— У меня праздник Иллария, — он сделал глоток какао и отечески подвинул мачехе тарелку с кашей. — Поешьте, негоже беременной женщине ходить голодной.
Ила кивнула и запустила ложку в белую жижу. Фалар продолжил.
— Сегодня пришло известие о смене власти в Лароке. Думаю, это временно, законный правитель еще себя покажет, но мне приятно, что поставленный капкан сработал. Не зря я чуть не отправился, как вы любите говорить, в Вечный лес.
Женщина улыбнулась.
— Значит ли это, что Кране больше ничего не угрожает?
— Увы, нет, — Фалар покачал головой. — Но в Лароке без законного правителя слишком много желающих занять его место, так что это дело времени, — улыбка Фалара стала еще шире. — Скоро и вам будет, что праздновать.
Ила внимательно посмотрела на пасынка. Интересно, зачем он пришел? Фалар не спешил раскрывать карты, он наблюдал, как мачеха разделывается с кашей и приступает к какао. Илларию тяготило молчание, и она спросила первое, что пришло в голову.
— Не знаете, когда вернется ваш отец?
— Соскучились? — захихикал тореец. — Понятия не имею, я общаюсь с ним только по делу, да и то, в последнее время, у нас и дел-то общих нет.
Женщина с любопытством уставилась на пасынка.
— Отчего? Что случилось? Или это секрет?
Фалар помрачнел и хмыкнул.
— Не секрет. Пару лет назад отец решил, что я чересчур привязан к одной женщине, и потакаю ей, и обо всем забываю, и жениться собираюсь. В общем, когда я был в отъезде, он опоил ее своим любимым варевом и затащил в постель. А потом всячески убеждал ее, что я не смогу простить измену.
— Так объяснили бы ей, что сможете…
Пасынок сделал глоток какао и покачал головой.
— Когда я вернулся домой, она была мертва. Она повесилась.
Ила опустила глаза.
— Простите, мне нельзя было напоминать вам.
— Вам, Иллария, можно все, — Фалар посмотрел собеседнице в глаза. — Если бы не вы, меня бы здесь сейчас не было. Хотел спросить, я уже могу нагружать ногу? Я жутко истосковался по делам.
— Вполне, только следите за собой, сильной боли быть не должно.
— Благодарю, — мужчина кивнул и собрался откланяться. Потом замялся на минуту и снова заглянул мачехе в глаза. — Я страсть как не люблю оставаться в долгу, Иллария. Человек, которого вы ждете, не придет. Я подумал, он причиняет вам слишком много беспокойства и взял на себя смелость подчистить следы. Правда, кое-кому удалось уйти, но вряд ли он теперь решиться даже посмотреть в вашу сторону.
Ила опустила глаза и сказала в полголоса.
— Спасибо.
Фалар пожал плечами.
— Не за что… Удивительно, что ваш любовник этого не сделал, когда он скрывал свою связь с торейской невестой от родителей, он был куда расторопнее.
— Он мне не любовник, я попросила его об одолжении и только.
Пасынок улыбался с таким лукавым выражением лица, будто хотел спросить, что нужно делать, чтобы получать схожие просьбы от знакомых женщин. Тем более от женщин, подобных Илларии. Ладин, конечно, красавчик, но для похожих одолжений мало внешности, нужно чтобы женщина тебе доверяла, а доверие оно не с бухты-барахты берется. Фалар еще раз посмотрел на мачеху, пытаясь увидеть в ее глазах хотя бы малейшее беспокойство, но от ее взгляда веяло равнодушием. Может она и не врет, она просила об одолжении, а сын Хозяев Еруды потерял голову и забыл об осторожности. Видимо упустил из виду, что беспечность в подобных делах — непозволительная роскошь, тем более, когда игра ведется с королем Тору. Взгляд Фалара стал серьезным.
— Будьте осторожны Иллария, отец не прощает подобных вещей.
Ила хотела сказать, что она в курсе, но тореец поклонился и вышел прочь.
Она проводила пасынка взглядом и, откусив яблоко, снова уткнулась в книжку. Глаза ее бегали, влекомые завитками кокетливых букв, но мыслями Ила была далеко. Осведомленность Фалара не удивила ее. О беременности Ила проболталась пасынку сама, когда ее в очередной раз мутило от запахов лекарств, о Ладине Фалар, вероятно, узнал из разговора с шантажистом. Илу мучило другое, если он говорил правду, и раньше виленвиец всегда хорошо заметал следы, то получалось, ее судьба сыну Хозяев Еруды безразлична настолько, что он не потрудился создать даже видимость заботы. Ила горько усмехнулась своим мыслям, своим иллюзиям, в какой-то момент она поверила в его любовь, и именно это играло с ней сейчас злую шутку. Она так и не смогла понять, что расстраивает ее больше: крушение сказки о любви или мысли о мести за измену.
Ила вздохнула. Она не сердилась на Ладина, она сама себя загнала, значит и выбираться в одиночку. Меж тем женщина с легкой грустью отметила, что скучает по возлюбленному, по его улыбке и воинственно торчащей косичке. Ей бы еще хотя бы полдня с ним вместе, самую малость, хватило бы на пару месяцев разлуки. «Будь счастлив радость моя,» — будто молитву повторила Ила и, забросив книгу на полку, отправилась прогуляться.
Мысли о Ладине не отпускали и под открытым небом. Супруга короля Тору знала, из Виленвии не пришло никаких новостей, значит, с Хозяином Еруды все в порядке, а возлюбленный занят приготовлениями к свадьбе. Она отлично представляла себе его невесту: рослая красавица с тугими виленвийскими косами до пояса и вишневыми глазами. Женщине даже в голову не приходило, что нареченная сына Хозяев Еруды может быть неидеальной. Ладин казался Иле лучшим мужчиной на свете, и суженная его рисовалась соответствующей. Илларии Вертала уж точно до нее было далеко.
От грустных мыслей ее оторвал попавшийся навстречу Дасар. Он поздоровался и с укоризной посмотрел на мачеху.
— У меня в кабинете лежит ваше письмо к Мирате Торкала. Позвольте напомнить вам, что отец разрешил вам переписку только с вашим братом.
Ила прикусила губу. Об этом послании никто не должен был узнать. Она жизнь свою готова была поставить, ни одна живая душа не видела, как она приплачивала торговцу фруктами. Иллария могла поручится, лавочник честно отправил письмо через обычного городского курьера. Просан- покровитель как оно могло оказаться у Дасара? Супруга короля Тору глубоко вдохнула и возразила пасынку.
— Разве есть что-то предосудительное в письме старой подруге?
— Нет, — Дасар улыбнулся. — Но вам лучше обсудить это с отцом, он собирается вернуться домой к концу недели.
Ила кивнула. На мгновение она почувствовала себя мышью угодившей в мышеловку. Сыр, конечно, хорош, но и расплата неминуема.
Глава пятнадцатая
Фалар недоговаривал, когда интересовался своим выздоровлением у мачехи, ни к делам ему не терпелось вернуться, ему не терпелось навестить женщину. Ларок, конечно, тоже требовал внимания, переворот там следовало довести до конца, но сыну короля Тору хотелось поехать в Еруду, увидеть Пташку — Талику. Пусть те три недели, что они общались, сложились вовсе не так, как он предполагал, дело не дошло даже до поцелуев, все равно, он жаждал взглянуть на нее. С того момента, как сознание его вернулось в мир живых, Фалар часто думал о встрече с ней. Иногда в голову приходила шальная мысль: он остался жив не благодаря стараниям Илы, а потому что остались планы на Пташку.
