— Кто первый? — спрашивает коренастый инструктор, распахивая дверь, и в салон бьет свежий поток воздуха.
Спокойный парень молча поднимается со своего места и идет к выходу. Миг и он скрывается в пустоте, а мы все, выпучив глаза, смотрим ему вслед.
Вот тут меня накрывает по полной. Зажимаю ладони коленями, чтобы не выдать себя дрожью, во рту горький привкус и сердце, кажется, увеличилось в объеме раз в пять, распирая грудную клетку.
— Следующий.
Секунда тишины и поднимается другой парень, решительно сжав кулаки. У него, как и у нас, прыжок с принудительным раскрытием.
Замирает на выходе, не в силах сделать роковой шаг в пустоту. И тут я понимаю, зачем нужен такой здоровенный инструктор на этом этапе: он просто выталкивает его наружу со словами:
— Пошел, — и тут же невозмутимо, — следующий.
Третий парень, тяжело вздыхая, идет к нему. Смотрит вниз квадратными глазами, и памятуя о том, как вытолкали товарища, упирается руками и ногами по обе стороны от люка.
Вытолкать его не удается:
— Передумал? — орет инструктор, стараясь перекричать рев двигателя.
— Нет, — кричит парень.
— Тогда не тупи!
Самолет заходит на следующий круг:
— Готов?
— Да!
Волшебный пендель и парень улетает за двумя предыдущими.
Потом настает очередь девах. Сначала одна вылетает как горошина, потом вторая. И вот в самолете остаемся только мы двое. Я и Артем. Не знаю как ему, а мне ну просто п***ц как страшно. Инструктор поворачивается к нам и, как мне показалось, с кровожадной улыбкой, спрашивает:
— Кто первый.
— Тин, вперед, — слышу голос Артема.
— Почему это я первая?
— Потому что остаться последним — страшнее всего, — просто отвечает он, и я понимаю что это правда, — или давай покончим с этим бредом, и просто приземлимся на самолете, без всяких прыжков?
Смотрит в глаза внимательно, встревожено. Я поднимаю руку, и кончиками пальцев провижу по колючей щеке:
— Мне страшно, но я хочу это сделать.
— Тогда иди, не тяни, — кивает в сторону раскрытого зева, — я сразу за тобой.
Сглотнув, поднимаюсь, и на ватных ногах трясущихся ногах иду к люку. Смотрю вниз и ничего кроме «вот ********** зачем ******** это ******* ******** мне ******* надо???» в голове нет.
Мне теперь этот вид до конца дней в кошмарах сниться будет! Эти крохотные машинки, лента дороги, квадраты участков. Господи, какое все кукольное, ненастоящее! Ветер порывами бьет в лицо, уши заложило от рева двигателя. Дышать не получается. Механически принимаю нужную позу, мечтаю хотя бы о нескольких секундах, чтобы настроиться и тут слышу грубый голос:
— Готова?
Хочу сказать, что нет, но ой ответ никого не интересует чувствительный точек в плечо и я уже вне салона.
Ничего не понимаю, полная дезориентация. Зорин был не прав. Я не орала, совсем. У меня горло свело так, что даже пикнуть не могла. Зажмурилась, падаю и вдруг рывок такой силы, что кажется будто весь позвоночник перетряхнуло, и надо мной раскрывается купол. Побелевшими пальцами вцепилась в стропы, нижние ремни врезаются в задницу, ощущение, что ещё миг и сойду с ума. С трудом вспоминаю, что надо расчековать запаску. Кое-как справляюсь, и снова намертво цепляюсь за стропы. Вниз смотреть боюсь, поэтому взгляд устремлен вдаль на горизонт. Попробовала посмотреть наверх, найти Зорина, но бесполезно, купол закрывает обзор.
Теперь понимаю, что такое адреналин! Это просто капец какой-то! Все кипит, бурлит, пылает. Только удовольствия нет, мне страшно, я до сих пор не верю, что барахтаюсь в воздухе на безумной высоте. Интересно, если я рухну вниз, что будет? Перед глазами яйцо, упавшее на твердый пол и с брызгами разлетевшееся во все стороны.
От своих фантазий становится ещё хуже. Еле дышу, на уши давит невообразимая тишина, и что бы хоть как-то успокоиться, начинаю петь в голос песню.
Только мы с конем по полю идем…
Почему именно ее? Понятию не имею. До этого момента я даже не в курсе была, что знаю ее, всю, целиком, полностью все куплеты.
У меня нет ощущения свободы, дикой эйфории. Ничего. Наверное я банальная трусиха, потому что вместо того, чтобы наслаждаться красотой, я мечтала только обо одном- почувствовать под ногами твердую землю.
Спустя некоторое время на груди что-то завибрировало, загудело, вызвав дикий вопль. Ну, все, думаю, ппц, допрыгалась, парашют отстегивается. Паника такая, словами не передать, а потом вспоминаю слова инструктора, что на определенной высоте автоматически срабатывает запаска, и если ее не отключить, то приземляться на двух парашютах. Я отключила, выдернула чеку, так что боятся нечего, отбой.
Спускаюсь все ниже и ниже. И вот предметы принимают уже более реальные очертания. Я вижу, как по полю ходят люди, вижу распластавшиеся по земле купола тех, кто прыгнул раньше, и понимаю, что полет подходит к концу.
Как-то внезапно увидела каждую травинку на поле, каждый лепесток у ромашки, каждого муравьишку, торопящегося по своим делам. Точно, у страха глаза велики.
С земли слышу голос, усиленный громкоговорителем:
— Сгруппироваться. Ноги согнуть в коленях, приподнять.
Это мне что ли? Как в тумане слушаю указания. Напрягаю пресс, поднимая ноги так, что получился тупой угол, ступни вместе, напряжены.
— Сгруппироваться! — снова грозный голос.
Да, сгруппировалась я! Что не так?
— Ноги согнуть!
Шипя себе под нос, поднимаю ноги чуть выше, мышцы пресса дрожат, ремень еще больше впивается в задницу.
Земля стремительно приближается, и вот я ощущаю сильный толчок, приземляюсь на ноги и заваливаюсь на бок. Хочется вопить от восторга, что не разбилась, целовать, обнимать землю, но вместо этого вскакиваю на четвереньки, изо всех сил тяну за стропы, гася купол, чтобы меня не начало таскать по полю.
Только после этого могу спокойно вздохнуть и без сил повалиться на траву. В голове шумит, сердце бьется на грани возможностей, но радость такая, что невозможно передать словами. В голове только одно: «я справилась, я сделала это».
С трудом перекатываюсь на спину и смотрю в бескрайнее голубое небо, не до конца осознавая, что несколько мгновений назад была там, на высоте.
Безумный день.
Лежу, с хрипом втягивая в легкие воздух, и вдруг откуда-то с боку выныривает Зорин. Как он умудрился так быстро приземлиться?
Стоит надо мной, сканирует тревожным взглядом:
— Цела?
Киваю и хрипло выдаю;
— Я тебя ненавижу!
— Врешь, — с этими словами склоняется надо мной, подхватывает и ставит на ноги.
