Лиза не слышала, кожей чувствовала, как Царев направляется к двери, но не сдвинулась с места, лишь до боли сжала кулаки, чтобы не зарыдать, умоляя остаться. Хлопнула дверь за спиной, и она невольно вздрогнула, возвращаясь в реальность. «Все правильно! Так и должно быть! Я справилась!» – уговаривала сама себя.
Медленно сползла по стене на пол и, обхватив колени руками, заплакала, скорее, даже заскулила. Слезы текли, не переставая, душили, тело содрогалось в беззвучных рыданиях. Оголяя душу. Облегчая боль. Краснова потеряла счет времени и не знала, сколько так просидела. Когда слезы кончились, внутри осталась лишь тоска, вскоре сменившаяся опустошенностью.
Насилу поднявшись, она кое-как добрела до дивана, легла, свернувшись калачиком, и моментально провалилась в сон. Организму требовался отдых.
Тогда Елизавета справилась с его напором. Царев так и не сумел растопить ледяную стену ее безразличия. Он сдался, никогда прежде она не видела его таким раздавленным. В тот вечер они встречались в последний раз. Лиза молилась, чтобы он больше не приходил, не пытался добиться ее, как в начале их отношений, и не доказывал в очередной раз свою любовь. Так было легче справиться с душевными страданиями и угрызениями совести. Только так она могла договориться с собой.
Женя, будто услышав ее молитвы, больше не появлялся, просто исчез из ее жизни, и Лиза была очень благодарна ему за это. Уволившись с работы, она закрылась в квартире и мучительно переживала личную драму. Не выходила на улицу вообще: ни в магазин, ни просто на прогулку, подышать свежим воздухом. Она практически ничего не ела, не смотрела телевизор и не интересовалась новостями. Только лежала на кровати и бездумно смотрела в одну точку.
Время без Царева текло чересчур медленно, одна секунда тянулась, как целый час. Стиснув зубы, Лиза мужественно терпела нападки собственных эмоций, глотая горький ком, подступавший к горлу, но иногда просто не справлялась, не хватало сил. Невыносимая боль и отчаяние выкручивали наизнанку, сковывали тело тяжелыми стальными цепями, превращая моральные страдания в физические, куда более ощутимые.
Она задыхалась в четырех стенах, все напоминало о нем, даже стены успели пропитаться их безграничным счастьем. Сколько раз руки непроизвольно тянулись к телефону: позвонить ему, услышать родной голос, попросить прощения, на коленях умолять вернуться, все что угодно, только бы он снова оказался рядом. Но Лиза понимала – это невозможно. Она вынуждена была жертвовать собой, живьем закапывать свои чувства глубоко в землю, искренне надеясь на то, что сможет забыть. «Только ради него. Только чтобы спасти», – эти мысли не позволяли сдаваться.
Наконец совладав с собой и обретя, пусть и шаткое, но спокойствие, Лиза вернулась к мужу, и уже через неделю они уехали из этого города.
Прошло десять лет, а Краснова так и не забыла. Их отношения длились недолго, но были настолько яркими и насыщенными, что она до сих пор чувствовала отголоски той любви и боли от расставания. Просыпаясь ночами от щемящей тоски, сжимающей сердце в своих тисках, она запиралась в ванной и часами напролет ревела под звук льющейся воды, раз за разом теряя частичку своей души. А утром как ни в чем не бывало, нацепив дежурную улыбку, продолжала жить.
Весь год Лиза стойко держалась, делала вид, что все у нее хорошо, но именно в этот день позволяла воспоминаниям вырваться наружу. Оставшись наедине с собой, она проматывала свою жизнь, словно кадры кинопленки, заново проживая моменты из прошлого. Слезы уже не душили, наоборот, дарили долгожданное облегчение. Дождь смывал с лица соленые капли, а с ними ее боль и отчаяние.
До позднего вечера Краснова бродила по мокрым улицам, пытаясь прогнать из памяти любимые черты, забыть все то, что их когда-то связывало, но это было выше ее сил. Царев незримо присутствовал в ее жизни, и она до сих пор оставалась его женщиной…
Подойдя к подъезду, Елизавета посмотрела на окна своей квартиры: свет горел почти везде, а это означало лишь одно – Максим не спит и ждет ее. Обреченно вздохнув, она вошла в подъезд.
С виду у них была идеальная семья – Краснов умел производить впечатление примерного мужа и отца. Никто из соседей и общих знакомых не догадывался, что происходит за закрытыми дверями. Лиза никогда не жаловалась, да и некому было жаловаться – близких подруг у нее не осталось, Макс отвадил всех, фактически заперев жену в клетке. Периодически она набиралась смелости и пробовала вырваться на волю, но неминуемо терпела фиаско, и постепенно эти попытки случались все реже.
С Красновым Лиза жила, как на пороховой бочке. Не испытывала к нему каких-либо нежных чувств, но старалась сохранять нормальные отношения, хотя бы ради сына. Пока Максим не пил, их семья ничем не отличалась от многих других: обычная рутина. Но стоило ему выпить, как он сразу превращался совершенно в другого человека. Лиза боялась его, поэтому пыталась сглаживать острые углы. А он, будто специально, искал повод для скандала, унижал ее, бил и насиловал.
С каждым годом ситуация только усугублялась. И если в начале их отношений Краснов пил только по праздникам и довольно быстро отходил, то теперь каждый вечер пятницы он стабильно встречал за бутылкой водки, а в воскресенье страдал от жесткого похмелья. К счастью, секс у них был редкий, из-за проблем с потенцией Максиму не всегда удавалось настроиться, и тогда Лиза спокойно засыпала на своей половине кровати. Она прекрасно знала о том, что муж ей изменяет, пользуясь услугами проституток, но никогда ни в чем его не обвиняла, это даже облегчало ей жизнь.
Не успела Лиза переступить порог своей квартиры, как тут же столкнулась с недовольством супруга:
– Ну и где ты шлялась?
– Гуляла, – спокойно ответила она, снимая мокрый плащ.
Мгновенно почувствовав запах перегара, поняла, что скандала не избежать, и обреченно вздохнула. Сейчас ей хотелось лечь спать, а не выслушивать очередную порцию оскорблений от горе-мужа.
– Серьезно? Ночью? В такую погоду? – криво ухмыльнувшись, продолжил свой допрос Максим.
Лиза напряглась, оправдываться было бессмысленно, но проигнорировать вопрос она не могла. За столько лет уже успела выучить повадки мужа и знала, какая реакция последует дальше.
– Могу я хоть иногда побыть одна?
– Одна или с очередным любовником?
– Господи, что ты несешь! С каким еще любовником? – устало спросила Краснова, усевшись на пуфик, чтобы снять сапоги.
– А то я не знаю…
– Мама, ты вернулась! – перебил его появившийся в коридоре мальчик и кинулся на шею матери.
– Ну, конечно, вернулась, как же я без тебя, – улыбнулась Лиза и крепко обняла сына, ощущая, как теплота и нежность заполняют ее до краев. Ее сын, ее гордость и счастье. Он лучшее, что случилось в ее жизни.
– Марш в свою комнату, щенок, – грубо бросил Макс и, отстранив его, подтолкнул в нужном направлении.
Мальчик зашмыгал носом, стараясь сдержать слезы обиды.
