— Известно, где пропадаю, — ворчит густым басом Реас, обнимая жену и привлекая ближе к себе, — раз уж не у дел остался со своими воинами, новых с Ильят строгаем в армию Великого вождя.
Лиеннка улыбается гордо, без тени смущения. Протягивает мне руку, чтобы повязала красную ленту, и я, еще не прикоснувшись, чувствую жар. Вижу мелкую сетку капилляров под кожей. Два ранних симптома смертельного вируса есть, но как? Реаса не было во дворце. Я всех кровников запомнила. Вирус сначала развивается в теле первого заболевшего и только потом передается остальным. Откуда он у Ильят?
Я ныряю в облако привязок, забыв, что энергии нет. Зеленой молнией выстреливает свежая нить от спины лиеннки вглубь очереди у входа. Других привязок нет, только эта. Самая мощная и сильная. Я тяну шею, задерживаю дыхание. Угадываю раньше, чем вижу его. Сорос. Кровник Рагнара, выживший в перестрелке во дворце. Ильят изменила мужу и успела заболеть. Наверное, съела ритуальный хлеб. Диковинку, привезенную от эридан. Тогда инкубационный период отсчитывался с этого момента и не зависел от состояния кровника. Я еще не уверена, буду наблюдать дальше, но, кажется, началось. Белая ведьма пришла в Северные земли.
— Быстрее, — торопит Ильят, брезгливо отстраняя руку.
Слишком долго её держу, пока думаю. Но остановиться не могу. Теперь на каждом госте вижу белую маску смерти, чувствую сладковатый запах разложения и медный привкус крови на языке. Вирусу плевать на справедливость и законы чести. Он ударил по тем, кто слабее. Крепких мужчин оставил напоследок.
Возможно, у женщин иммунитет слабее, поэтому они заболевают раньше. Цзы’дарийские ученые сказали бы точнее, а я со страхом приглядываюсь к детям. Они пришли вместе с родителями. Маленькие мальчики и девочки в вышитых рубашках. Нарядные, как куколки, и такие же милые.
Дети не чувствуют жара. Даже с лихорадкой скачут, как заведенные. Как понять, больны или нет? Им ленты не полагались. Нужно подходить и касаться каждого лба губами. Заглядывать в глаза: не лопнули ли сосуды, окрашивая алым склеры. Просить показать язык, чтобы заметить кровь на деснах. Меня саму лихорадит. Знала, что окажусь в центре эпидемии, но маленькие дети — это слишком. Рука тянется к контейнеру с антивирусом. Хочется раздать всем малышам таблеток, чтобы, если не спасти, то хотя бы оттянуть конец. Несуществующие боги, разве родий стоит этого? Что вообще может стоить дороже жизни детей?
Я шатаюсь, ослабев, и Сагайдат ловит под локоть.
— Что-то увидела? Говори!
— Нет. Еще нет. Сейчас. Дайте время.
— Сколько еще нужно? Ты обещала белую ведьму!
Где я теперь её возьму? Все женщины умрут от вируса вместе с детьми, а мужчины еще долго будут выть над их могилами, не зная, кому мстить. Потом вирус и их заберет. Я никого не смогу спасти! Сама лягу рядом, навечно оставшись в земле чужой планеты. Энергии нет, сил нет, времени нет!
— Киара, — насмешливо зовет знакомый голос, — тебе оказали большую честь. Благодаря стараниям Сагайдат-ирны, как я понимаю.
Остий Вир в гражданской одежде кажется выше, чем он есть. Светлая рубашка из грубой ткани, как у лиеннов, свободные и немного мятые штаны. От него пахнет огненной водой и дымом. Внедрился разведчик в толпу празднующих, слился с ней. Даже взгляд расфокусированный и движения плавные. Разыгрывает пьяного. Лиенны в толк не могут взять, как алкоголь может на кого-то не действовать. Вот и накачивают его огненной водой за компанию. Чтобы был как все, раз уж гостем пришел на свадьбу Великого вождя.
— Синюю ленту, — просит Остий, протягивая руку, — хочу поддержать невесту. А то Её Высочество уж больно одиноко смотрится на своей пустой половине.
— Думаешь, тебе будет рада? — хмуро спрашивает Сагайдат.
— А у неё есть выбор?
Лиеннке не нравится разведчик. Неприязнь угадывается и без облака привязок. Черная, как положено ненависти. Я послушно повязываю ленту, трогая запястье капитана. Прохладное и сухое. Здоров. Антивирус где-то достал? Или дело все в той же крепости мужского иммунитета?
Издевательски накручиваю бантик в четыре лепестка, чтобы выглядел сказочным подарком для Имари. Или хотя бы глупо, как мужчина, изображающий женщину. Со стороны невесты даже свитниц нет, а все её родственницы остались во дворце Эриданского короля. Зато вражеский разведчик пришел, и, раз он в гордом одиночестве, то обязанности подруги невесты достанутся ему. Он на это и рассчитывал? Хочет что-то сказать Имари? Настолько важное, что не задевают косые взгляды лиеннов?
Отпускаю его руку, но он резко хватает меня за локоть и тянет к себе. Шепчет прямо в лицо густым запахом огненной воды:
— Стой ровно и слушай. Я знаю, кто ты, мудрец Тиберий. И знаю, что ты — женщина. Иди ко мне, не дергайся.
Он обнимает крепко, иначе бы я упала от шока и мгновенной слабости. Кровь бьет в голову, стучит в висках. «Нет! Нет! нет!» — хочется прокричать, но поздно. Остий грубо толкает руку под юбку и зажимает между ног, а там пусто. Ни одного намека на соответствующие рядовому Тиберию органы. В игре мужчина-женщина поставлена точка. Не смогла я от него спрятаться.
— Цзы’дарийская сучка, — шипит разведчик, оттаскивая меня от Сагайдат на выход из длинного дома. Мать Рагнара бросается следом, но её ловко оттесняют от нас возникшие из воздуха бойцы Остия. Тоже в гражданке, тоже с запахом огненной воды.
— Ну, же, Сагайдат-ирна, не паникуйте, — смеется капитан, — я поворкую со своей любовницей, а то соскучился жутко. Прямо здесь бы на колени поставил и отодрал, но толпа кругом, советами замучают. Верну вам её, потерпите.
Никогда Остий таким разнузданным не был, переигрывает с пьянством. Или я его плохо знаю или образ для лиеннов таким создал. Пугает и отталкивает. А еще отвлекает, мешая думать.
— Про близость я не шутил, — снова шепчет он, подхватывая на руки. — Брезгую эриданками, а грязными лиеннками в провонявшей потом одежде тем более. Своя-то ближе и роднее. С тобой можно. Расскажешь, зачем тебя притащили в космос, на самом деле? Ублажать генерала с его друзьями — слишком просто, хотя логично. Они тебя по кругу пускали или минетом ограничивались? Почему молчишь? Говори. Женщина-мудрец — это мощно. Вас всего две было, кто ты?
Пнуть его хочется или ударить, но я не могу вывернуться. Сильный, ублюдок! Объятия хуже тисков, руки крепче канатов. Он несет меня, как пушинку, прямо к военному внедорожнику. Сагайдат беснуется и кричит, чтобы отпустил, но толпе гостей плевать. Они останавливаются, тычут в нас пальцами, грубо комментируют и ржут. Потеха, да. Бесплатное представление. Черная служанка настолько никому не нужна, что даже заступничество матери Великого вождя ничего не стоит. Теперь я считаю нашу с ней сделку ничтожной. Я ей больше ничего не должна. Пусть сама ищет белую ведьму! Если ей потом меня не отдадут связанную и без маски.
— Я тебе ребра сломаю, — хрипло обещает Остий. — Пожалей себя, хватит брыкаться. Головой об дверь ударить? Кассий, открой!
