Замерзаю изнутри, не в силах пошевелиться, а Наилий смеется, реагируя на невероятную догадку принцессы, как на шутку. Мне бы его выдержку. То бледнею, то краснею, то потею.
— Тиберию повзрослеть нужно, — улыбается генерал, — тогда перестанут путать с противоположным полом.
Имари расцветает в ответ, встряхивая тугими пружинками кудрей. Озорная и довольная собой.
— Ваша вечная молодость хуже загадок бабушки Ханум. Я всегда ошибаюсь. Вроде юноша томный, а ему шестьдесят, как вам, Наола. Сколько же тебе лет, Тиберий?
Морщусь, соображая, что ответить. Лет? Почему не зим? Это как наш цикл или нет?
— Шестнадцать ему, — помогает генерал.
— Мне тоже, — принцесса хлопает в ладоши и смеется.
Чопорность и королевское величие остались на ступенях дворца. Под шелком наряда и золотом украшений веселится совсем юная дарисса. Шестнадцать! Мы в её возрасте на курсы ходим и в куклы дома играем, даже не думая о мужчинах. Какая еще свадьба? Рано! Нельзя! А если дети будут? Несуществующие боги, Имари сама ребенок.
— Извини Тиберий, что я тебя девочкой назвала. Я не со зла, не обижайся. Мир?
Принцесса протягивает руку ребром ладони вверх и растопыривает пальцы. Два раза перечитывала справку по культуре Эридана и не помню такого жеста. Проклятье, стыдно.
— Ну, чего ты? — куксится принцесса.
Наилий встает у меня за спиной и шепчет над ухом:
— Нужно пожать руку.
Как старый дрон на несмазанных шарнирах, подхожу к наследной принцессе Эридана и несмело сжимаю её ладонь. От Имари пахнет розовым маслом, кожа в полумраке темнее антрацита. Принцесса смотрит на меня с высоты своего невероятного роста, а я вдруг плыву. Спальня качается перед глазами, как речной катер на волнах. Розовым маслом можно задохнуться, пол уходит из-под ног, и в сознании просыпаются духи:
«Расслабься, хозяйка, и смотри».
Юрао включается, помогая увидеть размытое облако привязок четче. Вокруг принцессы плотный клубок разноцветных нитей и все тянутся далеко. Только одна желтая упирается в грудь Наилия. Действительно считает другом и не претендует, как на мужчину. Розовая привязка есть, и она плотно перевита с реализованной зеленой. Вот так ребенок. Но мне все равно тяжело принять чужое отношение к взрослению. Рано она познала близость с мужчиной, сколько бы меня не убеждали в обратном, ссылаясь на культуру и обычаи. Сюзеренов у Имари нет, а вассалов так много, что даже не пытаюсь сосчитать. Слуги? Красных нитей к родственникам тоже хватает. Самая мощная сейчас блокирована черной ненавистью. Отец? Можно не смотреть, кто на конце розовой привязки. Я уверена, что любит Имари совсем не Рагнара Одержимого. Есть за что злиться на родного отца. Меня нет несколько мгновений, но принцесса успевает заметить.
— Тиберий, что с тобой?
— Смущен чрезвычайно, — продолжает подсказывать из-за спины Наилий, — и сражен вашей красотой.
Имари улыбается до ямочек на щеках, звеня тяжелыми золотыми сережками. Аромат розового масла рассеивается, а я счастливо выдыхаю. Вижу привязки! По крайней мере, у эридан точно, и не нужны подопытные.
— Что же он такой юный и смущенный делает в космосе? — с любопытством в глазах спрашивает принцесса. — Разве ему можно?
— Нет, — вздыхает Наилий, — потому и в маске ходит. Сын другого генерала и моего друга. Увидит кто — сразу узнают, а отец просил взять его с собой. Пора мальчишке взрослеть.
Услышав об отце, Имари поджимает губы. Радость и веселье тают, как кубик льда в жару. Генерал ловит перемену настроения и напрягается. В спальне тонко тянет апельсином.
— Как здоровье вашего отца?
— Не знаю, — дергает плечом принцесса, — мы редко разговариваем. Он зол на всех и даже вас встретить не вышел, хотя я просила.
Тон голоса Её Высочества остывает, она сжимает руки в кулаки и вытягивает спину, как кадет перед офицером, только наклон головы другой. От него взгляд особенно упрямый.
— Кому нужна это свадьба? Вам? Не думаю. Мне тысячу раз повторят, что цзы’дарийцы теперь враги, а лиенны друзья — не поверю. Это как черный снег и белый уголь. Рагнар убил моего дядю, а я буду, как послушная жена, мыть волосами его ноги в тазу, когда он вечером вернется домой?
Я и без фантомного аромата харизмы чувствую, что принцесса давит, как правитель-двойка. Тяжесть ложится на плечи и отпускает, стоит усилиться запаху цитрусовых. Энергетические игры, не видные никому. Ярость добавляет Имари сил, но с Наилием ей не тягаться.
— Так решил ваш отец, и ни я, ни полковник Малх не смогли его разубедить.
— Зачем тогда вы прилетели? — повышает голос принцесса. — Посмотреть, как меня отдают белому сброду?
— Заново подписать договор, — спокойно отвечает генерал. — Если мы не нужны как военные, то пригодимся как охранники. А чего вы хотите, принцесса?
Наилий делает рискованный ход, как игрок в Шу-Арлит, открывая свои главные позиции и фактически оставив их без защиты. Честность в обмен на честность?
— Я не хочу замуж за Рагнара, — голос Имари звучит глухо и безжизненно, — и новой войны тоже не хочу. Выгнать вас с планеты потребовали лиенны. Они много требовали, но это в первую очередь. Отец на все согласился. Трон и королевство оказались важнее. Пройдет время, говорил он мне, и ты поймешь. Я постараюсь. Повзрослею, стану мудрее и прощу. Если буду далеко от Рагнара. Заберите меня отсюда. Вы ведь можете, Наола.
Молчу, задержав дыхание, и думаю каково это, когда собственный отец расплачивается тобой, как деньгами за товар? Жертвует ради чужого всеобщего блага. Всем будет хорошо и только тебе невыносимо. Робко заглядываю в глаза Имари и вижу себя на пороге дома с сумкой в руках. Слышу: «Все будет хорошо, дочка». Ты права мама, все стало хорошо. Я тоже прощу когда-нибудь, но из психиатрической клиники, куда ты меня отправила, я сбежала. Вернее, меня забрал Наилий.
Я бы спрятала принцессу в самом большой ящике и тайком протащила на транспортник. Увезла в горы девятого сектора или в пустыни второго и третьего, где не найдет ни один лиенн. Но Дария закрытая планета. В транспортнике стоят биосканеры с анализаторами генетического кода. Поэтому рядовому Тиберию исправляли генетическую карту, а не создавали новую. Имари не пройдет через сканер. Её не допустят до телепортации. Генетически чужая. И всей власти Наилия не хватит, чтобы нарушить главный закон — на планете никого, кроме цзы’дарийцев.
— Не могу, принцесса, — тихо отвечает генерал.
Имари медленно разворачивается, так и не опустив головы. В тишине спальни слышу только, как стучит моё сердце, и звенят браслеты на руках эриданки. Она отодвигает занавеску и перед тем как уйти шепчет:
— Спасибо, что не стали врать.
Ткань опускается и уже за ней хлопает дверь.
— Имари упряма, — вздыхает Наилий, — боюсь, сорвет свадьбу. Подружись с ней, кажется, ты ей понравилась. Раз духу нужна привязка, то пусть будет. Чтобы остановить в момент бунта или заставить сказать «да» у алтаря. Пока Рагнар здесь, Таунд слышать ничего не захочет про договор, а уедет Одержимый только забрав все, что считает своим.
