— Сказал бы сразу и не мучился, — пыхтит стервятник, подсовывая мне под локоть другой лист, — зря я, что ли, здесь сижу? Давно нарисовал всех, кого успел отследить.
Безопасник так близко, что я чувствую аромат его парфюма. Еще движение и коснусь плечом широкой груди. Странно, раньше старался держаться как можно дальше.
Больше мысль не развиваю, сосредоточившись на протянутом листе. Вместо кругов — квадраты, имена есть и схема подчинения без единой ошибки. Впору присвистнуть от восхищения. Не видя привязок, на одном только визуальном наблюдении и обрывках разговоров такое выстроить. Ай, да Рэм! Со всех сторон годная схема, только линии не цветные. Упаковка фломастеров лежит рядом, будто стервятник хотел раскрасить, но не стал.
— Вот здесь не хватает, — бурчу под нос и вытаскиваю зеленый фломастер, чтобы дорисовать любовную связь между мужем Балии Светлой и одной из служанок Имари. Рэм качается ко мне и ставит руку на стол, практически обнимая. Только бы Наилий не вышел из спальни! Проверяю немедленно привязки лысого стервятника и расслабляюсь, не найдя зеленую. Пульсирует покровительственная фиолетового оттенка. Я для Рэма как нерадивый кадет, взятый под опеку. Только женского пола. Все верно, возрастом я ему в дочери гожусь.
— И тут еще, — продолжаю уточнять схему, добавляя связи.
Десятки новых, кажется, только запутывают, но все, так или иначе, сходятся на одном имени.
— Балия, — выдыхает Рэм, отодвигаясь от меня и закладывая руки за голову. — Младшая из детей Георга Великолепного и третья в очереди наследования после Имари и Ленарда. Готов спорить, тётушка принцессы давно свой зад примеряет к трону, да племянница с дядей после смерти Таунда пристроятся раньше. От одной уже избавилась, отдав замуж за Рагнара, остался Ленард. У старика всего одна дочь — Ламия, неполноценная как наследница. Королем должен стать её муж, а она обручена с Ритором, хоть мальчишка едва десятый цикл отсчитал. Если мама на трон не сядет, то Ритора пропихнет. На руку ей свадьба, ох, как на руку. В плен меня к гнарошам, если разрыв договора без неё обошелся.
Отсюда истерика с невинностью Имари. Никак Балии нельзя отменять свадьбу, если она всерьез собралась устранять препятствия на пути к трону. Могла ведь и отравить племянницу, но решила продать с выгодой.
— Лиенны в обмен на обещанные земли должны были выставить цзы’дарийцев бесполезными клоунами, не способными со всей своей техникой защитить королевскую семью, потому и затеяли партизанскую войну?
— Возможно, — склоняет голову на бок Рэм. — Но доказательств нет. Взять бы кого-нибудь и раскрутить, как Остия. Выбирай подопытного, Тиберий.
Почти не думая тыкаю пальцем в любовницу мужа Балии. Она и с детьми тесно связана, а дети с лиеннами.
— Договорились, — кивает безопасник. — Умыкнем аккуратно прямо с церемонии. Ты Имари охранять будешь?
— Нет, пришла мать Рагнара и приказала выгнать меня.
— Еще лучше, значит, с генералом пойдешь. И надень ради всех несуществующих богов защиту под рубашку. И чтоб я не слышал, как она давит на грудь и натирает соски.
— Есть, — бодро отвечаю я, вытягивая спину.
С защитой в одиночку не разобраться. Рэм ласково называет жесткий черный жилет «бочкой» и громко трещит липучками, вставляя боковые панели в широкие карманы на спине. Мимоходом рассказывает, что под текстильным верхом бронеэлементы из гибкого пластика. Скептически кривлюсь на пластик, как на нечто мягкое и ненадежное, а безопасник громко фыркает:
— Второй класс брони, а весит чуть больше комбинезона с полными карманами. Надевай, не морщись.
Еще бы я в классах брони разбиралась, но Рэму виднее, насколько защита надежна. Лысый стервятник сегодня настолько мил и любезен, что без просьб и напоминаний отворачивается, пока я расстегиваю рубашку. Не повезло Тиберию с комплекцией, «бочка» еле затягивается боковыми хлястиками до более-менее плотного облегания. Действительно давит на грудь, но я стоически терплю.
Такую же защиту надевает сам Рэм и присоединившийся к нам Публий. Военврач на время церемонии станет еще одним телохранителем генерала.
— Я бы еще шлем надел, — ворчит стервятник. — Особенно на Тиберия и генерала. Но Его Превосходство приказал не светить защиту. Мы безоружны, добры и благожелательны.
— Как легарцы в брачный период, — мрачно кивает Публий. — Думаешь, лиенны будут стрелять?
— Огнестрел официально проносить запрещено, но белый сброд тут давно как у себя дома и плюет на эриданские правила.
— Нам если что и топоров хватит, — морщится военврач. — Расколотый лезвием череп зашивать бесполезно.
Умеют же военные успокаивать. Прямо надежду вселяют на лучшее.
Вернувшись, Наилий застает нас собранных и коротко командует: «На выход».
— Ваше Превосходство, защита, — напоминает Рэм, доставая из кейса еще одну «бочку», но генерал даже не оборачивается в ту сторону.
Просто игнорирует броню. У меня в животе холодеет от ужаса. Наилий с ума сошел? А если лиенны снова затеют драку, как на церемонии приветствия гостей? Он одеждой собрался защищаться от нападения? Забыв про субординацию, нагло встреваю с замечанием:
— Без защиты нельзя.
Наилий в том же обтягивающим свитере, который надел утром. Если боковые утяжки брони будут продавливаться, всегда можно переодеться. Не станет же он рисковать жизнью ради демонстрации добрых намерений? Или станет? Генерал смотрит на меня в упор и холодно отвечает:
— Она сковывает движения.
У меня нервы сдают. Иду в атаку под заинтересованные переглядки Рэма и Публия:
— Я, кажется, понимаю, откуда у вас столько шрамов, Ваше Превосходство.
— О, да, — едва различимо шепчет военврач и тут же замолкает.
— Вы с посохом в руках против огнестрельного оружия выходить собрались? — продолжаю наступать, не чувствуя грани между тем, что еще терпимо слышать от любимой женщины и недопустимой дерзостью от рядового.
Офицеры почти не дышат, напряженно следя за реакцией генерала. Наверняка, такой разговор не первый, но легче гору сдвинуть с места, чем упрямство Наилия.
— Я пойду без брони, — жестко отвечает он и поворачивается спиной.
Разговор окончен. Превосходно! Замечательно! Рэм устало качает головой и кладет «бочку» на место. Попытка провалилась. Наверное, впервые я начинаю сомневаться в разумности Наилия. И совершенно искренне не понимаю, чего он добивается? Разве что знает то, чего не знаю я.
Рэм уходит первым, чтобы затеряться в толпе гостей, не привлекая внимания, а мы идем следом, не спеша. Рация на поясе, в правом ухе маленький наушник, а на рубашке незаметная капля микрофона. Руки должны быть свободны.
Я кручу головой по сторонам, больше изображая охранника, чем реально что-то замечая, а Публий вживается в роль гораздо успешнее. Комично мы выглядим рядом с Наилием: высоченный и широкоплечий военврач, и тощий дрищ Тиберий.
