Краснова ощущала себя абсолютно счастливым человеком именно в такие моменты, когда ее единственный сын, ее отрада, так искренне радовался и с присущей ему детской наивностью что-то рассказывал. Озорной блеск в его глазах и неподдельный восторг вызывали у нее столько положительных эмоций, что их невозможно было описать, все проблемы разом отходили на второй план.
– Поживем – увидим…
Она нежно обняла сына и поцеловала его в макушку.
– Вот только… – робко начал он и сразу осекся, потупив взгляд. Настроение его мгновенно изменилось, и это, естественно, не укрылось от Лизы.
– Что? – обеспокоилась она.
– Коньков-то у меня нет, от старых ноги болят ужасно. Так мне не удержаться в основном составе, тренер ругает постоянно.
– Я понимаю, малыш… Потерпи еще чуть-чуть, я обязательно найду деньги, – Краснова хотела еще что-то добавить, но не успела, услышала, как хлопнула входная дверь, и вернулась к раковине.
Через несколько секунд в кухню вошел Максим.
– Привет, семья, чего делаете? – торжественно произнес он и, чмокнув Лизу в щеку, опустился на табурет.
– Привет, ужинаем. Тебе разогреть?
– Конечно.
– Пап, а ты что думаешь про нового хозяина клуба? – спросил мальчик, ища поддержки. Он так хотел, чтобы отец порадовался вместе с ним, но очень часто их мнения не совпадали, и он не получал ту необходимую мужскую поддержку.
Елизавета поставила тарелку с гречкой и курицей на стол.
– Да ничего я не думаю, приедет канадский выскочка и будет свои порядки устанавливать. Помается и свалит обратно в свою заграницу, потому что никому наша тьма тараканья нафиг не сдалась, кроме старого доброго Гриба, – довольно резко высказался Краснов, не заметив, как его слова сильно расстроили сына.
– Ты считаешь, он ненадолго? – Лиза ожидала услышать совсем другой ответ. Она была уверена в том, что Макс недолюбливает их директора – Григория Борисовича – и жаждет, чтобы его место занял кто-то другой.
– Ой, Лизк, кому мы нужны? На этой «Оке» только чиновники бабки отбивают. При Грибе хоть как-то подзаработать можно было, а этот новый, кто его знает… С ним еще контакт наладить надо.
Теперь все встало на свои места – им управляла обыкновенная жадность, шкурный интерес. Жаль, Лиза не знала, сколько он таким образом «наподзарабатывал», до нее доходили лишь крошки с барского стола. А вот куда Максим тратил все деньги, она могла только догадываться.
– Я допил. Можно я пойду? – мальчик встал из-за стола и поставил свою кружку в раковину.
– Иди.
– А ты что, считаешь по-другому? – Краснов смерил Лизу тяжелым взглядом, отчего ей стало немного не по себе.
– Мне все равно. Лишь бы платили вовремя, а русские там или канадцы, меня не касается.
– Вот не патриотка ты, Лизка.
– Хорошо быть патриотом, когда у тебя денег полные карманы. А когда не знаешь, как до зарплаты дожить и ребенка прокормить, извини, как-то не до этого, – не сдержавшись, выпалила она и швырнула кухонное полотенце на столешницу. Лиза крайне редко проявляла эмоции в такой форме, потому что чаще всего за этим следовало наказание, но сегодня позволила себе вольность.
– Ну ладно, не заводись, – на удивление спокойно отреагировал Максим. Усадил ее на свои колени и поцеловал в шею. – Спасибо, все было очень вкусно.
– На здоровье, – она старалась не дышать, чтобы не провоцировать мужа на продолжение. – Давай тарелку, я помою.
– Ну прости, я постараюсь больше тебя не расстраивать, – прошептал он ей на ухо.
Краснова попыталась увернуться, но тут же попала в плен его губ. Железная хватка не давала возможности отстраниться, и ей пришлось ответить.
Вдоволь насладившись покорностью супруги, Макс заглянул в ее глаза: ни капли нежности, лишь острые осколки обиды и разочарования.
– Давай уже мириться.
– Зачем, если через два дня, когда тебе вновь захочется выпить, ссориться?
– Не буду я больше, надоело. Ну хочешь, закодируюсь? – предложил он, чтобы вымолить наконец прощение.
– Хочу, – Лиза несильно сжала его плечо в знак поддержки.
– Договоришься на завтра?
– Договорюсь, иди отдыхай.
– Спасибо, любимая.
***
Раскаленные иглы пламени пронзали тело насквозь, едкий дым заполнял легкие, отчего дышать становилось все труднее. Весь мир сузился до крошечной точки на лобовом стекле. Ее лицо. Последнее, что он видел в этой жизни. Лиза… Это конец. Последний вдох, и темнота наконец поглотила его…
Распахнув глаза, Алекс резко сел на постели. Холодный пот струйками стекал по спине, а руки заметно дрожали. Снова этот ужасный сон. Одно и то же. Из раза в раз. Кошмары стали частью его жизни, вот уже много лет изводили его по ночам. Существовали таблетки, способные избавить от сновидений, но такие побочные эффекты, как сонливость и отсутствие концентрации, Гилберта не устраивали, поэтому он старался принимать их не чаще двух раз в неделю. На это время кошмары прекращались и нормальный сон восстанавливался.
Умывшись холодной водой, Алекс прогнал остатки негативных эмоции и посмотрел в зеркало – в отражении был чужой человек. За столько лет он так и не привык к новому внешнему виду. О Евгении Цареве напоминала лишь тонкая, едва заметная полоса, рассекающая скулу. Когда-то эта полоса была большим уродливым шрамом, но пластические хирурги сотворили чудо: вернули ему человеческий облик. Жаль только, душу не смогли прооперировать – себя он потерял окончательно.
Помнил все, будто это было вчера: до тошноты белые стены больницы, бесконечные процедуры и заплаканные глаза матери. Специфический запах медикаментов, казалось, навсегда впитался в кожу. Царев победил смерть, очнувшись после длительной комы, но ему предстояла нелегкая борьба за полноценную человеческую жизнь. Последствия аварии были ужасные: раздробленные кости, множественные ожоги и травмы внутренних органов. Женя перенес огромное количество операций, российские врачи сделали все, что могли, но не давали никаких положительных прогнозов. Даже в лучших московских клиниках не было нужного оборудования и специалистов такого высокого уровня, поэтому главврач больницы, местный светило, порекомендовал профессора из Торонто, который проводил сложнейшие операции и мог поставить Царева на ноги. Тогда родители приняли непростое решение – продать все имущество, взять кредит и переехать в Канаду, чтобы продолжить лечение сына.
Доктор Смит вернул Женю к полноценной жизни, но без последствий не обошлось. Хромота, бесплодие и поражение некоторых участков периферической нервной системы, – с таким набором он остался после многочисленных врачебных вмешательств.
Протезы, заменяющие сломанные большеберцовую кость и надколенник, были поставлены еще в России, но оказывали лишь временный эффект, требовался более современный и качественный материал, применявшийся в Канаде.
