На тариф влияла только площадь рекламы. Имелись разные форматы: от 1 × 2 метра до 10 × 20 метров. В небе нет никаких ограничений, все зависит от энергии медиума.
В клиентах недостатка не было. После Кома-Колы и АОГС рекламные места оптом скупали турагентства эктоплазменных вояжей («Летайте танатолетами Некрофлота!»), производители одноразовых пеленок («Непромокаемые подгузники – гарантированный комфорт для умирающих и новорожденных!»), молочных продуктов («Йогурт «Транзит» – без тяжести в желудке – прямо в рай!»), постельных принадлежностей («Матрасы «Сомнис» – секрет успешной медитации»), пусковых кресел (это уже мой братец Конрад постарался. «Стартовое кресло «Император» – катапульта на тот свет. Удиви других мертвецов!»), рок-группы («Музыка в стиле морго-строй, ангелы – и те ее уважают!»), не говоря уже про выпивку («Фруктовый аперитив «Люциллус»: не стыдно чокнуться с серафимом»).
Некоторые особо одаренные медиумы могли даже сделать рекламу с бегущими огнями. Отныне у прибывающих в черную дыру рая возникало впечатление, что они находятся у входа в колоссальный супермаркет. Что бы там ни думал себе Рауль, а Континент Мертвых действительно сейчас оказался в руках торговцев.
ООН, впрочем, сформировала международный этический комитет по борьбе со злоупотреблениями. Запрещалось рекламировать медикаментозные стимуляторы памяти («С «Мемориксом» вы припомните все совершенные вами глупости») при входе в черную зону недобрых воспоминаний. Никакой рекламы надувных секс-кукол в красной зоне фантасмагорий, наручных часов в стране терпения, энциклопедий в зоне познания, картинных галерей на территории абсолютной красоты. Ни к чему усугублять!
На полках библиотек накапливались свежеиспеченные труды: «Смерть и ее формальности», «Рай – земля контрастов», «Смерть, а что потом?», «Учебник хороших манер при встрече с покойниками, предками и ангелами», «Дорога к реинкарнации: путеводитель с полным комплектом карт», «Избранные этюды эктоплазменной хореографии».
На Земле все стало ясно и прозрачно. Торговля процветала, все любили друг друга, нищета почти исчезла.
Больше никаких религий. Никакой застарелой вражды между разными вероисповеданиями. Весь мир прямо заходился малиновым звоном под стягами добродетели.
Куда только подевались циники, любители злой иронии, ядовитого сарказма? Даже юмор уже был невостребован. Юмор подразумевает насмешку, а экскурсии на Континент Мертвых доказали, что смеяться ни к чему, что любые поступки, любое поведение, пусть даже самое, казалось бы, глупое или безобидное, – все учитывается, отслеживается и будет вписано в счет в верхнем мире.
Еще одна проблема: тотальный фатализм объял все население земного шара. «К чему стараться, будь что будет, – говорили люди, – раз все мои прошлые жизни уже определили мою карму, остается только принять существование в течение многих тысячелетий. Зачем бесполезные усилия, когда моя судьба уже записана на том свете, в раю?» Одновременно с добротой человечество заливала лень. Чего еще искать, если можно просто сходить в магазин или какое-нибудь агентство развлечений?
Без материальных стимулов чем можно сподвигнуть людей на новое предприятие или новый проект?
Меня вечно мучили сомнения по поводу откровений Континента Мертвых. Беспокойство возросло после того, как я стал свидетелем одного странного происшествия. Мальчишка переходил улицу, как вдруг на нее выскочила спортивная машина. Она неслась с такой скоростью, что водитель не успел бы затормозить. Вспомнив о том, что когда-то случилось со мной, я бросился к ребенку: «Эй, ты куда!» Он остановился, посмотрел на меня, потом на приближавшийся болид и меланхолично заявил:
– Подумаешь! Если на роду написано, ничего не изменишь.
И остался стоять, ожидая, когда его раздавит в лепешку, даже не понимая, что мой окрик тоже мог быть ему на роду написан! Я прыгнул и успел спасти его в последнюю секунду.
– Кретин малолетний, о чем ты думаешь?!
Он смерил меня наглым взглядом:
– А может, я как раз хотел, чтобы ты меня спас? Сегодня, во всяком случае…
И ускакал прочь с таким видом, будто разыграл меня!
263. Полицейское досье
Рапорт в компетентные органы
Остановите это немедленно. Танатонавтика ведет к чудовищной опасности. Человечество уже вывешивает рекламу вдоль дороги к реинкарнации. Множатся бессмысленные заявления про рай. Категорически настаиваем на срочном вмешательстве.
Ответ компетентных органов
Да. Ситуация обернулась неожиданной стороной. Мы серьезно рассматриваем сложившееся положение дел.
264. Апатия
Возможно ли, что все наше приключение послужило одной цели – сделать человечество полностью апатичным, фаталистичным, демотивированным?
В таком случае я совершил фантастический по своим масштабам грех и мне понадобится целый вагон реинкарнаций, чтобы замолить эту чудовищную ошибку. Я не мог и шага сделать на улице, чтобы не увидеть вокруг себя людей, смиренно ожидающих, что принесет им текущее существование. Не то что бы у них был обреченный вид, нет, они просто отказались от жизни!
Меня била дрожь, когда я вспоминал того мальчишку, безразличного ко всему.
На танатодроме «Бют-Шомон» атмосфера было не намного веселее. Роза, Фредди-младший и я все больше замыкались в своей семье, в то время как Амандина со своими лекциями совершала одно мировое турне за другим.
Рауль после смерти Стефании остался совсем один и начал пить. Казалось, он находил в алкоголе какой-то новый мир, находящийся вне жизни и смерти. Может быть, в алкоголе действительно можно найти ответы на все вопросы? Тогда я, пожалуй, поспешил осудить Рауля, ведь своим примером он не дал мне скатиться в ту же яму.
Однажды вечером я засиделся в пентхаусе, слушая джаз. Мне особенно нравилось печальное соло на саксофоне, музыка, которую больше никто не слушал.
Ко мне присоединилась Амандина, вернувшаяся после шоу. Я едва обратил на нее внимание. Отодвинув один из горшков с зеленью, она плюхнулась в плетеное кресло рядом со мной.
– Устал?
– Нет. Просто душа болит.
– У кого она не болит?
Вытащив эвкалиптовую сигаретку из пачки, которые Рауль повсюду разбрасывал, она добавила:
– Помнишь, что говорил Фредди? «Мудрец ищет правду, а глупец уже нашел ее». Вот, полюбуйся, весь мир отыскал свою правду.
– Значит, мир полон дураков.
– Да, но виноваты в этом мы.
Я промолчал, раздавленный грузом раскаяния. Вновь я вспомнил тот день, когда спросил у матери, что значит слово «умер». Вновь увидел свешивающуюся с кровати ледяную руку прабабушки Аглаи. И поразительное зрелище, навсегда оставшееся в моей памяти: три сияющих архангела судят нас на том свете.
