Они нашли ее в Тору, недалеко от границы, к югу от виленвийско-торейской линии фронта. Ее охранял небольшой отряд, человек пятнадцать. Кранцы напали на лагерь, но двоим торейцам удалось уйти, прихватив Илларию с собой. Их нагнали полдня спустя. Опоздали. Ила никогда не рассказывала, что именно произошло за эти полдня, но пришедшие на помощь мужчины застали ее снимающей кожу с одного из торейцев. Его напарник лежал неподалеку, из его глаза торчал стилет из тех, что обычно прячут в голенище сапога. Ила смотрела ничего не видящим взглядом и привычно работала руками: нож ловко поддевал кожу, и она уверенными движениями отрезала тонкую полоску. Кровь бежала ручейком, и Ила время от времени вытирала руки о штаны торейца. Судя по всему, мужчина не мучился, он умер раньше, перед тем как снять с него кожу Иллария пять или шесть раз ударила его ножом в живот. Она не плакала, хотя любой кто видел ее в этот момент, содрогался — левая рука, бок, часть спины и бедра Илы были покрыты пузырями от ожога. Кто-то из мужчин подошел к ней и осторожно забрал нож. Иллария посмотрела мимо него и сказала извиняющимся тоном: «Они хотели свиные отбивные, а я подумала, что мне нужны туфли из торейской кожи».
Они отвезли Илу домой. Поправлялась она быстро, возраст и здоровье делали свое дело, но совсем без следов не обошлось. На руке у женщины осталось несколько шрамов, а спина, бок и бедро и вовсе выглядели некрасиво.
Ладин свернул послание и разорвал его на мелкие кусочки. Если дело только в следах от ожогов, то сегодняшнюю ночь она проведет с ним. Шрамы на теле — еще не самое страшное, хуже, когда есть шрамы на душе.
Когда виленвиец присоединился к празднику, уже начались танцы. Солак рассказывал, невесте придется несладко. В отсутствие Лари именно его сестре надлежало показывать силу и здоровье клана конунга, это значит, что ей придется оттанцевать все танцы до костров без перерыва. Сын Хозяев Еруды вышел на площадь. Солнце еще баловалось теплыми лучами, пахло прелыми осенними листьями и пивом. Заезжие музыканты играли задорную, озорную мелодию, а Ила и Солак, окруженные толпой зевак, отчаянно отплясывали первый танец. Танцевали они слажено, будто и впрямь жених и невеста. Огненнолисый аккуратно сжимал в своей ладони руку женщины, незаметно направляя ее. Ила, в свою очередь, не спускала глаз со своего партнера. Какой великолепной парой они были! Молодые, разрумянившиеся, с горящими глазами, они напоминали хищников на охоте: движения их были точны, легки и проворны.
На следующий танец к ним присоединились еще несколько пар. Ладину отчаянно захотелось потанцевать с Илой, но выяснилось, таких же желающих пруд пруди, и виленвиец безропотно занял свое место в очереди. Вся площадь танцевала, когда, наконец, он дождался танца с сестрой конунга. Для нее, казалось, ничего не изменилось, только теперь она смотрела в глаза подопечному, но он точно знал, сегодня он ее не отпустит. Они потанцевали немного, и виленвиец уступил свое место другому, заручившись обещанием, что последний танец будет его. К радости мужчины, ближе к вечеру поток желающих иссяк, и он заполучил даже больше. На этот раз они танцевали до самого заката. Ладин думал, за время войны забыл как это делается, но нет, уменье никуда не пропало. Хотелось увести несостоявшуюся любовницу с площади, но он послушно продолжал танцевать.
На закате все отправились к святилищу, зажигать ритуальные костры. Договор с огнем был на совести Глосы, и Ила воспользовалась этим, чтобы отдохнуть от толпы. Сын Хозяев Еруды увязался с ней. Они прогулялись немного вдоль реки, а когда совсем стемнело отправились обратно в замок. Ила болтала, как ни в чем не бывало, ей, видимо, не хватало не столько любовника сколько приятеля.
Ладин довел ее до спальни. Там, около тяжелой двери с надписью «Побеждай или умри!» они замешкались на секунду. Ила достала ключ и вставила его в замочную скважину. Подопечный дождался, пока она повернет его, и осторожно обнял ее за плечи. От нее пахло потом, осенью и дымом костра. Шелковая ткань платья холодила его ладони.
— У нас с вами есть одно незаконченное дело. Оставлять его на завтра — не лучшая идея.
Женщина повернулась к нему лицом. В свете луны, смотревшей из окна, он увидел ее удивленные глаза.
— Мне казалось, моих извинений достаточно, — она шумно втянула носом воздух, облизнула губы. — Я действительно не хотела играть с вами, даже в мыслях не было. Просто вы как спелый персик, невозможно не откусить, если он попал к тебе в руки.
Руки Ладина пропутешествовали от плеч по шее к ушам Илы, и пальцы утонули в кудряшках цвета соломы. Он наклонился к ней и прошептал.
— Съешь его… Даже не представляешь, как он хочет оказаться внутри.
Ила громко и протяжно вздохнула. В ледяной тишине коридора ее вздох был больше похож на стон. Она закрыла глаза и выпалила на одном дыхании.
- Боюсь, у меня есть чем поумерить твой пыл. Ты не все видел. У меня полно изъянов.
Ладин покачал головой и решительно прижал Илу к себе. Хотелось, чтобы она почувствовала его желание.
— Я с радостью изучу каждый изъян. Кусочек за кусочком.
Ила молчала. Она так и не открыла глаз. Сын Хозяев Еруды слышал, как громко бьется ее сердце и, не стал дожидаться ответа. Он поцеловал ее горячо, но бережно и неспешно. Ему хотелось вытеснить из ее головы Крану, брата, Солака, Босаха. Он жаждал заполучить не только ее тело, но и мысли.
Они вечность целовались около двери. Вилвиец не повторил прошлой ошибки, и потянулся к шнуровке только тогда, когда Ила окончательно растаяла в его объятьях. Она толкнула дверь, и они оказались в ее комнате, точнее в той ее части, которая служила кабинетом. В окно смотрела луна, они не замечали ее взгляда. Они избавились от одежды, но сил добраться до кровати не нашли. Ладин смахнул со стола письма и уложил Илу на шершавое сукно.
Подопечный вторгся в ее владения так, будто она была крепостью сдавшейся на милость победителю. В этой жажде наживы не пощадили никого. Захватчик слышал стоны и прерывистое дыхание добычи, ее шепот: «Я сейчас умру» и свой ответ: «Давай умрем вместе». В свете луны он видел илины закрытые глаза и то, как она прикусила губу, чтобы не шуметь, чувствовал ее сильные ноги, обнимающие его бедра, ее великолепную грудь в своих руках, и не сомневался: шансы умереть к утру у них действительно есть.
И победители, и побежденные уснули ближе к рассвету, когда сил на сражения уже не осталось. Они выжили, не смотря на все попытки уйти в Вечный лес. Некоторое время Ладин просто лежал, слушая ровное дыхание засыпающей Илы, а потом и сам отправился в страну снов.
Проснулся он оттого, что женщина высвободилась из его объятий. Ярко светило солнце и она, еще неодетая, уставилась в окно. Иллария не видела его, и виленвиец успел разглядеть все подробности. Чем больше он смотрел, тем больше добыча нравилась ему: подтянутая фигура, задорно вздернутая грудь с темными сосками, причудливый рисунок татуировки, разбегающийся по телу. Многочисленные шрамы не отталкивали, но действовали как ушат холодной воды — к желанию примешивалось подленькое чувство жалости.
