Имари улыбнулась саркастическим мыслям и расправила ткань юбки на коленях. Даже одежду ей выдали грубую и совершенно неприятную к телу. Спасибо хоть чистую, а то вдруг нашлось бы где-то особое церемонное платье, которые специально не стирали после всех невест, в нем побывавших. Было бы забавно, а потом очень грустно. Глупость лиеннов, помноженная на их суеверия, еще превратит жизнь эриданской принцессы в филиал цзы’дарийской бездны.
Воспоминания о Малхе снова скапливались слезами в уголках глаз и грозились прорваться криком. Единственная любовь, свет звезды в высоком небе, угасла навсегда. Имари все глаза выплакала и с трудом отвлеклась, когда её привели за стол и жестами давали инструкцию сидеть и ничего не делать. А теперь по живой ране снова ножом полоснули.
Тиберий целый спектакль разыграл с сережкой и карандашом. Выводил буквы, напряженно сдвинув брови даже в гриме. Имари не верила в небылицы про ведьм и колдунов. Они все шарлатанами были. Фокусниками из палатки бродячих артистов. Сагайдат так и вовсе с головой не дружила. Такую чушь несла, что стыдно рядом стоять.
Сын генерала быстро просек легковерность лиеннов и некоторых эридан. Вон как вокруг него мать Рагнара прыгала. От себя ни на шаг не отпускала. С почтением в рот заглядывала и ловила каждое слово. Гостей они вместе встречали. Ленточки на руки повязывали. Сагайдат со всех ног бежала, когда мальчишка искал её глазами, и трепетно слушала, что говорит.
Гениальный актер. Не зря Наола отпустил его совершенно одного в самую гущу врагов. Врал, наверное, что молоденький совсем. Наверняка матерый разведчик. Цзы’дарийцы легко прятали возраст за молодыми лицами и в общении ничем себя не выдавали. С Малхом принцессе было так же легко, как со сверстниками. Вот и Тиберию она поверила.
Нет, он не соврал о смерти полковника. Просто выбрал удобный способ о ней сообщить. Слил разведданные, которые знал заранее, а Имари подыграла. У принцессы тоже был актерский талант. Натренировалась за шестнадцать лет во дворце. Хорошие учителя были.
Бросили её цзы’дарийцы. Сначала Малх, а потом Наола. Его сын, глядя в глаза, отказался помогать. Холодно и беспощадно. Малху, наверное, с планеты не дали улететь. Убили прямо на орбите, а она напрасно ждала спасения две недели.
От этого еще больнее становилось. Его давно сожгли, и пепел развеяли по равнине чужого мира, где несет свои воды в Срединный океан величественный Тарс. Она жила здесь. Обижалась, ненавидела, любила, ждала, проклинала, снова любила, а его уже не было. Как могла не почувствовать пустоты? Не угадать, что любимое сердце больше не бьется? Ей казалось, они связаны. Пришиты друг к другу очень прочной нитью. Что это навсегда. Не будет других мужчин, и дети родятся со светлыми глазами отца.
Не родятся. Не связаны. Больше не увидятся. Никогда.
Его прах качает на волнах синий Тарс, и ветер носит по равнине.
Имари пальцами вытерла слезы и посмотрела на Тиберия. Он повязывал ленты лиеннам на запястья. Синюю гостям со стороны жениха, а красную со стороны невесты. Нет, наоборот. Она все перепутала. Сын генерала держал только красные ленты. Ни одна живая душа не захотела праздновать вместе с невестой её свадьбу. Не заслужила Имари. Ни нормальной церемонии, ни любимого жениха, ни семьи, ни счастья. Только тирана-мужа, деспотичную свекровь и свитниц, настолько яростно её презирающих, что одна нож достала из-за пазухи и собиралась убить.
Имари даже не знала, казнят Найят или нет. Может, наградят и похвалят, а следующую убийцу попросят быть внимательнее и осторожнее. Рано или поздно смерть до неё доберется, принцесса чувствовала. Уже и не хотела жить. С тоской глядела на томаги лиеннов и думала, как просто вырвать их из крепления на поясе. Потом ударить лезвием по горлу и ждать, пока вся кровь вытечет. Медиков здесь нет. Не спасут.
Она выберет жизнь с любимым. Сама ляжет в красную землю эриданской равнины нетронутой невестой. Принадлежащей только ему. Навсегда.
Имари улыбнулась и потянулась за ножом, торчащим из куска запеченного мяса.
* * *
Черная привязка замкнулась на неё и реализовалась яркой вспышкой.
У меня красные ленты посыпались из рук, и ноги подкосились. Самоубийство! Толпа слишком плотная, длинный дом почти полон, я не успею!
«Имари!» — беззвучно кричу я и дергаюсь к ней.
Облаком лечу мимо широких спин и потных подмышек. Задеваю бедром пояса с топорами, отталкиваю чужие руки. До неё еще десять шагов, а времени нет. Нет!
— Зря ты так, дорогая, — тихо говорит Рагнар, выкручивая невесте руку.
Нож падает на пол и стук от приземления растворяется в предсвадебном шуме. Я налетаю животом на стул, но молодожены не обращают внимания. Смотрят друг на друга. Молча. Долго. Глаза в глаза. Я так и не отпустила привязки. Вижу цветную паутину поверх напряженных лиц. Черное и белое. Ненависть и еще большая ненависть. Но в Рагнаре она гаснет быстрее, чем в Имари.
— Это нож для ягнятины, Ваше Высочество. Эридан мы убиваем по-другому.
— Так покажите мне, — шипит принцесса и вырывает руку.
Рагнар неожиданно легко её отпускает и садится рядом. На меня по-прежнему никакого внимания.
— Покажу, если захотите. Ритор и Лурд, ваши двоюродные братья, здесь. В специальном загоне, как принимали нас во дворце. Исключительно вежливо и симметрично, мне самому нравится. Так вот. Если хотя бы один вооруженный цзы’дариец появится на подступах к Тирьял-Думу, я убью их. Без жалости и сострадания. Просто потому что обещал вашей тете и привык держать слово. А ножом махать не нужно. Я расстроюсь, если вы умрете.
Имари не верит, черная привязка к Рагнару шипит и извивается змеей. Зато вождь лиеннов наслаждается зрелищем. В нем растут сразу все привязки к невесте и появляются новые. Я с удивлением замечаю желтую. Рагнар понимает состояние Имари и принимает его. Настолько, что становится ближе к строптивой пленнице-жене. Следом растет зеленая привязка похоти и фиолетовая покровительства. Не знаю, как в цветной паутине нитей выглядят гордость и восхищение, но, наверное, именно так.
Рагнар — воин и правитель. Вполне состоявшийся и самодостаточный. Ему не нужна покорная лань, чтобы чувствовать себя главным в семье. Хватает власти над лиеннами. Равную себе по силе искал и по твердости характера. Не ошибся.
Имари сейчас не оценит, слишком сильно его ненавидит. Но если у них получится остаться вместе, Рагнар не наломает дров в первую ночь и возьмет невесту лаской, то со временем она забудет, как тяжело состоялась их свадьба. Инстинкты правителя победят чувства. Статус жены вождя станет важнее семейных неурядиц. А потом и вовсе сгладится все.
С Малхом у неё бы не было ничего. А с Рагнаром есть шанс получить сразу два королевства.
Скорее бы свадьба состоялась, а меня вытащили отсюда. Тихо и культурно, не демонстрируя вооруженных цзы’дарийцев на подступах к Тирьял-Думу. Сыновья Балии — невинные дети, совершенно непричастные ко всему, что творится на планете. Убивать их слишком жестоко даже для Рагнара. На всякий случай проверяю привязки. Черной нет.
