Хотелось орать во все горло, визжать и кататься по земле.
Темка понял, что я в состоянии аффекта и пытался кое-как утихомирить, в перерывах между смехом.
Поймать его было просто нереально. Это как пытаться на своих двоих догнать орловского рысака. Длинноногий, сильный, резкий, быстрый до невозможности. Подпустит к себе поближе, специально дразня, а потом в два шага оказывается на недостижимом расстоянии.
Невыносимый тип! Надо же, как ловко развел меня! Глазки эти нерешительные, сомнение в каждом жесте. Артист, мать твою. Скотина!
— Зорин, ты свинья! — бегаю за ним, кругами не чувствуя усталости, ярость добавляет сил, да и адреналин масла в огонь подливает.
— Тин, уймись, — пятится от меня спиной, широко разведя руки.
— Вот доберусь до тебя, тогда и уймусь, — рычу в ответ.
— Удачи! — подпустил меня совсем близко, увернулся от моих когтистых лапок, и снова сбежал.
Мы выскочили из-за угла строения. Он впереди, и я следом метрах в пятнадцати.
Тут Зорин тормозит, и чуть не врезается в пожилого мужчину с висками, посеребрёнными сединой:
— Зрасте, — приветствует его Артем с широкой улыбкой.
Я останавливаюсь, потому что как-то неудобно нападать на мужа в присутствии этого степенного дяди. Замираю, прислушиваясь к их разговору.
По тёмкиному лицу понимаю, что он относится к мужчине с глубоким уважением. Стоит рядом с ним, разговаривает, кося в мою сторону лукавым взглядом.
Что думаешь в безопасности? Делаю шаг в его сторону, а потом замирают, потому что в голову приходит сумасшедшая идея. Сумка у меня, а в ней ключи от машины, а значит можно сбежать! И пусть как хочет до дома добирается. Хоть пешком, хоть на автобусе, а может, кто из его нескончаемых друзей-приятелей подвезёт!
А что, по-моему, достойная месть?
Тихонько начинаю пятиться, прикидывая, удастся ли мне улизнуть от него.
Артем тем временем заметил мой маневр, и, чуть склонив голову на бок, вопросительно посмотрел. Ему потребовалось всего пару секунд, чтобы сообразить, что к чему.
Исподтишка показал мне кулак, я в ответ показала язык.
Вижу, что просто взять и пойти за мной не может, вежливость не позволяет. Мужчина тем временем увлеченно расспрашивает, отцовским жестом положив руку ему на плечо.
Была, не была! Разворачиваюсь, и что есть сил бегу прочь, не слыша ничего кроме шума крови в ушах.
Подлетаю к воротам, сломя голову выскакиваю на дорожку, чуть не растянувшись на повороте, и мне уже начинает казаться, что мой нелепый побег закончится успешно.
Наивная.
Промните, я говорила об орловском рысаке? Так, вот сбегать от него так же бесполезно, как и догонять!
Уже вижу его белый форд, и в тот же момент чувствую, как сильные руки хватают поперек живота и отрывают от земли. По инерции Зорин протаскивает меня еще несколько метров вперед, после чего останавливается. Я пищу, визжу, пытаясь вырваться, но он крепко прижимает к своей груди, обхватив руками. Так, что не пошевелиться, не сдвинуться. Блин, да что ж он такой сильный? Бесит прямо!
Держит, уткнувшись носом в волосы, и я чувствую, что он улыбается.
Оба дышим тяжело, через силу. Марафон удался на славу.
— Ты сегодня спишь на диване! — выдаю коронную женскую угрозу, на что получаю спокойное:
— Обязательно!
Потихоньку успокаиваюсь, перестаю выворачиваться из захвата и замираю, прислушиваясь к тому, как гулко бьется мое сердце, или его. Не разобрать. Оба в унисон, в едином ритме. И это, как ни странно окончательно успокаивает.
— Все? — участливо интересуется он, — могу отпускать?
— Отпускай, — ворчу, недовольно глядя в сторону.
— Поехали, я после прыжка всегда жрать хочу, как волк, — Тёма, как ни в чем не бывало, берет меня за руку и ведет к машине.
Молча едем прочь от аэродрома, каждый погруженный в свои мысли.
— Давно ты начал прыгать? — наконец задаю животрепещущий вопрос.
— В армии. Там правда никто желания не спрашивал, в самолет загрузились и полетели. Пинок под зад и ты уже паришь.
— И тебе это понравилось? — спрашиваю в недоумении.
— Если тебе от этого полегчает, первый раз было просто капец, как страшно, но мне понравились те ощущения, что родились во время полета, — не отрываясь от дороги, рассказывал он, — ну, думаю все, теперь мне ничего не страшно. Хр*н бы там! Оказывается самый ужас — это второй прыжок. Ты уже знаешь, что тебя ждет, поэтому трясти начинает заранее. А дальше уже все, страх отпускает, и начинаешь получать удовольствие, жать встречи с небом. Из армии вернулся и понял, что хочу еще. Приехал сюда, прошел инструктаж, повисел как ты на тренажере и снова в небо. Так и пошло. Сейчас, правда, от десантных парашютов уже отошел, неповоротливые они. Мне больше нравятся спортивные прыжки. Там высота больше, ощущение свободного падения. Сегодня уж, с тобой, так сказать, за компанию решил вспомнить молодость.
— Почему не рассказал? — интересуюсь чуть обиженно.
— Да, блин, — рассеяно пожал плечами, — уверен был, что сама не станешь прыгать. Думал, испугаешься и отступишь сразу, как вывеску увидишь. Ну, или на крайний случай, взбрыкнешь и пошлешь все на хр*н, на стадии с валенками. Рассчитывал, что откажешься, я быстренько прыгну, и поедем домой. Кто ж знал, что ты такая упертая!
Фыркаю и отворачиваюсь к окну, проворчав себе под нос:
— Больше прыгать не стану! Ни за какие шиши!
— Однозначно! — серьезно, без тени улыбки согласился он, — я так не боялся, даже когда сам первый раз прыгал. Думал, что поседею, пока смотрел, как ты там в воздухе болтаешься!
— Я не болталась!
— Угу, грациозно парила, как белый лебедь! — хмыкнул он, — с земли было видно, как у тебя пальцы побелели, и глаза квадратными стали!
— Не правда! — буркнула, надув губы.
Тут до меня доходит, что Артем, специально отступал, признавался в проигрыше, потому что переживал за меня. Боялся, что со мной может что-то случиться, боялся потерять. Опять становится тепло где-то в груди, против воли улыбаюсь:
— Не забывай, посуду месяц моешь!
Артем, не отрывая взгляда от лобового стекла, показывает мне фигу:
— Все, поздно! Джентльменский порыв прошел, — потом улыбается и добавляет, — и на диване я тоже спать не собираюсь!
Свин! Самый натуральный, самоуверенный свин!
Едем дальше. Снова молчим.
Я искоса наблюдаю за ним. Мне нравится, как он водит машину. Знаете, вот бывают такие «грибники»: руль обхватят двумя руками, глазки бегают, передачи рывком переключают, чуть, что истерично сигналят. Вот, это совсем не его случай. Сидит, расслабленный, одна рука на руле, верхним хватом, взгляд спокойный, но предельно внимательный скользит по зеркалам. Даже прибалдела маленько.
