Я, еще не веря в удачу, слежу за Остием и Рагнаром. Одному нужен цвет кожи, а другого устроит ответ — женщина я или нет. Мужчине кроту сделать такое УЗИ невозможно, подделать снимки аппарата за несколько минут не получится. Бояться и не доверять результату или словам медика у Остия нет резона, а Рагнар в тонкостях исследования не должен разбираться.
— Хорошо, — соглашается разведчик. — Смотри, чтобы она тебя не покусала. Рагнар, выйдем.
Вождь недовольно фыркает, но отпускает. А я пытаюсь придумать, как подселить Леха в цзы’дарийца, которого впервые вижу. Или попробовать с ним договориться?
— Дарисса, вам не будет больно, обещаю, — начинает успокаивать медик, как только вождь и разведчик уходят. — Эта штуковина безопасна, на ней гель. Он сделан из воды, а не из яда. Я буду водить датчиком по животу и на экране мы увидим вашего ребенка. Вы ведь хотите на него посмотреть? Крошечного, милого. У него, наверное, уже сердечко бьется. Давайте проверим? Я послушать дам. Включу звук, и там будет: «Тук-тук-тук». Здорово, правда? Идите сюда, садитесь на кровать.
Мне до слез захотелось увидеть своих детей. Дома соседки по кварталу приносили снимки УЗИ, хвастались, развешивали их по стенам. Я смеялась и считала дикостью, а теперь все бы отдала за то, чтобы отправиться на Дарии в Центр репродукции и спокойно проходить обследования, считать недели, отмечать их в календаре. Чтобы Наилий гладил по животу и жаловался, что дети никак не хотят пинать ладонь папы. Затихают, прислушиваются.
— Я не знаю срок, — признаюсь медику дребезжащим от пережитой истерики голосом. — Сагайдат-ирна сказала про беременность, меня и повели. Великий вождь думает, что дети белые, убить их хочет. Пожалуйста, солгите ему. Скажите, что ничего нет.
Прежде я так умоляла только Публия. На колени перед ним упала, плакала: «Не убивайте во мне женщину. Не делайте операцию». Капитан дрогнул, уступил и помог, а Тамий всего лишь внимательнее смотрит на странную эриданку.
— Откуда детям быть белыми? Вы соблазнили кого-то из лиеннов?
Проклятье, не поддается на уговоры, даже такие жалобные. Но сознание цепляется за невольную подсказку и несет меня дальше, будто духи шепчут в уши.
— Да, небесный господин. Он зол и могуч, а в жены ему прочат нашу принцессу. Она не простит, что дети на стороне. Отец не признает их. Проще удавить в утробе и не дать появиться на свет. Спасите, умоляю, великий вождь убьет своих детей!
Надеюсь, по моим путанным объяснениям поймет, что намекаю на Рагнара. У нас аборты под запретом, цзы’дарийки обязаны рожать, от кого бы ни забеременели. Ребенок здоров? Будет жить. Любой врач за незаконный аборт под суд пойдет, и не важно, сколько полосок у него на погонах. Жаль, Эридан — не Дария. Здесь у медиков свои инструкции.
— Да уж, история, — ворчит Тамий, — хоть презервативы всем насильно раздавай, раз не могут за собственным семенем уследить. Может, сказать ему про альбиносов? Это врожденная особенность. Вещества не хватает в организме, которое красит кожу в темный цвет. Она остается белой, даже если оба родителя черные.
Шикарная версия, но Рагнар будет только рад. Сразу поверит и прикончит меня.
— Нельзя говорить, что отец черный, — в отчаянии мотаю головой. — Великий вождь будет очень зол. Изменила ему. Блудница, предательница.
— Кхантор бэй, и так не хорошо и эдак плохо.
Медик задумчиво расчесывает пальцами волосы на затылке. Стоит благодарить несуществующих богов уже за то, что не посылает в бездну, а перебирает варианты. Хочет помочь, но не знает как. Я тоже не знаю. В тупике легче выход найти, чем решить, как лучше солгать Рагнару и Остию. Срок у меня крошечный, медик может не разглядеть беременность за УЗИ, но придется оголять белый живот. Что я ему скажу? Лиеннка под прикрытием? Небесный господин велел надеть шкуру черной служанки и тайно следить за великим вождем? Остий всех кротов во дворце Таунда знает. Одним звонком мою ложь раскроет. Сказать, что нашла мертвого крота и сама забрала маскировку? Она профессионально приклеена, Публий и Рэм постарались. Даже линзы есть, которые Киара сама никогда бы не догадалась надеть. Нет, нужно по-другому. Проще, очевиднее.
— Духами предков заклинаю, скажите, что беременности нет, — причитаю со слезами в голосе. Почти не нужно играть, я давно готова разрыдаться. — Были дети, но умерли и остались во мне. Я слышала, так бывает. Травы нужно пить, в горячей ванночке сидеть.
Кроме вождя и разведчика есть еще Сагайдат. Она ни за что не признает, что ошиблась. Она видела духов детей во мне. И теперь увидит живых и здоровых, но медик может дать другое заключение. Пусть мать Рагнара посмеется над глупыми мужчинами с их слишком умными железками, которые видят меньше, чем последняя ведьма.
— Замершая беременность? — переспрашивает Тамий. — Может быть. Но если я солгу, а эмбрион будет развиваться, как вы скроете растущий живот? Ремнями будете перетягивать? Вы изуродуете детей.
— Живот не успеет вырасти, — говорю ему правду. — Мы доедем до Северных земель, и великий вождь отпустит меня. Её Высочеству больше нельзя прислуживать. Я вернусь домой с детьми. Никто про меня больше не услышит.
Говорю и хочу верить. Моя сказка другая. Не та, что у Имари. В ней еще как минимум кризис Наилия. Самый долгий из всех мудрецов. И уничтожать генерала страхом за меня Истинным нравится больше всего. Оставят. Приберегут напоследок.
— Хорошо, — соглашается медик, — но я должен сделать УЗИ. Полностью раздеваться не прошу, снимите только белье. Ложитесь и согните ноги в коленях. Не бойтесь, я буду смотреть в монитор. Вы ведь не станете больше убегать и брыкаться, я верно понимаю? Тот спектакль для великого вождя был?
От волны облегчения кружится голова. Радостно киваю, стараясь запомнить тот редкий момент в череде бед, проблем и подстав, когда что-то получается. Несуществующие боги, не отвернитесь от меня сейчас!
Маскировка на мне от кончиков пальцев до колен. Этого хватает, чтобы лечь на спину и прикрыть босые ноги платьем по самые лодыжки. Тамий кривится и ругается сквозь зубы, но уступает капризам стеснительной эриданки. Датчик можно ввести и наощупь. Я не чувствую ледяного геля, неудобной позы и сомнительного удовольствия от исследования. Хочется обнять и расцеловать всех цзы’дарийских медиков. Как же я их люблю!
Знаю, что благо пациента часто ставится выше инструкций, но каждый раз это великий риск. Что Тамий будет докладывать Остию? Как опишет в документах результаты?
— Маленький срок, — медленно говорит он, осторожно поворачивая датчик. — Что-то похожее на два плодных яйца вижу, но больше ничего. Может, это и не беременность вовсе, давайте сдадим кровь на анализ. Насколько я знаю, гормон плаценты у наших рас один и тот же. Только у меня реактивов нет, придется отправлять в лабораторию. — Медик показывает пальцем в небо, где на орбите планеты висит цзы’дарийский транспортник. Там медотсек с оборудованием и возможность сделать, если не все анализы, то генетически определить расу точно. Специалисты сильно удивятся, когда получат результаты. Одна надежда, что, не зная где искать, наобум никто проверять не будет. Ограничатся заданием определить уровень гормона. Зачем впустую тратить дорогостоящие реактивы?
