— А если у меня не получится?
Наилий спускает ноги с кровати и тянет меня на колени. Обнимает крепко и целует в шею над воротником форменной рубашки.
— Родная, у меня всегда несколько вариантов, не считая обходных и запасных маневров. Я ни за что не оставлю тебя одну против всего Эридана. Не получится с духами — сделаю так, как всегда делал. Не получится совсем — найду родий в другом месте.
Понимаю, что утешает и в груди разливается неприятный холод. Всю жизнь от меня не было никакой пользы. Ребенком путалась у взрослых под ногами, в клинике слонялась от стены до стены или пропадала в книгах. С фиктивной смерти копалась в себе и даже анкету не доделала, а мудрецов и вовсе сбросила на Флавия. Впервые появился шанс сделать что-то значимое, а я трясусь от ужаса и цепляюсь за Наилия.
Знаю, что никогда ни в чем не обвинит. Победа принадлежит всей армии, а в поражении виноват один генерал. Он отстранил Тулия Малха от командования, он отдал приказ вывести войска с Эридана, он притащил мудреца на планету и собрался пустить в ход оружие, о котором почти ничего неизвестно. Наилий под чудовищным грузом ответственности держит спину прямо и всегда знает, что делать. И во сне перед расстрелом держался с тем же достоинством, а у меня голос дрожит, когда прошу:
— Расскажи хоть один вариант, пожалуйста.
Он едва слышно вздыхает, поглаживая меня по бедру.
— По договору мы охраняли дворец, королевские службы, держали несколько гарнизонов в приграничных городах и полностью контролировали добычу в шахтах. Не только родия, но и других полезных ископаемых. Я надеюсь, эридане до сих пор не знают, насколько нам важен именно родий, мы маскировались, выкупая все подряд. Взамен фактически создали им промышленность. Оборудование, инфраструктура, специалисты — все наше.
Близость тела генерала и его ласка сбивают с мыслей, хоть и гладит он меня отстраненно, задумчиво. Аккуратно беру за запястье и убираю руку с бедра, а полководец, не обратив внимания, продолжает.
— Мелкие набеги на приграничье выгодны, но не гражданская война между сторонниками Таунда и его старшего брата Оларса с участием лиеннов. Кто-то мастерски разжег конфликт и довел его до разрыва отношений. Остий прав, они носом рыли землю, чуть ли не в рот к каждому вельможе Таунда заглядывали. Нашли пару сторонников Оларса, но их связь с лиеннами доказать не смогли. Выходит, эриданская знать не причастна, а так не бывает.
Давно все пережил и передумал, сейчас сухо докладывает, хотя я помню, как чуть не срывался еще неделю назад, обсуждая Эридан по телефону. Лукавит генерал, что проиграв — отступится. Бросить целую промышленность не так легко, как вывести войска.
— Или Остий мне врет, — с оттенком усталости говорит Наилий, — или кто-то вмешался извне. Дарлибам выгодней не выпустить конкурента на рынок, чем потом бороться с ним. Эридане сейчас близки к тому, чтобы замкнуться в себе и закрыть космические программы. Там мы им тоже помогали. Если я найду связь дарлибов с придворными Таунда или с лиеннами, то смогу давить уже на карликов. Договорюсь с кукловодами, а они потом сами дернут своих марионеток за ниточки, и договор подпишется мгновенно.
Дергаюсь на «кукловода» и заставляю себя не думать еще и об этой проблеме. Пусть встает в очередь по степени значимости.
— Я постараюсь разглядеть все привязки и нарисовать тебе схему, — тихо обещаю Наилию.
— Постарайся не зацикливаться на этом, — генерал гладит меня по щеке и приподнимает за подбородок, заглядывая в глаза. — И не хватайся за все подряд. Здесь Рэм, Остий и я. Допросы и переговоры — наша профессия. Привыкай к новому миру, тренируйся и отдыхай. Мы на свадьбу прилетели, это — праздник.
Для гостей, конечно, но вряд ли для наследной принцессы, которую отец отдает убийце. А если он заберет её к себе, как меня, Наилий в особняк? Одну в чужую страну с непонятными обычаями вроде отрезанной головы в мешке вместо дипломатической ноты.
— Мне кажется, у тебя биопереводчик неисправен, — хмурится Наилий. — Я успокаиваю, а ты пугаешься все больше и больше. Что-то случилось, о чем я не знаю?
Должна поговорить с ним о проснувшихся способностях мудреца, извлеченном барьере и возможной беременности, Кукловоде, еще двух сонных духах, но перед глазами стволы пулеметов и крик ребенка в ушах.
— Мне кошмар приснился про нас с тобой.
Рассказываю про ангар, голос Друза и расстрел. Сон короткий, в пересказе звучит бредово и не так жутко, но генерал застывает и смотрит мимо меня в стену отсека.
— Это предсказание?
— Я не знаю, — шепчу, положив голову ему на плечо и сворачиваясь клубком на коленях, — дух сказал один из вариантов. Может сбыться, а может, нет.
Холод обнимает, пробираясь дрожью сквозь плотную ткань комбинезона. Тепло только на груди Наилия. Там, где бьется сердце.
— Я ведь не дура, — всхлипываю, прижимаясь сильнее, — понимаю, что если начнется война. Та самая, предсказанная Создателем. Если вы с Друзом окажетесь по разные стороны, то он, победив, ни за что не оставит тебя в живых. И меня заодно…
— И всех моих детей, — эхом подхватывает Наилий. — Логично и очень верно. Сын может захотеть отомстить за отца, а реванши Друзу не нужны. Поддержит армия — будет еще одна война. Не поддержит — череда покушений. Объявив себя императором, Агриппа уничтожит всех несогласных вместе с семьями. Иначе ему на вершине не удержаться.
Лучше мне не слышать, закрыть глаза, заклеить рот и никогда больше не спрашивать. Знаю, что живу с генералом, но как же невыносимо об этом думать. Наилий целует в висок и гладит по голове. Легко и нежно, едва касаясь подушечками пальцев.
— Родная, я не умру от старости, обнимая внуков и правнуков. Меня обязательно убьют, если не в поединке за звание, так на войне. Скоро будет тридцать циклов, как я принял это и смирился. Но тебя я спрячу, когда придет время. И всех, кто мне дорог. Никто не причинит вам вреда. Поверь мне, пожалуйста, и забудь о кошмарах.
Эхом в голове: «когда придет время, когда придет время, когда придет…». Не могу даже представить его в саркофаге. Угасшего и застывшего. Мертвое тело, как мрамор, холодное и твердое. Сколько не грей дыханием и не обжигай слезами — не отзовется. А потом пламя заберет у меня даже это.
— Не хочу, — мотаю головой и прикусываю согнутый палец до острой боли.
— Забудь, — просит Наилий, не давая вырваться, — забудь, слышишь? Не будет расстрела, ангара и войны. Бездна, да что я говорю? Не то, не так и не правильно. Больше всего хочу, чтобы ты перестала меня бояться и сам же загоняю в ловушку ужаса.
Генерал разогревается от всплеска адреналина. Отпускает меня и прячет руки за спину, пережидая дрожь. Отсек кажется еще меньше чем был, даже стены теперь давят. Зря я завела этот разговор. Сама издергалась и его накрутила.
— Наилий, — зову, обнимая за плечи и прижимаясь лбом, — не будет больше кошмаров…
