Они вошли, плотно закрыли за собой дверь и постарались расположиться удобнее, настраиваясь на долгий разговор. Ладин молчал и сверлил Хозяина Еруды взглядом, ему хотелось услышать о Натане от отца. Тот помялся немного, но потом собрался с силами и задал вопрос, который мучил его последние три дня.
— Сынок, ты устроил игру в любовь в таверне, чтобы подпортить ей жизнь, а не потому что она еще привлекала тебя?
Ладин хмыкнул, отец вдруг показался ему мягкотелым увальнем. Мать внимательно наблюдала за ними из занятого ей угла.
— Да, — сын опустил глаза, спрятавшись от ее укоризненного взгляда. — Я думал, Натана поругается с любовником, и ей некуда будет отступать. Мне и в голову прийти не могло, что он зарежет ее из ревности.
— Как бы то ни было, — к отцу вернулась обычная твердость. — Считай, судьба дала тебе второй шанс, ты можешь не спеша выбрать подходящую жену.
Ладин поморщился.
- Я не хочу жениться. Единственная женщина, с которой мне сейчас хотелось бы быть — Иллария Вертала, но поехать к ней я, увы, пока не могу — надо дожидаться вашего возвращения.
— Великие боги! — отец воздел руки к небу. — Час от часу не легче! Тебе виленвиек мало? Зачем тебе она? Женщина, которая вместо игры в куклы устраняла лишних претендентов на место ее брата? Она семью настоящую-то толком не видела… Что она может тебе предложить?
Ладин плотно сцепил пальцы в замок, не хватало еще поругаться с отцом из-за Илы. Но ведь не прав отец, она замечательная: ласковая, умная, спокойная. Хозяйка Еруды из нее бы вышла славная, если в Кране справляется, то здесь и подавно. Мать будто уловила его мысли.
— Давай сделаем предложение Илларии, — непринужденно, будто речь шла о выборе портного, предложила она. — И Ладину будет повод навестить ее, и помолвку, если что, мы всегда расторгнуть сможем.
Отец фыркнул.
— Вот еще! Иностранка войдет в нашу семью только будучи беременной, причем, исключительно ребенком нашего оболтуса.
Ладин засмеялся.
— Отец, как ты себе представляешь это сватовство?
Мать и бровью не повела.
— Ты сделай ей предложение, а если все срастется, Ладин как-нибудь позаботится о беременности. Верю, он справится. Я права, сынок?
Сынок громко хрюкал и почти утирал выступившие от смеха слезы.
— Если отец даст точные инструкции…
— Ладин! — мать укоризненно покачала головой.
— Мне нравится эта идея, — Ладин приосанился и попытался напустить на себя серьезный вид, — делай предложение, отец.
Хозяин Еруды окинул свой кабинет недобрым взглядом, но ничего не ответил.
В дверь заглянула сестра и позвала отца, тот не торопясь пошел за ней. Ладин подмигнул матери.
— Спасибо. Отец бы с меня не слез.
Мать вздохнула и закатила глаза.
— В тридцать лет не мешало бы что-то решить с женщинами, а не отговариваться байками про роман с правителями Краны.
Ладин только отмахнулся, надо бы обидеться, но он предпочел не обращать внимания на сарказм. Пусть родители думают что хотят, лишь бы оставили его в покое. Женитьба в его планы сейчас не входит. На письмо отца Иллария ответит «нет», как и всем остальным, зато можно будет навестить ее в статусе свободного мужчины. Ох, и выжмет он из этого статуса! Она обязательно составит ему компанию, у нее не будет повода увильнуть. Если и делать ей предложение, то там, в святилище около статуи Вепря, глядя в ее глаза и не отпуская от себя ни на мгновение, чтобы после согласия заняться любовью под присмотром богов.
От мыслей об Иле Ладина оторвал отец, нужно было помочь сестре разобраться с вещами. Наследник с чувством досадливой зависти отправился выполнять поручение. Жаль, нельзя поехать в гости к Дакену, церемония обещает быть очень красочной. Но ничего, пока отец жив, Ладин свободен, он навестит старого друга чуть позже.
Сестры все время трещали как заведенные, обсуждали какие именно украшения подойдут к праздничным нарядам. Ладин слушал их в пол-уха, пока не услышал что-то про фиалки. Он снова вернулся к воспоминаниям об Иле и тут же отдернул себя, все эти мысли оттого, что она не успела ему надоесть. Пару недель с ней и она испариться из его жизни, как все остальные.
* * *
Ила сердилась на Лари за то, что он вытащил ее из столицы, ничего не объяснив. До отъезда на свадьбу оставалось чуть меньше недели, Ила спешно завершала свои дела: пристраивала ученика другому наставнику, передавала пациентов в госпитале, прибиралась в лаборатории и посвящала Глосу в дела Босаха. Времени и так не хватало, а тут еще Лари с просьбой навестить его на границе, хочешь — не хочешь, а дня четыре на дорогу уйдет. И все это тогда, когда больше всего на свете ей хотелось побыть дома…
Чтобы не терять времени и не задерживать своих спутников Ила отказалась от кареты и пересела в седло. Она терпеть не могла скакать верхом, да и лошадей недолюбливала, но чего не сделаешь ради лишней ночи дома. Ехали без ненужных остановок, только сменить лошадей да перекусить. Ночь провели на почти заброшенном постоялом дворе. Хозяин — неприветливый мужчина с шипящим енотом на правой руке и открывать-то не хотел, но золото сделало свое дело: для них нашлись и комнаты, и ужин. Отбыли на рассвете, наскоро позавтракав и решив для себя обходить стороной сие заведение — мало того, что в комнатах грязно, еда невкусная, так еще хозяин всячески пялился на Илу и пытался стащить с ее правой руки митенку — то ли из любопытства, то ли из-за дорого бисера.
В лагерь прибыли ближе к ночи, казалось, и лошади, и люди, порядком измотанные, хотели только одного — выспаться. Спутники Илы доставили ее к южному посту и отправились по своим делам. Часовой, совсем зеленый парень с изображение выдры, поедающей добычу, заставил Илу полностью обнажить правую руку, долго всматривался в татуировку при свете факела и даже кое-где потер ее пальцем, а потом, склонив голову в почтительном поклоне, начал объяснять, как ей найти Лари. Ила спешилась и пошла искать брата. Лагерь спал. Кое-где горели редкие костры, неслышно бродили часовые, но обитатели большинства шатров давно путешествовали по стране снов. Лари, судя по всему, велел людям отдыхать перед важным событием. Ила кожей ощущала завтрашний марш-бросок. Она никогда не могла объяснить своих предчувствий, но ни разу не ошиблась.
Ночь была холодной, и к тому времени, как Ила нашла нужный шатер, она успела замерзнуть. Мысленно ругая наступающую по всем фронтам зиму, Ила потерла окоченевшие пальцы и плотнее завернулась в плащ. Хорошо бы сейчас домой: выпить кофе с печеньем и накрыться пледом у камина. Она прислушалась, из шатра не доносилось ни звука. Она отклонила занавеску и вошла. Чьи-то руки ловко сцапали ее и тут же отпустили. Ила посветила факелом. Напротив нее стоял старший сын Босаха, Керель и виновато улыбался.
— Я подумал, это не ты. Слишком нерешительный шаг. Пойдем, отведу тебя к Лари.
