— Хорошо.
Хозяйка Еруды бесшумно открыла дверь, соединяющие их с супругом спальни и исчезла. Ладин уселся на ее место подле отца. Он прислушивался к ровному дыханию родителя и благодарил всех богов, за то, что обошлось и в этот раз.
* * *
Отец выздоравливал медленно и не спешил вернуться к делам, Ладину пришлось взять на себя большинство обязанностей Хозяина Еруды. Он на удивление быстро привык к ежедневной рутине, снующим вокруг советникам, непредвиденным трудностям, невозможности вырваться на тренировку, когда это взбрело в голову.
Спустя две недели после покушения виленвийцы изловили и доставили в Еруду Толля, агента Скавара. Ладин даже пытать его не стал, ему и так все было ясно, зато отец отыгрался за все свои мучения. Можно было смело поставить жизнь, что к моменту казни Толль считал смерть избавлением. Еще до того как шпиона повесили, сын Хозяев Еруды понял, Скавар ему ужасно надоел и надо что-то предпринять, чтобы его утихомирить.
На написал письмо младшему брату матери Рокану, изложил в подробностях свой план и попросил о содействии. Ответ дяди не заставил себя ждать, он готов помочь, если Ладин возьмет на себя все расходы. Сын Хозяев Еруды и не представлял, как сильно обрадуется этому письму, согласие дяди заранее давало прощение всем задуманным будущим паскудствам.
Ладин, хоть это и далось ему трудно, совместил обязанности Хозяина Еруды с поиском людей, способных помочь воплотить в жизнь его идею. Он почти не спал, обдумывал план, пытаясь учесть каждую мелочь, каждый непредвиденный шаг. Со Скаваром нельзя надеяться на авось, король Тору, даром что не молод, хватка у него всем на зависть, а втравливать Виленвию в новую войну никто не стремился. Впрочем, если все пойдет по плану, Виленвия должна остаться в стороне.
Асар вернулся к делам как-то неожиданно и наскоком, утром в день осеннего равноденствия Ладин пришел на заседание городского совета и обнаружил, место, к которому он уже успел привыкнуть, место предназначенное Хозяину Еруды, занято. Мужчина удивленно развел руками, но отец лишь подмигнул и указал на стул по правую руку от себя. Заседание продолжалось по обыкновению долго, чуть ли не каждый пункт вызывал бурю обсуждения, но Хозяин Еруды сиял, как начищенная сковорода. Он мало того что занялся своими привычными делами, так еще приобщил к ним сына, взрослого мужчину, доказавшего свою состоятельность не только на поле боя, но и на мирном поприще. Оставалась только одна недосказанность, и ее Хозяин Еруды собирался уладить сразу после.
Ближе к обеду совет стал сговорчивее и расторопнее, а потом и вовсе превратился в кусок податливой глины. Вскоре вопросы исчерпались, и отец с сыном отправились в замок поесть. Они покинули здание ратуши и спустились к реке: и идти приятнее, и посторонних глаз меньше. Деревья еще не потеряли зелень листьев, но здесь, у воды, уже пахло осенью, не смотря на задорные солнечные лучи, падающие с неба, и теплый ветерок. Где-то рядом чирикала славка. Хозяин Еруды мысленно призвал на помощь всех виленвийских богов и вкрадчиво произнес.
— Сегодня написал письмо с предложением родителям Василы. Отправлять не стал, решил поинтересоваться, не передумал ли ты.
— Передумал, — развел руками Ладин. — Не беспокой их понапрасну. Я хочу себе другую женщину.
Хозяин Еруды рассердился. Вот ведь паршивец, перед отъездом в Тору уверил, что готов на брак с этой девушкой.
— Кто она? Надеюсь речь не об Илларии? Я хотел бы надеяться, что твое сватовство к ней — глупая шутка, и я не думаю… — тут Асар поймал красноречивый взгляд сына и осекся.
Тот сделал глубокий вдох и сообщил:
— Я люблю ее.
Родитель невесело хмыкнул.
— Когда ты говорил мне так в прошлый раз, ничего хорошего из этого не вышло. Она оказалась торейской шпионкой. И обошлась тебе слишком дорого, в десять лет жизни.
Ладин и ухом не повел.
— С тех пор многое изменилось: я другой, женщина другая, да и любовь тоже не такая как раньше.
— Ладин, она замужем. Сколько ты будешь ждать ее свободы? Ты уже не мальчик, я не вечен, а ключи от Еруды я могу передать только человеку с наследниками. Ты меня понимаешь?
— Понимаю, — сын махнул рукой. — Шут с ними, с ключами. Нет, мне, конечно, хочется их, но если выбирать или-или, я выбираю Илу.
Хозяин Еруды осуждающе посмотрел на отпрыска.
— Хорошо, пусть так. Тогда без обид: если на момент моей смерти у тебя не будет наследников, ключи от Еруды получит кто-то из твоих сестер. И я сегодня же, слышишь, сегодня же, укажу это в завещании.
Ладин примиряюще похлопал Хозяина Еруды по плечу.
— Полноте отец, я думаю, ты доживешь и до моих наследников.
— Я все сказал, — отрезал родитель.
* * *
Илу мутило и колотило с самого утра. Все валилось из рук, раздражали даже обыденные вещи. Не радовало ни солнышко за окном, ни задорные желтые листья, ни сочный запах ранней осени. Хотелось спрятаться от всех или того лучше, исчезнуть. Ей бы списать все на беременность, но она знала точно, дело в другом.
Позапрошлым вечером к ней пришел человек и рассказал, что знает о ее связи с неким господином и готов при случае поведать о ней королю Тору, более того, может предоставить доказательства своих слов. Естественно, Ила все отрицала, но человек был настойчив и предложил ей немного подумать, пообещав навестить ее послезавтра до обеда. Сегодня это послезавтра наступило, а Иллария решительно не понимала, что делать. Поддаваться на шантаж нельзя, но в страхе ждать возвращения Скавара — выше ее сил.
Она закрылась в лаборатории в надежде, что Ким не решится беспокоить ее там случайными посетителями. После выздоровления Фалара слуга проникся к изысканиям госпожи суеверным уважением и старался не тревожить ее по мелочам. Впрочем, не только он. Оказалось, Фалар — всеобщий любимец, и чуть ли не ползамка переживали за него, пока он неделю метался в горячке, и эта же половина замка, не сговариваясь, перевела Илу из статуса «очередная жена короля» в статус «лучший лекарь на свете» после того, как Фалар поправился. Интересно, как они будут воспринимать ее, если узнают об измене Скавару? А как поступит супруг? Заточит ее так же, как загулявшую четвертую жену? Когда Ила шла к Ладину просить об одолжении, ей казалось, смерть в камере с полчищем крыс в подвале торейской тюрьмы лучше ребенка от мужа, но сейчас умирать отчего-то расхотелось. Женщина поспешно отогнала невеселые мысли и уткнулась носом в читанный тысячу раз томик о лекарствах из лесных растений.
В дверь постучали, Ила мысленно собрала в кулак все свое самообладание. Но вошел всего лишь Фалар. Пока она выхаживала его, они почти подружились, и сейчас Ила обрадовалась ему, как никогда. Он держал в руках поднос с едой и мило и тепло улыбался. Улыбка красила и преображала его, из серого, ничем не примечательного мужчины он превращался в похитителя женских сердец и просто обаятельного парня. Походка его была далека от идеала, но шел он твердо, без боязни опереться на раненую ногу. Тревогу Илы как рукой сняло, она отложила книгу и улыбнулась пасынку. Фалар поставил перед ней поднос с тарелкой каши, яблоками, какао, двумя пустыми чашками и ореховым печеньем, ему пришлось задействовать весь свой дар убеждения, чтобы повар испек его по так любимому мачехой рецепту. Он подвинул кресло к столу и устроился напротив Илы. Она вдохнула аромат еды и поняла, как голодна. Он подмигнул и разлил какао по чашкам.
