– С чего вдруг? Пусть новая врачиха и едет. Ты-то при чем?
Макс неприятно поморщился, посторонние мысли заполнили сознание, сбивая с нужного настроения.
– У нее недостаточно опыта и квалификации… – оправдалась Лиза, но муж грубо перебил ее.
– Издеваешься? Мне все равно, кто там на чем настаивает. Ты никуда не поедешь!
– Я не могу отказаться…
Лиза видела, как меняется его взгляд, как глаза наливаются кровью, а губы вытягиваются в тонкую линию. Это превращение не сулило ничего хорошего. Когда Краснов встал, она неосознанно попятилась назад, но уперлась в стену. Бежать было некуда, она опять осталась с этим зверем один на один.
– Не можешь или не хочешь? – гневно процедил Макс, как скала, нависая над своей жертвой.
– Не могу… Гилберт поставил вопрос ребром: или еду, или увольняюсь…
Под его напором Краснова съежилась в комок в надежде спрятаться, но его злость была всеобъемлющей – загоняла в ловушку, сжимала тисками и сдавливала легкие. Она дышала через раз, боялась издать лишний звук – уж очень не хотелось провоцировать скандал.
– Да что он о себе возомнил! Завтра же схожу и разберусь с этим!
Максим принялся мерить шагами кухню – терпеть не мог подобные сюрпризы, но идти на открытый конфликт с начальством ни за что бы не осмелился. Это перед женой он чувствовал себя королем, демонстрировал всю свою силу, только потому что она была слабее. А такого соперника, как Гилберт, Краснов явно бы не потянул. Он и сам прекрасно понимал это, а потому и не собирался пробовать.
– Не надо… – тихо прошептала Лиза. Она лишь на пару секунд представила себе, как это будет выглядеть со стороны. Как она потом людям в глаза смотреть будет после такого позора?
– Не надо? – взревел Макс, неправильно истолковав ее слова, и со всей злостью припечатал кулак в стену рядом с ее лицом. – Идиота решила из меня сделать? Хочешь с любовником поразвлечься?
Краснова задрожала от страха – знала, чем все это может закончиться, если его не успокоить. Наступив себе на горло, попыталась продолжить разговор как можно спокойнее.
– Каким любовником? Ты о чем?
– Тренеришка этот твой…
– Я тебе сто раз говорила, что между нами ничего нет и быть не может.
– Конечно! Думаешь, я не понимаю, почему ты так рвешься на этот выезд?
– Да я не рвусь. Нет другого выхода. Кому будет лучше, если меня уволят? За выезд обещали хорошо заплатить…
Лиза привела последний аргумент. Не хотела говорить про дополнительный заработок – собиралась купить сыну коньки – но пришлось. Максим просто не оставил выбора. Он настолько любил деньги, что готов был пойти на все ради наживы, и только его страстная любовь к деньгам спасла ее от неминуемой гибели.
– Насколько хорошо? – поинтересовался он, немного сбавив обороты. Достойная компенсация за моральный ущерб еще никому не мешала.
– В двойном размере… – обреченно выдохнула Краснова, мысленно прощаясь с еще не заработанными деньгами.
Макс отступил и внимательно посмотрел на нее – она была прекрасна: губы дрожали, зрачки расширились, дыхание сбилось, синяя жилка на шее трепеталась, как сумасшедшая. Все, как он любил. От такого зрелища желание с новой силой вспыхнуло в крови. Краснов подошел к ней вплотную, грубо взял за горло и чуть надавил на сонную артерию, чтобы информация лучше усвоилась.
– Если я узнаю, что ты меня обманула… Если этот твой Ваня подойдет к тебе ближе, чем на десять метров… Краснова, пеняй на себя, больше предупреждать не стану.
– Я поняла, – с трудом прохрипела Лиза, жадно глотая воздух.
Боль, страх, отчаянье, – все отразилось в ее глазах на столько явно, что у Максима перехватило дыхание. Он замер на несколько секунд, ощущая, как очередная волна возбуждения прокатила по телу. Не хотел больше ждать ни секунды, не разжимая руку, потащил жену за собой в спальню.
Лиза не вырывалась, отлично знала, что это бесполезно, только с силой стиснула зубы, чтобы не закричать и не разбудить мирно спавшего сына. Она, как могла, оберегала его от всей этой грязи и жестокости.
Торопливо закрыв дверь, Краснов вынудил жену опуститься на колени и, приспустив штаны, подтянул ее к своему паху.
Лиза послушно открыла рот и тут же почувствовала, как вялый, желеобразный член Максима, больше похожий на отвратительного слизня, коснулся ее языка. Тошнота тут же подступила к горлу, но она привычно сглотнула горький ком и начала медленно водить по скользкому отростку сухими губами, отчего тот постепенно напрягался и увеличивался в размерах. Она старалась дышать реже, чтобы пересилить гадливость и омерзение от этой ситуации.
Максим застонал, ощутив мужскую силу в полном объеме, надежно зафиксировал голову Лизы в ладонях и принялся медленно насаживать ее горячий рот на свой твердый член.
Он совершенно не заботился о комфорте жены, врезался глубоко в горло и постепенно ускорял темп.
Лиза давилась и задыхалась, пыталась контролировать непроизвольные сокращения гортани и сдерживать рвотный позыв. Губы ее онемели, кислорода не хватало, изо рта вырывались булькающие звуки и смешивались со стонами удовольствия, которые издавал Макс.
Он блаженно прикрыл глаза, никак не реагируя на Лизины мучения, и продолжил вгонять плоть до самого основания. Упругие гланды мягко касались его головки, доставляя особое удовольствие.
Такая глубина и скорость были слишком неудобны для нее, но она не могла противостоять мужу. Прекрасно понимала, что он в любом случае сделает то, что хочет, как бы она ни упиралась и ни сопротивлялась. Грубость и жестокость были постоянными обитателями их супружеской постели. За столько лет Краснова должна была обрасти прочным панцирем безразличия ко всему происходящему. Она научилась сдерживать слезы, молча терпеть унижения и издевательства, но привыкнуть к этому так и не смогла.
Каждый секс с мужем был для нее тяжелым испытанием, как физическим, так и моральным. Максим ломал ее, методично разрушал в ней женщину, превращал в безвольную рабыню.
Со временем она возненавидела не только его, но и секс в принципе. Даже малейший намек на интим пробуждал в душе негативные эмоции и ассоциировался с пытками. Но самое страшное – она знала, что бывает иначе, помнила запредельное наслаждение от близости с любимым мужчиной. Вопреки всему, тело хранило другие ласки, нежные и трепетные, они настолько глубоко въелись в кожу, что даже толстый слой грязи и мерзости не смог стереть их.
Немного притупив плотский голод, Краснов отстранился и, не позволив Лизе отдышаться, швырнул ее на кровать.
– Я сам! – крикнул он, заметив, что она хочет раздеться.
Лиза подчинилась и безропотно опустила руки. Горло саднило, а тело сотрясала мелкая дрожь, но гордость не позволяла молить о пощаде. Ни при каких обстоятельствах она не собиралась унижаться перед Максимом, как бы ни было плохо, больно и противно.
