Свободной рукой Ила нащупала шило, мирно лежащее в ящике сверху. Шило было что надо, с удобной ручкой и длинной иглой. Минуту женщина размышляла, глаз или ухо ей выбрать для атаки, а затем удобнее перехватила инструмент и устроилась на коленях у мужа. Скавар все понял по-своему и прижал ее к себе настолько близко, насколько позволил ее живот. Иллария размахнулась и жахнула шилом по уху супруга.
Как всякий, кто полжизни проводит на войне, Скавар обладал умением, не думая, уходить от удара. В этот раз оно пригодилось как никогда. Король Тору открыл глаза, чтобы развязать таки шнуровку на платье супруги, и в самый последний момент увернулся от инструмента. Игла бесполезно скользнула по его щеке, оставляя лишь неглубокий рваный след. Он наотмашь ударил Илу по лицу: «Сука». Супруга упала, задев ящик. Содержимое его с грохотом рассыпалось на пол. Женщина попыталась встать, но живот не дал сделать это быстро. Подоспевший муж опрокинул ее на спину и коленкой придавил ее шею: «Просто сдохни!». В глазах у Илы потемнело, собрав последние силы, она по самую рукоятку всадила шило ему в бедро.
Скавар взревел, как раненый медведь, но хватку не ослабил. Последнее, о чем успела подумать Иллария: зря она терпела его столько времени, несколько капель яда подарили бы ей свободу гораздо раньше. Впрочем, теперь уже все равно.
Король Тору вне себя от ярости, продолжал давить на ее шею до тех пор, пока жена, отчаявшись, не потеряла всякую волю к сопротивлению. В момент, когда Иле уже мерещились врата в Вечный лес, в кабинет бесцеремонно вломились Драм с Фаларом. Следом зашел Дасар. Испуг на лицах мужчин сменился удивлением и, раньше прочих очухавшийся Фалар, подбежал к отцу оттащить его от Илларии. Драм, не мешкая, присоединился к брату.
— Отец, — с упреком сказал Драм, — не глупи, Лари в ярости разнесет половину Тору.
— А вторую — из мести. — Фалару удалось-таки вытащить Илу из-под отцовской коленки. Женщина судорожно вдохнула, и Фалар мысленно поблагодарил всех богов, ссора с Лари совершенно не нужна.
Дасар наклонился к мачехе.
— Как вы? Идти сможете?
Ила шумно вздохнула и приподнялась на локтях.
— Сейчас посмотрим, — она слабо улыбнулась и медленно встала, но почти сразу ноги ее подвели, и она бы рухнула на пол, если бы Дасар не подхватил ее на руки.
Драм убежал за лекарем, перевязать отцовскую рану, Фалар стоял с отцом рядом и невесомо обнимал его плечи. Скавар с ненавистью смотрел на Илларию, обмякшую в руках Дасара.
— Под замок, и чтобы без моего ведома и чихнуть не могла. Ты понял меня, Дасар?
Дасар кивнул и поспешил убраться из отцовского кабинета. Он отнес мачеху в ее комнату, аккуратно положил на постель и вышел, не заперев дверь. Ила осталась лежать неподвижно, прислушиваясь к себе. Все тело ныло. Болела челюсть, щека, со скрипом поворачивалась голова, трещали плечи и запястья, непонятно отчего ныли ноги, но больше всего беспокоил, отдающийся тянущей тяжелой болью, живот. Она лежала несколько минут в ожидании чуда, но его не произошло. Она погладила живот рукой и, зажмурив глаза, попросила у своего покровителя милосердия, для нее будет слишком, если она потеряет ребенка. Покровитель молчал, и Ила, устав волноваться, в конце концов, заснула.
Четверть часа спустя Фалар сидел напротив отца и потягивал вино. В кабинете еще угадывался аромат фиалок, запах крови, но спирт давал знать о своем присутствии настойчивее остальных. Лекарь обработал отцовские царапины и отбыл восвояси, Драм убежал к жене, Дасар — на встречу с министрами. В кабинете они остались втроем: король Тору, его второй сын Фалар и бутылка отличного вина. Бокал холодил пальцы, вино немного вязало язык, но оставляло приятное ягодное послевкусие. Скавар молчал и лишь довольно улыбался сыну. Наконец, бутылка опустела, и король Тору решил: сейчас самое время обсудить с отпрыском дальнейшие планы. Он ухмыльнулся и внимательно посмотрел на Фалара.
— Знаешь, почему Талику называют Пташкой?
— Никогда не интересовался, — равнодушно пожал плечами сын.
Скавар потер рукой подбородок.
— Это было как раз перед началом виленвийской войны. Меня пригласили на праздник Солнца в Еруде. В качестве развлечения, как всегда, была комедия про этих их путешественников, которых они называют "Покровителями". В том спектакле играли дети местной знати. Ладин отсутствовал, он навещал деда в Ланарии, но девчонки Латер все были на месте. Высокие, большеглазые и улыбчивые — они одни, хоть как-то скрашивали представление. Все остальные играли из рук вон плохо, но публика терпеливо смотрела эту поделку. Талике, непонятно почему, досталась роль Птицы-вестника. Вряд ли она ей подходила, девчушка была слишком высокого роста, но по-видимому, никто больше не согласился. Когда она вышла на сцену, вся в нелепых перьях, в толпе начали похихикивать. А когда она заговорила: "Я крошка-пташка, приносящая счастливые вести", а вокруг, словно горошины, забегали другие, не такие длинные, дети, и хором заголосили: "Говори птаха, говори кроха", публика разразилась смехом. Я помню как Ларула обернулась к Асару и в полголоса спросила: "Скажи, чем провинились наши девочки, что мы заставляем их участвовать в этом?" Асар отшутился: "Пташка наша очень ничего", и потом иначе, чем "Пташка" дочку не называл. Я отлично помню Талику: спокойная, милая, добрая девочка, она ведь и сейчас осталась такой? Верно?
— Да, — еле слышно ответил Фалар, изо всех сил силясь понять, куда клонит отец.
Король Тору добродушно похлопал его по плечу.
— Ну-ну… Ты, я смотрю, разволновался. Зря. Мне не нравится твое желание жениться на виленвийской Пташке, я готовил тебе другую женщину, но я слова поперек не скажу, если ты поможешь мне добраться до Ладоса.
Фалар глубоко вдохнул и с чувством допил бокал вина.
— Чтобы что-то можно было сделать, надо понимать много ли желающих на ладосский трон.
Скавар кивнул.
— Поехали, осмотришься там. Как знать, может ладосская княжна окажется лучше дочери Хозяев Еруды.
— Хорошо, — Фалар хихикнул. — Когда ты отправляешься?
— Завтра днем. Поговорю кое с кем по душам и буду собираться, — король Тору резко поставил бокал на стол. Стекло предательски звякнуло, и от основания откололся кусок.
— Оставь Илу в покое, — тон у сына стал неожиданно строгим. — Не с руки нам ссориться с Лари, если тебе нужен Ладос.
— Мне нужны они все, — подмигнул Скавар. — Но ты, наверное, прав. Поговорю с ней, когда вернусь.
Фалар с сомнением посмотрел на отца, затем встал, подошел к секретеру, извлек оттуда еще бутылку вина и поднял ее над головой, как добычу. Скавар кивнул. Фалар молча откупорил ее и, прихватив новый бокал для короля Тору, вернулся за стол.
* * *
Второй сын короля Тору пришел навестить Илу ближе к закату. Дверь в ее комнату была не заперта, но мужчина постучался для порядка, а после вошел внутрь. Вокруг было душно, и на удивление светло. Не успевшее сбежать солнце, ласково заглядывало в окно. Мачеха спала. Фалар поставил поднос с едой на туалетный столик и осторожно тронул ее плечо. Женщина открыла глаза и с трудом села на кровати. Со сна она напоминала ребенка: волосы на голове устроили бунт против заколок, на щеке красовались следы от подушки, а платье помялось так, будто тысячу лет лежало в сундуке скрученным в жгут. Тореец улыбнулся и еле сдержал себя, чтобы не поправить ее прическу.
