Ким ожидал госпожу около входа в спальню. Он поставил стул рядом с дверью и тихонько дремал. Ила неслышно проскользнула мимо него. В комнате было темно. Она разделась, зажгла свечу и долго смотрела как горит огонь. Жутко хотелось есть, пока она была с Ладином, мысли о еде не беспокоили, но сейчас, в полумраке спальни, она вспомнила, последний раз она ела утром, и под ложечкой настойчиво засосало. Ила махнула рукой, завтра она целый день проведет дома, отыграется за сегодня двойными порциями. Она затушила свечу и заснула абсолютно счастливой.
* * *
Иле с детства не хватало кокетства. Она росла вместе с братом, другой компании у нее просто не было. Мать жила интересами отца и врачеванием, и не могла стать достойным примером для дочери. Позже Иле стало не до позерства, когда на кону твоя жизнь, не думаешь о красоте. Илу смешили прихорашивания Глосы к приезду Лари, забавляла идея попыток заставить мужчину любить сильнее с помощью безделушек и уловок. Но наблюдая за происходящим с ней самой сейчас, Ила поняла, ничего смешного, оказывается, в этом нет. Разглядывая в зеркале, так ли сидит на ней сшитое по последней моде платье, и, укладывая волосы в прическу выгодно подчеркивающую шею и декольте, Иллария и не думала составить конкуренцию возлюбленной Ладина, но ей хотелось, чтобы он ни на секунду, ни на миг, не жалел об их связи. Она несколько раз перекалывала заколки в прическе, прежде чем сочла себя достаточно симпатичной. Долго разглядывала свое отражение в зеркале, расправляла складки на платье и возилась бы еще целую вечность, но пришел Ким и сообщил: в музыкальной гостиной ждет учитель.
После урока Ила собиралась на встречу с Ладином, она старалась сосредоточиться на музыке, но мысли о предстоящем свидании напрочь вытеснили все остальное из головы. Играла она сносно, руки привычно бегали по клавишам, но учитель, пожилой сердобольный тореец, остался недоволен. Он качал головой, цокал, и просто хмурил брови. К концу занятия он не выдержал и, с укором взглянув ученице в декольте, процедил: «Только ваши боги знают, дитя мое, отчего вы так взволнованы, но если дело в мужчине, то он не стоит того». Ила пропустила замечание учителя мимо ушей, отметив про себя лишь то, что следует проявлять осторожность. В последний марш она вложила все свое самообладание и играла почти виртуозно, но учитель лишь чуть-чуть смягчился и распрощался с ней довольно холодно. Ила махнула рукой, все равно он никогда не бывал доволен ей абсолютно.
Она поднялась в свою спальню, накинула плащ и отправилась к выходу из замка. Не мешало бы пообедать, но Иллария решила не терять время на еду, а полетела на свидание. На городской площади, как всегда, гудела и спешила толпа народу, узкие входы в здание городского рынка только создавали давку, и женщина постаралась быстрее миновать ее. Она почти обошла рынок, когда рядом с ней остановилась ничем не примечательная карета, запряженная одинокой клячей, и возница пробурчал на языке Краны: «Если госпожа желает, я могу подбросить ее до места». Ила не сразу поняла, где подвох, а сообразив, остановилась в нерешительности. Возница продолжил: «Доброшу за полцены. Соглашайтесь госпожа». Ила молча открыла дверцу, забралась в карету и попала в объятия Ладина. Она и обрадовалась и удивилась одновременно. Ох, и аукнется им обоим неосторожность! Любовник поцеловал ее, но из объятий не выпустил, усадил рядом и зарылся носом в ее волосах.
— Здравствуй, соскучился ужасно. Столько дел, а я постоянно думаю о тебе.
Ила погладила его по голове. Легонько дернула за косичку.
— Я тоже скучала. Мы едем на нашу поляну?
Ладин покачал головой.
— Я попросил секретаря снять мне дом за городом. Тут недалеко. Не бойся, вдряд ли, нас кто-то увидит.
Иллария кивнула.
Тем временем лошадь остановилась у ворот высокого глухого забора и любовники, закутавшись в плащи, покинули карету. Заброшенный сад перед домом весь зарос сиренью, ее аромат витал повсюду. Они вошли в дом. Внутри было уютно, прибрано и тепло. Ладин помог Иле снять плащ и повесил его на вешалку у входа. Запер дверь и, улыбнувшись, поцеловал прелестницу, заключил ее в объятия.
— Не стесняйся, здесь только мы, — он осторожно откинул упавшие на вырез платья локоны за спину Илы. — Ты сегодня какая-то необычная, будто на свидание собиралась.
Ила покраснела. Прикусила губу и подмигнула.
— Я обещала, тебе не о чем будет жалеть, вот и стараюсь.
Сын Хозяев Еруды выпустил женщину из своих цепких рук и отошел на пару шагов, внимательно разглядывая ее.
— Что стараешься, заметно. Никогда не видел никого прекраснее, — он закрыл глаза и мечтательно улыбнулся. — С какой радостью я сниму с тебя все это великолепие… Но сначала обед. Ты голодна?
— Очень, — Иллария приблизилась к Ладину и чмокнула его в шею.
Виленвиец снова обнял ее.
— Я так хотел, чтобы ты навестила меня в Еруде, столько всего собирался показать тебе, столько всего попробовать. Раз уж до Града Двенадцати Богов ты не доехала, мне придется осуществлять свои фантазии здесь. Ты не против?
— Нет, — Ила уткнулась в грудь любовнику. Он погладил ее по голове и чмокнул в макушку.
— Пойдем есть, а то, боюсь, все пойдет не по плану, — Ладин отпустил Илу от себя и за руку потянул в столовую.
Женщина засмеялась и последовала за ним.
Глава тринадцатая
Так получилось, что Фалар прибыл в Еруду накануне праздника Летнего Солнцестояния. Ему нужно было спрятаться от преследователей, и лучше места он не придумал. Право слово, кто станет искать сына торейского монарха в Граде Двенадцати Богов? Только сумасшедший. Фалар быстро освоился в городе, здесь всегда было много приезжих, и никто не задавал лишних вопросов. Тореец плохо говорил на виленвийском, но для жизни в Еруде его знаний хватало, к тому же, вокруг полно народу свободно владели торейским, в случае трудностей Фалар переходил на него.
Праздник Солнца обещал стать грандиозным событием, и сын короля Тору не собирался оставаться в стороне, он хотел вкусить виленвийского раздолья полной ложкой. В полдень, он, как и большинство жителей отправился на центральную площадь. На огромной, специально возведенной, сцене шло представление: местные актеры показывали комедию из жизни Двенадцати богов. Зрители добродушно принимали спектакль, многие смеялись до слез. Фалара постановка не интересовала, ему хотелось увидеть Хозяев Еруды. Тореец много раз читал донесения шпионов о них, и его интересовало, узнает ли он правителей Виленвии воочию. Опытным взглядом он проштудировал толпу зрителей и первый кого он увидел, был Толль, один из лучших агентов отца. Фалар ухмыльнулся, его забавляло, что отец никак не может отпустить Виленвию. Появление Толля, однако, ничего хорошего не сулило, и на месте Хозяев Еруды следовало бы насторожиться.
Тут сын торейского монарха заметил ее — милую девушку, с огромными ледяными глазами. Ее высокую статную фигуру укутывало расшитое вилевийское платье из легкой ткани, по плечам спускались две косы воронова крыла. «Пташка — Талика, — подумал Фалар, — осталось найти родителей». Хозяева Еруды стояли недалеко: видный мужчина держал за руку красивую женщину, со строгим взглядом голубых глаз. Фалар прикинул, отец ровесник Хозяину Еруды, а выглядит лучше, впрочем, тореец жизнь свою мог поставить — его отец еще всех переживет. Фалар поискал Ладина, но, не обнаружив его, махнул рукой, и снова посмотрел на Талику.
