— Слушаюсь, великий вождь, — Сорос склонил голову и ушел.
Зря Рагнар доверил воинам бабскую работу искать самозванку. Кто как не женщины легко чувствовали фальшь и видели друг друга насквозь? Если любовница генерала так долго пряталась, то Имари просчиталась. Грандиозный вышел провал. Обидный. Нужно намекнуть жене, что служанка использовали её в своих целях, и она тут же сдаст черную ведьму, кем бы она ни была.
Но если Рагнар ошибался, и принцесса молчала исключительно потому, что ей выгодно? Затеяла игру с цзы’дарийцами, как её змея-тетушка, чьи дети сидели заложниками в Тирьял-Думе? Обидно становилось уже ему. Думал, Имари ночью искренней была, а она оказалась расчетливой маленькой стервой? Не вышло отвертеться от замужества, новый план придумала? Кто на этот раз взялся помогать, раз черная служанка сбежала?
Кровь в голове стучала тяжелым звоном. Сам-то сможет разглядеть предательство? Реас врагом был настоящим. Небесным сбродом в чужой шкуре. Сколько таких еще ходило по Тирьял-Думу? Кто возле принцессы вертелся? Больно было, что успел жениться и поверить, своей назвал, ласку дарил, а она? Неужели убить хотела по-прежнему? Вот он и спросит её, когда придет. Ответ не услышит, так по глазам догадается. Тот, кто был с женщиной в одной постели, многое потом замечал.
Имари из спальни привели взъерошенную и настороженную. Она куталась в меховую накидку и смотрела на мужа широко распахнутыми глазами. Не было в них страха, только волнение. Стояла перед ним, выпрямив спину, и взгляд не прятала. На мгновение стыд взял за подозрения. Молода еще так искусно притворяться. Далеко ей до Балии.
— Служанка твоя цзы’дарийским кротом оказалась.
— Я знаю, — холодно ответила принцесса, и уголки её губ поползли вниз. — Только не трогай её, пожалуйста. Мальчишка это. Сын генерала. Наилий его прятал, прятал, а в итоге чуть ли не сам тебе в руки отдал. Перемудрил с маскировкой. Тиберий — не боец, он никого не хотел убивать, просто ждал, когда его спасут.
Рагнар сел на широкую лавку и смял бороду в кулаке. Лампы на потолке горели тускло, мощности генератора не хватало. В таком полумраке зрения можно лишиться, пока прочтешь все отчеты и письменные доклады. Цзы’дарийская техника хотя бы сама себя освещала, а шахтеры работали с бумагами в руках. Осталось только свечи зажечь и окончательно откатиться на сто лет назад. Как воевать, когда небесный сброд творил все, что хотел, а ты даже за хвост его поймать не мог? Не успевал.
— Так сын был или баба его? — зло прошипел Рагнар. — Мне кто-нибудь скажет, наконец, правду?
— Цзы’дарийские женщины сидят дома, — хмуро ответила принцесса и сложила руки на груди. — Полковник говорил, что их просто невозможно сюда привезти. Совершенно исключено. Мальчишка там был, я видела его без маски. Извини, что сразу не сказала. Боялась, ты убьешь сына генерала, и тогда война никогда не закончится. Наилий любит его очень сильно.
— Насколько?
Имари задумалась, облизывая пухлые губы. Взвешивала меру любви или пыталась выводы в слова облечь?
— Долго объяснять, много мелочей. От того, что я в спальне их вместе застала до маскарада со служанкой. Генерал охранял его на грани безумия, а потом вдруг позволил несколько дней просидеть среди врагов в самом центре Северных земель. Ты не находишь это странным?
Рагнар от обилия загадок уже был готов голову разбить о столешницу, бумагу зубами рвать и есть, колдовские ритуалы матери вспомнить, духов предков на помощь позвать. Но вместо этого обернулся к двери и громко крикнул:
— Сорос!
Один из двух кровников, уцелевших после расстрела церемонии во дворце, зашел в комнату, аккуратно закрыв за собой дверь.
— Да, великий вождь.
— Ничего странного в лагере не нашли? Любую мелочь, ерунду, бесполезную деталь?
Рагнару слов не хватало, он мешал два языка и с трудом вспоминал третий. Должно что-то быть. Генерал — слишком крупная фигура, чтобы двигать черно-белые камни по доске, не оставляя следов.
— Нашли, — хмуро ответил кровник, — и даже принесли с собой.
— Показывай.
Имари пошла следом, плотнее запахивая накидку. В коридоре было еще темнее, великий вождь поддерживал жену под локоть, чтобы не споткнулась. Втроем они вышли из длинного дома и добрались до сараев. Там под колесами военного внедорожника лежал грязный тюк настолько подозрительных очертаний, что Рагнар захотел прогнать Имари прочь, но не успел. Сорос откинул тряпку в сторону и посветил на тюк фонариком.
Белое лицо мертвеца с одним глазом, засохшие разводы крови. Узнать его было сложно, Рагнар видел всего дважды и то издалека, но принцесса смогла. Резкий до звона в ушах женский крик отозвался болью в висках:
— Малх! О, духи предков, Малх!
Мертвый полковник в деревне Рагнара хуже бомбы под задницей. За него придут мстить уже не просто те, кто выжил в лагере после налета, генерал половину армии сюда пригонит. Земля от взрывов оплавится и превратится в камень, сбудутся все пророчества сразу. Лиеннов не станет. Потому что есть огромная разница между тем, чтобы убить Наилия в честном поединке на глазах у черного короля, и вот так изуродовать цзы’дарийского полковника. Тихо, подло, бесчестно.
Этого уже никто не стерпит. Ни свои, ни чужие. Не война получалась, а мерзость. Рагнар зарычал глухо и очень зло. Хотелось схватить Сороса и долго бить, пока его лицо не станет кровавым месивом.
— Кто это сделал? Отвечай! Иначе рядом с ним ляжешь!
— Это не мы, Великий вождь, — испуганно забормотал Сорос. Язык заплетался, будто кровник снова огненной воды напился. — Мы ушли уже из лагеря, но вернулись, чтобы взять что-то у мертвого крота в доказательство. Там гора трупов была, пока раскапывали, наткнулись на мешок, а в нем он. Еле разглядели, кто, всего размотали. Не мы это точно, всеми богами клянусь! Мы стреляли, томагами рубили, а его будто на обед готовили. Мягкий весь, отбитый, кости сломаны, мясо резали тонко и со вкусом…
Имари вырвало. Принцесса едва успела шагнуть в сторону и согнулась над дощатым полом сарая. Вонь разлагающегося тела смешалась с кислым запахом съеденной еды. Рагнар слышал булькающие звуки, но помочь жене сейчас не мог, некогда было.
— Сорос, ты сюда его зачем притащил? Полюбоваться?
— Нет, Великий вождь, спрятать. На мешок посмотрите. Наша ткань, будто вчера жена моя со станка сняла. Небесный сброд бы в черную пленку завернул. Подстава это. Не знаю, кто полковника завалил, но списать на нас захотели. Так бы и вышло, не вернись мы в лагерь. Что делать-то теперь?
Борода Сороса тряслась, глаза лихорадочно блестели. Труп Малха, как смертельная болезнь, потащит за собой всех. Нельзя оставлять его в деревне. От подставы спаслись и хватит.
— Сжечь его, — приказал вождь. — И никому не слова. Ты меня понял?
— Да, — тихо отозвался Сорос. — Мы будем молчать.
Глава 20. Казнь
Месть за Сагайдат облегчения не принесла. Десяток других проблем давил на плечи вождя и от половины пахло кровью. Нужно казнить Найят, покусившуюся на жизнь Имари. Нужно казнить черных принцев, потому что небесный сброд нарушил условия залога. Сагайдат умерла от рук цзы’дарийского крота, а Рагнар и за меньшее поклялся вскрыть Ритору и Лурду горло. Но шантаж хорош только до тех пор, пока угрозу не нужно исполнять. Страх Балии за детей хоть как-то удерживал генерала от нападения, позволил вождю жениться, а их смерть станет еще одним поводом сжечь Тирьял-Дум.
