Быстро провернув его, женщина дернула за ручку и приготовилась защищаться.
Тяжелый кусок металлической трубы уже двинулся в направлении расширявшейся щели между дверью и косяком.
Внезапно она остановилась. За порогом стоял совсем другой человек, внешне не имевший ничего общего с плешивым пациентом из «травмы».
— Кто вы? — спросила она севшим от страха и волнения голосом.
— Простите… вы Валентина? — улыбнулся незнакомец и сделал шаг вперед.
— Не приближайтесь! — снова занесла она над головой свое орудие.
— Да я, собственно… Вот.
Молодой человек вынул из кармана широких брюк красное удостоверение и, развернув, показал его женщине.
— Московский уголовный розыск. Константин Ким, лейтенант, — прочитала она.
И протяжно выдохнув, будто сбрасывая с плеч тяжелейший груз, плюхнулась на стул.
— Вся наша группа была на вашей свадьбе четвертого августа, — пояснил сыщик. — А сегодня я приехал в вашу клинику проверить журналы обращений за медицинской помощью. Иду по аллее, гляжу: вы бежите. Я вас сразу узнал. Вот, зашел поздороваться…
— Константин, — прервала она его. — Он где-то здесь.
— Кто? — не понял Ким.
— Тот, кого вы ищете по всем московским клиникам.
— Плешивый тип с порезанной ладонью?
— Да. Три минуты назад он был на повторном приеме в «травме». Я узнала его и хотела сообщить вам по телефону. А телефон не работает. — Она кивнула на бесполезный аппарат.
* * *
— Хорошо, Ваня, предположим, врагов у отца Иллариона не было. Раз, как ты выражаешься, он святой и сеял вокруг себя добро. Но, возможно, он кого-то побаивался в Смоленске? Или недолюбливал?
— Оккупантов, конечно! Их все боялись и ненавидели.
— А кроме них? — настаивал Старцев. — Ведь бывают же в жизни лютые враги. Соседи, к примеру. Не поделили межу и давай друг другу козни строить. А есть неприятные люди, которых каждый норовит обойти стороной. Пьяницы, сплетники, завистники. Понимаешь, о ком я?
— Понимаю, — призадумался Сермягин. — Знаете, мне когда из-за воспаленной раны совсем худо стало — соображать я, конечно, стал хуже. Да и глядел вокруг, будто сквозь дымку. Но когда меня перетащили из сарая на тележку, я вроде немного взбодрился. Так вот, отец Илларион, собирая торбу с пожитками, говорил тогда Якову о местном полицае.
Сидевшие вокруг сыщики оживились, Старцев и вовсе заерзал на стуле:
— Так-так-так. Фамилию полицая припомнишь?
— Нет, даже не пытайте. Говорю же, соображал плохо. А слова отца Иллариона были примерно такие: «Самое сложное — пройти городом до окраины, потому как немцы набрали местных помощников. И один из них — шибко лютый. Не приведи Господи попасться ему на глаза».
Старцев намеревался задать еще несколько вопросов, но его отвлек телефонный звонок.
— Слушаю. Старцев, — схватил он трубку. — Да-да, хорошо слышу! Говори!..
Васильков и Егоров с удивлением заметили, как Иван изменился в лице.
— Живо проверить там все! Прочесать весь клинический городок! Мы сейчас же выезжаем!
Положив трубку на аппарат, майор пояснил:
— Плешивый приходил на прием в клинику Соколиной Горы — Валентина его узнала. Едем!
* * *
Сермягин по просьбе Старцева отправился вместе с сыщиками в клинику и сидел в автомобиле, покуда Иван с Александром беседовали с Валентиной, а остальные проверяли обширную больничную территорию. Сюда же — в больницу Соколиной Горы — прибыли и Горшеня с Баранцом, занятые проверкой оставшихся медицинских учреждений столицы.
— Как же получилось, что он тебя узнал? — мрачно рассуждал Васильков в кабинете Валентины. — На базаре он видел только меня. Неужели запомнил, как ты делала ему перевязку в «травме»?
— Есть люди с феноменальной зрительной памятью, — пожимала она плечами. — Такому достаточно однажды увидеть человека, и он узнает его через много лет.
— Зачем же он начал тебя преследовать?
— Да все просто, друзья мои! — расхаживая взад-вперед, кипятился Старцев. — Комиссар Урусов был прав: вначале он попал на прием к Валентине, и это была чистейшая случайность. Позже он каким-то образом узнал, что расследованием убийства занимается наша группа, и начал следить за ее сотрудниками. В прошлый выходной день он следил за тобой, Саша, на базаре и узнал в твоей супруге дежурного врача из «травмы».
Васильков не согласился.
— В твоих умозаключениях есть одна нестыковка.
— Какая?
— Зачем он снова поперся в эту больницу на перевязку, если знал, что врач из «травмы» — супруга следователя? Это же рискованно! Вдруг она его узнает?
— Не скажи. В этом у него был свой резон. Тут вся округа знает, что в больнице на Соколиной Горе вместо полноценного травматологического отделения работает небольшой пост с дежурным медперсоналом. Валя, подтверди, — обернулся Иван к женщине.
— Да, к сожалению, это так, — кивнула она.
— Вот! А что такое «дежурный медперсонал»? Сегодня — один, завтра — другой, послезавтра — третий. Шансов снова попасть на прием к Валентине — мизер. Прибавь сюда внезапное появление Кима. Костя понятия не имел, что «плешивый» поблизости, — просто заметил супругу старшего товарища и шел с ней поздороваться. А «плешивый», по всей вероятности, и его знал в лицо. Увидел и сразу смылся.
Старцев разложил по полочкам версию Урусова настолько понятно, что возразить ему было нечего.
Похлопав по карманам и обернувшись по сторонам, Иван вспомнил, что во врачебном кабинете не курят, и предложил:
— Давай спустимся к нашим. Поглядим, как у них дела, а заодно покурим. Курить охота, аж скулы сводит!
— Мы скоро, — кивнул супруге Васильков и направился к выходу.
* * *
— Уж поверь мне, Саша, нам противостоит не простой уголовник. Он знает о нас гораздо больше, чем мы предполагаем! Пока затрудняюсь сказать, откуда у него такие подробные сведения, но будь уверен: любого из нашей группы при встрече он обязательно узнает. И убийство в Челобитьеве произошло не простое. Нутром чую — не простое, — негромко говорил Старцев, равномерно постукивая тростью по ступенькам инфекционного отделения. — Не стал я развивать эту тему при Валентине, но уж кого-кого, а уголовников я знаю как облупленных. «Плешивый» явно умнее заурядного уголовника, следовательно, в тысячу раз опаснее!
— Знаешь, после сегодняшних событий в больнице мне становится не по себе от мысли, что Валентина сидит одна в кабинете, бегает здесь по делам из корпуса в корпус, — признался Васильков. — Похоже, не зря Урусов предложил помощь и охрану.
— Я тоже подумал об этом. «Плешивый» далеко не дурак и в третий раз сюда не заявится. Но ты не переживай — Валю мы подстрахуем: завтра же одного сотрудника из отдела охраны посадим в коридоре рядом с ее кабинетом, второго оставим в «травме». Дадим обоим подробное описание «плешивого», и пусть глядят в оба.
