорину, за такой поворот событий, вытирая слезы радости и умиления.
— И что ты предлагаешь? — интересуюсь, еле сдерживая, змеиное шипение, — как ты предлагаешь мне быть в этой ситуации?
— Как и все, — спокойный до невозможности, и от этого бесит еще больше, — будет зарплата, пойдем и купим что-нибудь.
Дурень, ты столько пока не зарабатываешь, чтобы мои шопоголические запросы удовлетворить!
Надо сказать, зарплата у Артема весьма достойная. У него светлая голова, и он быстро поднимается по карьерной лестнице. Но, твою дивизию, я не хочу ждать ничьей зарплаты! Я хочу идти и брать то, что мне нужно!
Стою перед ним злая, прямо пышу недовольством, а он в ответ лишь снисходительно чуть заметно улыбается:
— Кристин, я тебе варианты озвучил. Решай сама. Или ты завязываешь вот с этим всем, обвел пренебрежительным взглядом покупки, — или я решаю этот вопрос кардинально. Мне все равно.