Полковник стал дышать реже и почти совсем затих. Не ответил. Из-под лоскутов кожи на груди выглядывали розово-синие кости. Кровь высыхала и становилась липкой. Рэм салфетку взял из кейса и начал оттирать руки. Бесполезно, нужна вода. Генерал потянулся за бутылкой и, отвинтив, крышку, забыл, зачем брал. Реальность снова уплыла в темноту, а когда вернулась, Наилий долго фокусировал взгляд. От усталости даже вздрагивать перестал, когда пленник в очередной раз зашелся криком. И чуть не пропустил момент, который ждал все это время.
— Я все скажу.
Рэм убрал от лица полковника нож и закрыл глаза. Генерал не услышал вздох облегчения, он увидел, как поднялась и опала грудная клетка майора. Как он вытер пот со лба и снова застыл бездушной статуей. Безмолвным механизмом.
— Я слушаю тебя, — ровно сказал Наилий, подавив собственный вздох.
Во взгляде полковника застыло спасительное для него равнодушие и отрешенность. Пропали все мысли, варианты, попытки обернуть ситуацию в свою сторону. Не осталось ничего, кроме желания говорить. Сделать то, о чем его просили два часа.
— Лурк Цезарь Фор, — произнес он. — Создатель заговора против тебя генерал первой армии Лурк Цезать Фор.
«Друз Агриппа Гор», эхом звучало в ушах Наилия. Одно имя наслаивалось на другое, спорило с ним, перекрывало и пыталось вылезти на передний план. Генерал настолько не ожидал услышать нечто другое, что чуть было не начал переспрашивать.
— Зачем я ему?
— Не ты один, Наилий, — устало прошептал Тулий. Генерал простил ему обращение на «ты» и по имени. Не до субординации. — Все горные выродки под нож пойдут. Пятая армия, девятая, четвертая, восьмая. С тебя начали. Родий удачно под руку подвернулся. Крыса в моем легионе. Я правду говорил, что меня тоже предали, а ты слушать не захотел. Слили Цезарю информацию, он и вышел на меня с отчетами, таблицами. Предложил искусственный дефицит организовать и тебя под трибунал подставить. Сказал, что если все правильно сделаю, выборы нового генерала в Совете будут. Семеро проголосуют за меня, этого достаточно. Имен не назову, извини. Сам их вычислишь, это не сложно. Тебя убьют, до Сципиона доберутся, затем Агриппа, Сульпиций. Всего один генерал не при делах, остальные в заговоре.
— Ты уверен в жертвах?
— Да, — выдохнул Малх и подавился слюной. Голос сорвал, в горле першило. Сглотнул, поморщился и продолжил. Говорил медленно, с большими паузами. Так, будто читал с листа. Безразлично и отрешенно. — Четверо вас выпускников горных интернатов из двенадцати. Трое генетических выродков из лаборатории и один доморощенный. Сульпиций. Но такой же дерзкий и неуправляемый. Власти вы никакой над собой не признаете, решения Совета обходите или игнорируете. Одни проблемы от вас.
Было бы странно это слышать, не знай Наилий о ненависти хозяина первого сектора к тем, в чью генетику вмешивались ученые. Идеи чистоты крови, чистоты генов на Дарии — не пустой звук. Цезарь слишком стар и консервативен. Он из того поколения, которое ходило в анатомические музеи полюбоваться на заспиртованных младенцев, родившихся с мутациями, несовместимыми с жизнью. Экспериментальные уродцы в генеральских погонах ему поперек горла. Цезарь десяток циклов пытается все горные интернаты закрыть, даже не смотря на то, что эксперименты давно прекращены. Теперь и до прямого устранения добрался.
— Давно покушения готовятся?
— Неполный цикл, — вздохнул Малх и тихо застонал от боли в переломанных ребрах. — Сырое все, недодуманное. Я больше времени просил, но после Совета, где Друз Агриппа Гор показал мудрецов, Цезарь как с цепи сорвался. Впечатлили его ваши телепаты, пророки и теория слома глобальной системы. По мне так чушь полная. Горстка психов бредила наяву, а им поверили. Только на свой лад, конечно. Цезарь решил, что ваши горные генетики доэкспериментировались. Им запретили, а они продолжили разводить уродцев в пробирках. Значит, нужно всех убить, пока они во главе с выродками-генералами не обрушили всерьез планетарную систему.
Лихо, радикально, но вполне в духе хозяина первого сектора. С пятой армии он начал, чтобы до тройки добраться, раз уж Создатель объявил её. И то, что Дэлия официально умерла, никого не остановило. В глобальном смысле не в ней было дело. Теория Создателя говорит о перерождении душ. Тройка придет снова в другом теле и революция состоится. А Цезарь, значит, взял на себя миссию её не допустить? Занятно.
Наилий верил в сказанное, у него не было причин думать иначе. Малху каждое слово давалось с трудом, истерзанное тело давно устало. Нет, он не умрет прямо сейчас, большой кровопотери Рэм не допустил, но нужно помнить, как мало у него сил.
— Я понял про Цезаря, — сказал генерал через несколько минут, дав полковнику отдохнуть. — Эридан не складывается. Зачем тебе Имари?
— Я люблю её, — ответил Малх, растянув в улыбку искусанные до мяса губы. — Я виделся с ней украдкой, общался через биопереводчик, а казалось, что всю жизнь знаю. Не думал про разные миры, запрет на смешение крови, просто жил и был счастлив. Когда приказ выводить войска получил, готов был на стены дворца лезть. Её замуж отдавали, я планировал свадьбу расстроить, смерть невесты инсценировать. Потом спрятал бы её где-нибудь в глуши и навещал так часто, как командировки позволяли. Разрушилось всё. Только и оставалось, что попрощаться. Мы были вместе в мою последнюю ночь на Эридане. Я хотел ласку ей подарить, вкус поцелуев с собой увезти, а она ногами меня обняла. Не помню себя в тот миг. Я очнулся от её стона, но уже не смог остановиться.
Потом спохватился, видимо, и рассказал испугавшейся последствий принцессе про медика, который прилетит с генералом.
— Свадьбу ты расстроил, — сказал Наилий. Пока орбита Эридана была пуста, никто не мог доложить полковнику, что происходило во дворце. — Но ненадолго. Церемонию демонстрации чистоты Имари выдержала с нашей помощью. Ты угадал, Публий умеет такое делать.
— Зачем? — простонал Малх и зажмурил единственный глаз. Кашель зарождался в груди бульканьем и клекотом, пленник его едва сдерживал, жалея сломанные ребра. Все-таки дернулся, и судорога выгнула его дугой. — Где она?
— У Рагнара, — приговором сообщил Наилий. — Я хотел поменять невесту. Таунд вдруг передумал отдавать дочь. Но Одержимый в последний момент вывернулся и все переиграл. Украл принцессу прямо из спальни. Охрану прошел и не заметил, до железной дороги без препятствий добрался. Он вообще себя во дворце чувствовал, как дома, ты не знаешь, почему?
Наилий сам знал, но хотел услышать от Малха. Ждал, пока полковник перетерпит боль, хрипло втягивая воздух мелкими глотками. Что-то мучило его сильнее сломанных рук и порванных сухожилий.
— Балия, — прошептал он, едва шевеля губами. Снимая с них зубами и без того содранную кожу. — Черная змея. Слушай, Наилий, я расскажу, дай время.
— Передохни, если хочешь.
— Нет. Слушай. Балия давно к власти рвалась и была не против по трупам своих братьев, дяди и племянницы пройти. Круги возле меня нарезала. Уговаривала, угрожала, торговалась. Хотела, чтобы поддержал государственный переворот. Убил всех претендентов одного за другим, пока очередь на престол до неё не дойдет. Мне не интересно было, но тут Цезарь с заговором против тебя вышел.
