Чуть поодаль стоят несколько небольших ЯК-ов, раскрашенных в яркие цвета и темно зеленый АН-2.
Как-то не внушают они мне доверия. Мне вообще здесь не нравится: все с старое, потрепанное. Только небо голубое-голубое…
Идем к одной из домушек. Зорин осматривается по сторонам, ищет взглядом какой-нибудь указатель, вывеску, которая бы помогла нам сориентироваться, определить куда идти.
— Может, внутрь зайдем, посмотрим, что да как? — с сомнением спрашивает Артем, — узнаем, где тут слет юных парашютистов.
— Давай, ты сам? Я лучше тут постою, на крылечке, воздухом подышу, чем лазить не понятно где.
— Ох, ты ж, ё-мое, какие мы нежные, — усмехается он и бодро заходит внутрь, а я остаюсь, с сомнениям посматривая по сторонам.
Люди какие-то ходят. Все довольные, веселые, а у меня сердечко бьется в груди как птичка в силках, и взгляд непроизвольно к самолету возвращается.
Темка появился через несколько минут, сжимая в руке какие-то бумажки:
— Чего у тебя там? — подозрительно интересуюсь, переминаясь с ноги на ногу.
Надеюсь письменный запрет на совершение глупостей?
Одну бумажку отдает мне, вторую не глядя, засовывает в задний карман джинсов. Я разворачиваю серый клочок, с весьма посредственной полиграфией и читаю ««прыжок с парашютом»» и чего-то там ещё мелкими буковками.
Ё-мое, не верю.
Он с сомнением смотрит на меня, и во взгляде нет привычной уверенности. Ага, запереживал, позитивный мой?
И от этого внутри наоборот азарт какой-то поднимается. Посмотрим ещё кто первый отступит.
— Может ну его? — произносит как-то неуверенно, смято.
— Неееее, — самодовольно улыбаюсь, — зря ехали что ли. Так, что дальше? Где выдают парашюты?
— Дальше, надо на тренажер идти.
— Что за тренажер?
— Иидем, сказали, где-то за домом, — берет меня за руку и спускается с крыльца, и с глупой улыбкой иду за ним, разглядывая широкие плечи.
Тренажер — это очень громко сказано. Я то ожидала что-то наподобие нормального тренажерного зала, а вместо этого, посреди плохо скошенной площадки стоял металлический каркас, как для качелей, на нем подвешен парашют. Вернее его нижняя часть. Купола не было, только все эти ремни, карабины.
Подходим ближе, с сомнением поглядывая на это чудо приспособление.
— Ты первая, — говорит Зорин, потирая подбородок.
— Да без проблем.
Меня встречает молоденький парнишка:
— Первый раз?
— Да.
— Подходите ближе.
Отдаю Артему сумочку и иду к волшебному тренажеру.
Парень ловко запаковывает меня в снаряжение, потом отходит чуть в сторону и нажимает на рычаг, который я изначально не заметила. Раздается гул моторчика, шелест лебедки, и вот я уже болтаюсь на высоте чуть больше метра, вцепившись в ремни.
Инструктор начинает объяснять, как и чего делать, как управлять парашютом в воздухе.
Слушаю, киваю, пытаюсь повторять, что он говорит. Это оказывается не так уж и просто. Тут сила физическая нужна. Чтоб управлять полетом, надо было тянуть то за одни веревочки, то за другие. Кстати веревочки стропами называются, инструктор раз двадцать мне это повторил, прежде чем запомнила. Он рассказывал, как менять направление полета, как правильно прыгать, что делать, когда парашют откроется, какая поза нужна для приземления. И ещё три миллиона полезных деталей. Я внимательно слушала, с каждой секундой убеждаясь, что зря все это затеяла.
Артем стоял рядом, сложив руки на груди, и мрачно смотрел на меня, всем своим видом показывая, что уже не рад своей опрометчивой идее.
Показала ему язык и дальше занялась подготовкой.
Час, не меньше, я висела на этом тренажере, выполняя команды инструктора. Вроде все ясно, ничего сложного.
Удостоверившись в том, что у меня в голове все отложилось, он спустил меня на землю.
Потирая чуть намятое бедро, обратилась к Зорину:
— Ну, что смотришь. Запаковывайся, твоя очередь.
— Обойдусь, — мазнул рукой, и пошел прочь.
— Нет, ты попробуй, — догоняю его, хватаю за руку, разворачиваю к себе, — это же тренажер, подготовка к прыжку.
— Тин, я стоял рядом и все слышал, все запомнил. И если уж ты своими ручонками справилась с управлением, то я и подавно, — чуть поиграл мышцами.
— Так, заканчивай красоваться, и вперед, дергать за веревочки! — уперла руку в бедро, демонстрируя серьезность своего настроя.
— Стропы, Кристин. Стропы!
— Да, какая разница.
— Действительно, никакой. В любом случае у меня нет времени барахтаться там. Скоро вылет, а ещё надо медосмотр какой-то пройти, документы заполнить, снаряжение подобрать.
— Так и скажи, что застеснялся пробовать! — буркнула ему вслед, за что схлопотала не ласковый взгляд через плечо.
Внутри злорадство какое-то. Вижу, что ему не нравится здесь, что жалеет о своем решении, но пока еще не готов признаться, отступить. Ну, ничего, еще не вечер.
Дальше формальный медосмотр, заполнение документов. Особенно понравилась бумажка, подписав которую, я заявляла, что в случае несчастного случая претензий иметь не буду. Конечно, какие могут быть претензии у лепешки, размазанной по полю?
Наконец, вся эта предварительная подготовка осталась позади, и мы с небольшой группой таких же горе — прыгунов идем к домишке, на котором вывеска» снаряжение».
Заходим в помещение, пахнущее мужской раздевалкой, при тренажерном зале. Я морщу нос и осматриваюсь. Какие-то рюкзаки, валенки, тулупы и еще гора не пойми какого барахла.
И это они называют снаряжением???
Подходим к пузатому мужчине, он проверяет наши билеты, после чего осматривает нашу обувь и выносит вердикт, что только у Артема она подходит для прыжка, а всем остальным надо переобуваться.
Зорин улыбается, а я недовольно нахмурилась. Интересно, чем это не угодили мои Нью Бэлансы из последней коллекции?
И во что, скажите на милость, я должна переобуться, если ничего с собой нет? Или на это и рассчитано? Прыжок оплатили, а потом раз, и можете проваливать, потому что тапки не те. До свидания, приходите еще.
И тут мужик широким жестом указывает…на гору валенок?
Серьезно? Валенки? Из общей кучи?
Я аж рот открыла, и чуть не зашипела, когда услыхала, как над ухом прыснул от смеха муженек ненаглядный.
— Я не буду это одевать! — шепчу ему.
— Правильно, поехали домой, — еле сдерживая смех, отвечает он.
Замирая, смотрю не его глумливую физиономию, потом резко поворачиваюсь и иду к куче. Нет, уж, не дождешься!
